Андрей Посняков - Последняя битва
– Вставай! – тут же заорал молодежный руководитель. – Поднимайся, свинья!
Герхард не оглядывался – да никто не оглядывался – лишь бы самому не упасть. А ноги, кажется, стали ватными и передвигались так медленно, как бывает иногда во сне, когда кажется, что бежишь изо всех сил, а на самом деле остаешься на месте.
– Вставай, вставай же! Быстрей!
Это Мюллер пинками поднимал упавшего.
Вот наконец и сосна – а там, совсем близко – лагерь. Украшенные флагами и лозунгами палатки, дымящаяся полевая кухня, плац, флагшток: бьющийся на ветру алый стяг с черной свастикой в белом кругу. Рядом с флагштоком – всегда часовой в парадной форме – коричневая рубашка с черным галстуком и нашивками, отглаженные шорты, гольфы, в руках – самая настоящая винтовка.
– Гер-хард, Гер-хард, да-вай, да-вай! – это, конечно Эрих и друзья-приятели – Йоганн, Артур, Вилли…
– Гер-хард, Гер-хард…
Ну наконец-то!
Рванувшись из последних сил, Герхард упал на руки подбежавшим приятелям.
– Молодец, парень! Ты выдержал, выдержал – прибежал!
Герхард улыбался – теперь был повод немного погордиться собой. Скосив глаза, увидел, как у сосны, последним, уныло бредет белобрысый Фишер. Усмехнулся – он-то все ж таки добежал! Ну а Фишер… Горе неудачнику, горе!
Немного отдышавшись, Герхард подошел к рукомойникам, умылся – купаться в реке почему-то не очень-то хотелось, – заглянул в палатку и подошел к столпившимся кучей ребятам. Вместе со всеми, дождавшись очереди, протянул карточку, впившись глазами в подтянутого спортфюрера, отрапортовал:
– Герхард Майер, отряд «Орден», камерадшафт два… Зачет?
– Майер? – Спортфюрер усмехнулся. – Я видел, как ты бежал, сынок! Нужно больше тренироваться.
– Я обязательно буду!
– А куда ж ты денешься? Ну ладно – зачет.
Радостный Герхард отошел в сторону.
– Получил? Поздравляю! – хлопнул его по спине здоровяк Гамбс, Конрад Гамбс, камрадшафтфюрер – командир первого звена, противный толсторожий парень. – Тебе надо было позвать своего братца, Майер, вы ведь близнецы. Менялись бы – часть пути он бежал, часть – ты. Поди вас, отличи!
Герхард отвернулся. Какой циничный этот Гамбс! Наверное, у него в роду были евреи.
После сытного обеда – сосиски с капустой, овощной суп, пудинг – все отряды выстроились на плацу – баннфюрер награждал грамотами отличившихся в кроссе, после чего кратко высказался о каждом отряде.
– Начнем с пимпфов, – неожиданно улыбнулся он. – Они хоть и малыши, но здорово себя показали… В отличие от более старших отрядов. «Достойная смена» всю дорогу ныла, ничего себе – достойная смена! «Сыны фюрера» еле уложились в отведенное время – хлюпики. Может быть, вам сменить название, ребята? Отдельно скажу об «Ордене»… Карл Фишер, выйти из строя!
Герхард почувствовал легкий удар по плечу. Ну да, Фишер же стоял за ним, во второй шеренге. Подтянувшись, Герхард сделал четкий шаг вперед, на миг замер – и шагнул влево, давая возможность соратнику покинуть строй.
Худенький белобрысый Карл, старательно печатая шаг, вышел на середину плаца и испуганно замер.
– Вот он. – Длинный указательный палец баннфюрера Мюллера, казалось, уперся Фишеру в грудь. – Он не выдержал… упал… Но не рванулся вновь с новыми силами, как это и положено верному сыну фюрера, а малодушно пошел…. Просто пошел. Почему ты предал своих товарищей, Фишер? Отвечай!
– Я… – Слабый голос несчастного был сродни комариному писку. – Я не мог больше…
– Не мог? – Мюллер засмеялся и вслед за ним засмеялись все. Весь строй.
– А если б был бой? Ты бы тоже не смог, Фишер?
И снова злой смех.
Герхард содрогнулся, представив на миг, что это он стоит сейчас на плацу под презрительными взглядами товарищей, он, а не Фишер. А ведь так вполне могло случиться, Герхард тоже мог споткнуться, упасть, подвернуть ногу… Но обошлось! Герхард ощутил вдруг, как одновременно с жалостью в нем рождается и крепнет ненависть. Ненависть к неудачнику, ненависть, сопряженная с тайным страхом, что ты сам мог легко оказаться на его месте! Но в изгоях нынче другой, а не он, Герхард Майер. Не он! Не он! Не он!
Сердце сладостно пело.
– Фишер не будет наказан за свой подлый поступок, – неожиданно заявил баннфюрер. – Но он должен глубоко осознать его. Он и его товарищи… – Мюллер обвел взглядом притихший плац. – Отряд «Орден» завтра с утра повторит забег! В полной боевой выкладке.
Герхард похолодел.
– И если хоть кто-нибудь отстанет – побегут все. Весь лагерь.
А ведь он не пробежит, точно! Не уложится в полной выкладке… Что делать, что? Вздохнув, Герхард закусил губу. Нужно пробежать, обязательно пробежать, сегодня лечь спать пораньше…
– Равнение на-а флаг! – рявкнул баннфюрер. – Командиры отрядов – сдать рапорта!
– «Сыны фюрера» рапортуют…
– «Достойная смена»…
– «Орден»…
– Кто наш вождь?
– Фюрер!
– Кто наша мать?
– Германия!
– Кто мы?
– Надежда!
– Каков наш год?
– Год добровольца!
– Да здравствует фюрер немецкого народа Адольф Гитлер! Зиг…
– Хайль!
– Зиг…
– Хайль!
– Хайль! Хайль! Хайль!
Герхард, как и все, кричал так громко, насколько мог. Это было здорово, стоять сейчас вместе со всеми, плечом к плечу, чувствовать свою причастность к Великому германскому делу!
– Хайль! Хайль! Хайль!
Герхард – и все – были готовы сделать для любимого фюрера все!
По лицам многих текли слезы.
– Напра-а-во! Песню запе-вай!
Мы шли под грохот канонадыС товарищем, старым бойцом…
Вились на ветру знамена, сверкали пуговицы и значки, чеканя шаг, гитлеровская молодежь покидала плац под старинную военную песню «У меня был фронтовой друг». Мюллер говорил, что это – одна из любимых песен фюрера.
После линейки до самого вечера было объявлено «свободное время». Правда, провести его ты должен был так, как предписывалось: поиграть с товарищами в футбол или другие спортивные игры, искупаться, вернее – поплавать на время – под строгим присмотром спортфюрера Лемке либо посетить один из множества кружков: технический, авиамодельный, художественный, фотографический, любителей военной песни, любителей шахмат и шашек… ну, в общем, было куда пойти.
Герхард надумал было сразиться в шахматы… да передумал, ведь постоянным его партнером был Фишер. Сходить в фотокружок, взять «Лейку» да отправиться фотографировать природу? Нет, лучше технику и ребят из фотографического кружка. Там, кстати, наверняка будет и Эрих, брат. У них в семье издавна так повелось, еще когда был жив отец – Герхард все читал книжки, в три библиотеки записан был, в общем, чистый гуманитарий, а вот его брат-близнец Эрих, наоборот, технарь – хлебом не корми, дай повозиться с мотором старенького «БМВ». Пожалуй, он-то и был больше всего рад от этой добровольно-принудительной – разве ж родителей спрашивали? – поездки в молодежный лагерь. Еще бы – ведь специально для технического кружка на большом грузовике привезли самый настоящий танк. «Панцер», первой модели. Пусть пулеметный, пусть с тонкой бронею и маленькой проходимостью – но это была боевая машина, настоящая военная техника! Выкрашенный в заводской серый цвет, танк вкусно пахнул бензином и нагретой на солнце бронею. К тому же он был красив, да-да, красив – небольшая прилизанная голова-башня, широкие, как у борца, плечи, черные, с белой окантовкой, кресты на броне.
– Технику? – выдавая «Лейку», переспросил руководитель кружка, герр Лаувиц, седой и морщинистый ветеран Великой войны, увы, проигранной доблестно сражавшейся Германией из-за удара в спину – из-за всяких там плутократов-евреев и коммунистов.
– А ведь неплохая идея, Майер! Потом можно будет выпустить фотогазету.
– Верно, герр Лаувиц! – обрадованно откликнулся Герхард. Насчет фотогазеты старый солдат здорово придумал. Обязательно выпустить, а как же?! И пусть потом хоть кто-нибудь скажет, что Герхард Майер – никчемный нытик! Пока шел на дальнюю окраину лагеря – там дислоцировался кружок изучения техники, – Герхард мысленно продумывал будущую газету: какие там будут фотографии, рисунки, подписи. Даже название придумал «Вперед!» – и написать его не просто так, а черно-красно-белыми буквами – под цвет флага.
– Привет, Герхард!
Герхард оглянулся и помахал рукой Вилли, юному художнику, с красками и мольбертом идущему вместе с другими ребятами и руководителем на пленэр.
Как хорошо идти вместе,Раз-два, раз-два,Плечом к плечу,А за спиной светитОсеннее солнце! —
доносилось из шатра любителей военной песни. Песня, правда, была не очень-то военная, скорее – походная, но оттого не менее захватывающая. Герхард даже напел, ускоряя шаг:
Раз-два, раз-два,Плечом к плечу!
С большой поляны, оборудованной под футбольное поле, доносились азартные крики болельщиков. Пойти, сфотографировать их, что ли? Нет, потом, сначала – технику. Ну и Эриха, близнеца-братца.
