Негритюд в багровых тонах (СИ) - Птица Алексей

Мамба достал и разложил на принесённом столе карты Африки, грубые и примерные, но это были настоящие карты. Наклонившись, Мещерский старался их хорошенько рассмотреть и запомнить. На них были нанесены все колонии и закрашены разными цветами.

— Скажи, откуда ударят французы и что предпримут англичане против меня. Что будут делать, по твоему мнению, немцы и португальцы. А я послушаю. Пойму, что ты не врёшь и хочешь помочь, награжу. Захочешь обмануть тупого дикаря, повешу и прокляну. Будет твоя душа болтаться по всей Африке. А тело твое даже земле не предадут, его сожрут дикие звери. Как тебе такая перспектива. А?

И хоть Мещерский не верил в подобное, но в глубине его души шевельнулся робкий червячок страха, грозивший вырасти в огромную змею. С усилием уняв волнение, Ярослав произнёс.

— У меня нет смысла вводить в вас в заблуждение, ваша Милость. Отвечу, как есть, и насколько хватит моих познаний.

Ещё раз, склонившись над картой и внимательно осмотрев её, он начал говорить, как его учили, анализируя силы противника, вероятные направления его ударов, а также, наиболее выгодные, с их точки зрения, маршруты.

Мещерский знал много. Он, правда, совсем не знал местный театр военных действий. Да и карта местности, выложенная перед ним, была мало информативна. Рельеф местности слабо отражён, специальных значков и вовсе не было. Обозначены только реки, да горные цепи, вот собственно, вся картина местности.

Тем не менее, при подготовке к путешествию, он внимательно изучил все карты, которые смог найти, а также, прочитал все справки, подготовленные офицерами Генерального штаба, в которых указывались вооружённые силы разных государств, размещённые в Африке.

Осмыслив увиденное, он взял небольшую палочку и стал водить ею по карте, одновременно озвучивая свои мысли по возможным боевым действиям, на мгновение забыв, что сейчас выступает не перед старшими офицерами Генерального штаба, а перед мистическим вождём богом забытой страны, в Африке.

Уточняющие вопросы, заданные Мамбой, были корректны и по теме, и он с удовольствием отвечал на них. Более часа длился импровизированный доклад, в котором Мещерский указал и вероятные направления ударов, и типичное вооружение, и возимый запас патронов на пулемёты и артиллерийские орудия, и носимый запас патронов обычного пехотинца.

Мамба внимательно слушал, даже записывал некоторые слова на папирусной бумаге, сосредоточенно скрипя огромным страусовым пером. Доклад закончился, и вместе с ним закончилось и очарование момента необычного военного доклада во дворце чёрного короля. Получив в награду тяжёлый кожаный мешочек с золотым песком и красивую восточную саблю, капитан был отпущен восвояси.

Ступив на порог, он внезапно вспомнил об обещании короля рассказать о будущем России и остановился. Повернувшись к королю, он спросил.

— Ваше Величество, вы хотели рассказать мне о возможном будущем России?

— Хм, ты же не хотел, да и вообще, мне не веришь?

— Да я не столько не верю, сколько… — замялся Мещерский.

— Да, наплевать, что ты сам себе думаешь, господин штабс-капитан белой армии. Мои слова не догма и к сожалению, я сознаю, что это бесполезное занятие предупреждать о ваших ошибках. Это не предотвратит их.

— Мои слова, слова чернокожего короля мелкого королевства, размером с Францию, никого не тронут. А зря. Да Бог с этим! Слушай!

«Бойтесь 1905 года. Не надейтесь на помощь. Вы преданы и забыты. Порт-Артур покажет ваши ошибки, а Цусима уничтожит флот. Опасайтесь восточного дракона, который нападёт на вас в 1904 году. Лев и белоголовый орёл носят островному дракону пищу и толкают на битву с медведем. Победа поможет спасти страну, поражение повернёт к ситуации 1905 года. Это первый звонок. А второго не будет».

— Если я доживу до этого года, я скажу и то, что ждёт вас дальше. Не доживу, эта тайна уйдёт вместе со мной. Мне не изменить грядущее, но спасти хоть что-то, в моих силах. Если Россия поможет мне, то придёт время, когда я помогу ей.

Спустя несколько дней, русское посольство и французские пленные двинулись в обратный путь, попрощавшись с хорунжим Григорием Мельниковым, надумавшим остаться здесь. Он решил попроситься к королю. Был он бобылем, детьми не оброс. Перекати-поле, а не человек. А здесь ему понравилось.

Здесь было раздолье и вольница. Земли сколько хочешь, работай только не покладая рук. Женщин полно, страшные, правда, так и казачки не все красавицы. А у бабы главное что? Красота? Не, врёшь! Фигура? Опять не попал. Ну, с женственностью у местных чернокожих всё было нормально, да и цвет кожи у них был разный. Можно и цветом, не как чугунок закопчённый, найти.

Так главное у женщины, што? Правильно…, чтобы покорная и не крикливая была. Сказал то, сказал сё, а она беспрекословно делает. Сказал — надоела, она в слезах ушла, и по первому зову обратно прибежала. Мужа почитает, о детях заботится, и таких здесь было — девяносто процентов, если не все. И это ужасно нравилось Григорию.

К тому же, вождь постоянно воюет со всеми подряд, а уж это он умел, да и жил этим. Конечно, местные тоже были не промах, особенно в войне в джунглях, но воевать-то приходится и крупными силами, а это делать он умел, а они — нет.

Отец его до атамана дослужился и рассказывал сыновьям о том, как он смог это сделать. Как управлять крупными подразделениями, как заботиться о людях, о тылах, о снабжении. Конечно, было и много воды в его рассказах, и откровенного хвастовства и отсебятины, но всё же, многое знал его отец.

Григорий был самым младшим из детей и самым непутёвым, поэтому и дослужился только до хорунжего, а мог и есаулом давно стать, если бы разгильдяем не был, пропащая его душа. Он думал, что Мамба не примет его, но ошибся, и был принят сразу на должность тысячника, но правда, учебной тысячи, набираемой из молодых негров, присылаемых отовсюду.

Набранные Момо, три тысячи воинов были доукомплектованы ещё двумя и отправлены на завоевание султанатов Нигера. Их вёл бывший зуав Саид, ему же были даны полномочия, заключать военные союзы со всеми племенами. А так как он сам был мусульманином, то и разговаривать с чернокожими мусульманами ему было легче, да и с не чернокожими тоже.

Мамба приказал ему создать северную коалицию против французов, не успевших ещё захватить мелкие государства вдоль реки Нигер и другие, прилегающие к ним территории. А там, где они уже обосновались, Саиду приписывалось их уничтожить и захватить эти территории.

С более крупными силами он не должен был сражаться, а сразу отступить, подталкивая к войне с французами местных князьков и султанов, обещая им помощь оружием и войсками, задабривая подарками.

Рас Алула получил приказ поднимать всю Буганду, а также, набирать войска в Южном Судане и захватывать территории, на которых проживали масаи и другие племена, принявшие сторону англичан. Всю территорию требовалось опустошить. Людей угнать, их селения сжечь, а урожай забрать с собой.

Захватить следовало всю территорию, прилегающую к Южному Судану и Уганде, кроме самого побережья и двухсот километров от него. Пусть тогда англичане идут вглубь страны, не имея ни проводников, ни союзников, ни продовольствия.

Побережье я захватить не мог. Против корабельных пушек мои войска были бессильны и неспособны противопоставить в ответ что-нибудь, кроме своих жизней. Великая война на уничтожение противника практически началась. Огнестрельного оружия было мало, несмотря на приобретенные трофеи, но чтобы захватить негритянские селения Британской Восточной Африки, оно было и не нужно.

Экспедиционные силы там отсутствовали, а местные негритянские племена были разобщены, и ничего не могли противопоставить моим войскам, сплочённым и организованным. Рас Алула Куби прекрасно понял задачу и одобрил её, бросив все силы на реализацию.

Жало получил задачу для реализации специфической идеи, пришедшей мне в голову, хотя она и была трудно реализуема. Помочь ему я просил отца Клементия, отправив уведомление в отдалённый скит.