Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев
Он вдруг вспомнил далекую войну из другой, Сашиной, жизни. После того, как его ДРГ на территории противника попала во вражескую засаду, молодой боец два дня считался пропавшим без вести. Он медленно по ночам болотами пробирался к своим. Но даже в эти страшные холодные ночи, барахтаясь в жидкой грязи, он не был так безнадежно одинок, как сейчас.
Из оконного стекла на Туманчу смотрело отчаяние.
Глава 8. Обещание
Вышли затемно. Туманча еще спал, всю ночь его мучил кашель, забыться получилось только под утро. Это сыграло на руку: обманывать старика ни Снежана, ни Кумкагир не хотели, объяснять, куда они собрались, тем паче. Что-то неуловимое подсказывало, старик или не отпустит их, или отправится с ними. И собьет чистоту эксперимента. Кумкагир жаловался, что ему не хватает приборов, среди всевозможного барахла в избушке отыскались лишь компас и старенький портативный дозиметр. Ни анализаторов воздуха и пород, ни электрометра, ни радиометра, никакой нормальной аппаратуры. Ехидная Снежана посоветовала воспользоваться гайками, Кумкагир чуть не обиделся. После небольшой перебранки постановили взять с собой собаку. Если в воздухе или воде содержатся ядовитые испарения, лайка среагирует на них первой.
Маршрут до цели проложили по карте, Снежана еще раз порадовалась надежности дедовских методов. Навигатор в условиях аномалии наверняка стал бы чудить, а бумага все стерпит. Впрочем, она чувствовала, что нашла бы дорогу без всякой карты. Новообретенная сила переполняла девушку, ее влекло к водопаду, как лисицу к мышонку. Не собьешься!
По скользкой тропке Снежана не шла – летела, чувствуя ногами каждый корешок, каждую выбоинку. Темнота ей не мешала. А вот Кумкагир отставал, пыхтел и пару раз плюхался то в мокрый снег, то в мерзлую грязь. Невзирая на показную браваду, космонавт заметно нервничал, его выдавали дыхание, запах и резкость движений. Как легко, оказывается, читать людей! Радость бурлила в крови девушки, чувство превосходства над молодым крепким парнем наполняло самодовольством. А нечего было на меня пялиться, нечего было от шаманского дара отказываться! Вот теперь сам увидишь и сам все поймешь! И останешься… на минуту Снежане отчаянно захотелось, чтобы Илья не улетал к звездам. Но она отмахнулась от мысли, мало ли что в марте взбредет в голову.
Лесные птахи орали как оглашенные, предчувствуя приближение тепла. Разобраться в их цвирканье, свисте и щебете не смог бы и опытный орнитолог, тем паче городская девчонка. Поэтому Снежана просто слушала и ощущала восторг перелетного народа, их нестройный гимн жизни. Понемногу небо посветлело, проявились темные лиственницы, окружающие тропу вперемешку с ольховником и редким березняком. Наступающий день обещал быть не просто солнечным, полным бесподобного очарования ранней весны. Даже серьезная лайка заразилась весельем: она резвилась, каталась по проталинам и улыбалась, вывалив розоватый язык. Все будет хорошо!
На привале Снежане захотелось развести костер собственным огнем, выплеснуть в хворост переполняющую ее энергию. Но она просто чиркнула спичкой и хихикнула, увидев, как пламя занялось с первой искры. Для настоящих чудес непременно наступит время, уже скоро. Есть путешественники не стали, у Кумкагира не было аппетита, а Снежана чувствовала, что пост – необходимое условие для беседы с могучим духом. Ограничились некрепким чаем, потом умылись у родника, прополоскали рты, и девушка приложила к губам палец – дальше тсс! Впрочем, первый же подвернувшийся скользкий камень нарушил обет молчания. Черт бы его побрал!
Водопад сделался слышен внезапно. Только что вокруг на разные голоса пела тайга и вдруг все перекрыл мощный шум воды. Извилистая, капризная Букачача текла к скале и тремя искрящимися на солнце струями падала с трехметровой высоты в каменную чашу, где моментально успокаивалась. Вода, подернутая рябью, манила – окунись, ощути меня! А вот этого делать не стоило. Шаман предупреждал, и зимою и летом вода здесь оставалась едва плюсовой, если прыгнуть туда в жару, сердце может не выдержать. Ранней весною, когда солнце едва прогрело воздух, соваться в природный бассейн тем паче не следовало…
Вот кто мешал Туманче поставить на заимке хоть какую баню? Говорят, шаманы умеют изгонять болезни душистыми вениками. Точнее, Учитель Жизни так говорил, приглашая попариться молоденьких учениц. Чтоб его восьминогий конь в лоб лягнул! Теперь Снежана ясно видела разницу и лишь удивлялась себе, как можно быть такой легковерной дурой. Если б не опыт ашрама, глядишь, и повелась бы… Спасибо тебе, Кришна Дэв, косматый агхори с неизменным чиллумом в немытой ручище. Спасибо тебе, Туманча!
Оставалось спуститься по шатким ступенькам, самой природой выточенным в скале, пройти под струей водопада, прижимаясь к влажной стене, и в пещеру. В нетерпении Снежана готова была бежать вниз, у Кумкагира тоже горели глаза – любопытно же! И только лайка, мудрая лайка, наотрез отказалась следовать за людьми. Ни уговоры, ни ласка, ни команда, ни кусочек вяленого мяса не убедили собаку. А на попытку свести ее за ошейник, лайка ощерила зубы, рыкнула, вывернулась и удрала в лес. Что ж, сами справимся. Эх, канарейку бы сюда и слушать ее, слушать и наблюдать, не перестанет ли свиристеть божья птичка.
Широкий вход с низким базальтовым сводом выглядел жутковато, изнутри тянуло затхлой и стылой сыростью. Кое-где сумрак прорезали полоски света – в первый зал солнце проникало сквозь трещины в скале. Дальше царила тьма. Предусмотрительная Снежана «одолжила» у Туманчи старинную «летучую мышь», Кумкагир взял фонарик, надеясь, что геомагнитная аномалия не влияет на светодиоды. Электрический луч казался чересчур ярким, ослепляющим, почти непристойным. Зато высветилось то, что не показал тусклый огонек керосиновой лампы, наскальные рисунки, нанесенные охрой на поверхность стены. Нечто похожее Снежана видела в Эрмитаже, силуэты горбатых лошадей, грозных мамонтов, свирепых медведей, крохотных охотников с копьями в тонких руках. Шаман говорил правду, люди приходили сюда несколько тысяч лет назад, приносили жертвы и молились безвестным духам.
Тишина натянулась струной, слышался каждый шаг и каждый выдох. В нижний зал не долетал гул водопада, лишь кое-где в узких каменных коридорах шлепались на пол капли. Черные ходы вели в неизвестность, шаман туда не совался. Пугал голодными злыми духами, выгрызающими память, словно тигр выедает кишки. Снежана боялась себе представить, что таится во мраке на самом деле. А Кумкагир храбрился:
– Эй, дух водопада, выходи, поболтаем. Покажись, какой ты лихой.
«…Ой….ой, ой…» – откликнулось эхо. Стылая сырость втянула звук без следа. Холодок пробежал по спине, словно чей-то недобрый внимательный взгляд уперся в людей.
– Хватит глумиться, – одернула товарища Снежана. – Разве так зовут духов?
Если честно, она тоже не знала, как надо. Но решила попробовать, новообретенная сила прибавила ей уверенности. Палочка наг чампы разгорелась тотчас, сладковатый дымок поднялся к своду. Отбивая ритм ладонями, Снежана попробовала запеть без слов, воспроизвести мелодию Туманчи, древнюю и грозную. Она призывала, заклинала, молила, огонь снова наполнил ей сердце, потек из кончиков пальцев, изгоняя пещерную стылость. Дух водопада, повелитель мороза, хозяин долгой ночи, великий Сэли, мы здесь! Приди, отзовись, откликнись!..
Пол пещеры задрожал под ногами, сперва чуть заметно, потом явственно. Тьма сгустилась, наполнила зал. Первым вырубился фонарик Кумкагира, следом потухла «летучая мышь». Огонек палочки угас последним. Стены словно бы сблизились, угрожая раздавить настырных людишек, пространство схлопнулось, воздух с трудом проходил в легкие. Синеватые сполохи заиграли вокруг, леденя кровь. Присутствие чуждой, враждебной мощи сделалось явным. Белесый контур мертвого мамонта возник посреди зала, покрытый заиндевелой шерстью хобот шевельнулся, злые глазки заискрились сапфировой голубизной. Звали меня, дети мои, юный дархан и маленькая шаманка? Вот я пришел. Побеседуем, как вы хотели. Забудьте ваши
