Лес Кости - Роберт Холдсток
Но Фергус уже услышал, как в лесу кто-то движется; он быстро махнул Кайлену на прощание и скользнул в мрак подлеска. Кайлен увидел фигуру, шедшую вдоль реки и прячущуюся в темноте и зарослях ежевики. На мгновение сверкнуло солнце, отразившееся от толстых рогов шлема. Но блеск тут же исчез, когда налетевший холодный ветер взбудоражил все, включая реку. Кайлен еще какое-то время посидел, пытаясь увидеть рогатого незнакомца, но тот уже ушел.
Ветер утих, и только тогда Кайлен сообразил, что ветер был неестественным: не легкий летний ветерок и не буря, предвещающая проливной дождь. Этот ветер напоминал дыхание, он дул по широкому кругу так, что ветки деревьев двигались в одну сторону, а за рекой — в противоположную; он был теплым, словно мимо пролетел какой-то дух, и Кайлен почувствовал, как волоски на шее встают дыбом от мрачного предчувствия. Он посмотрел вверх по реке, потом вниз, но не увидел ничего, за исключением широкого неторопливого потока воды, извивавшегося с севера на юг.
Лес за ним казался сверхъестественно тихим. Маленькие звериные тропинки вели сквозь него к далеким холмам и заросшим долинам, по которым народ Кассивелауна никогда не осмеливался ходить. С верхушек деревьев, росших на деревенском берегу реки, можно было увидеть эти холмы, затененные облаками и зеленые, с отчетливо выделявшимися дорогами. Но на эти дороги не ступала нога жителя деревни, и никто не помнил, кто-нибудь когда-нибудь путешествовал по ним. Были те, кто пытался найти их — они обещали легкий проход на север в по-настоящему густые дикие леса, где не жил никто и могла быть хорошая охота. Но как только путешественник приближался к холму, он находил непроходимый барьер — пороги, утесы или непроходимые болота. Земля за порогами была загадкой, и мальчик отчетливо видел, что за иллюзией таилась опасность.
Кайлен только один раз, совсем недавно, рискнул углубиться в густой лес. Он постоял на поляне у забитого деревьями русла ручья и посмотрел на склоны холма. Ему показалось, что он слышит звуки деревни, находившейся по ту сторону. Но, когда он попытался пересечь ручей, на него напал такой страх, что он повернулся и со всех ног побежал к реке.
Странно, но он знал, что этот страх — больше, чем глупость, и больше, чем иллюзия, что он охраняет этот кусок земли от остальных жителей деревни.
Тем не менее, даже сейчас, стоя лицом к мрачной лесной стране, он чувствовал какую-то тревогу. Он глубоко вздохнул, бросил камешек в сторону деревьев, сделал к ним пару шагов и стал пробиваться сквозь заросли папоротника, пока полностью не скрылся в их листвы.
Наконец глаза привыкли к полумраку, и он увидел металлический тотем, стоявший там. Высокий, на тонких ногах, с раскинутыми руками, с широкими и мертвыми глазами… Через листву пробился луч солнца, и Кайлен увидел, что тотем был металлический, посеребреный, словно на краю племенной земли стоял железный бог. Послышался звук, словно где-то далеко завыла банши, и он испуганно огляделся.
Кайлен вошел в лес немного глубже, осторожно выбирая дорогу. Лес неестественно молчал, не щебетали птицы, не дул ветер. Кайлен почувствовал, что за ним наблюдают.
Около забитого деревьями русла ручья на него опять напал сердце раздирающий страх, но он победил его, перешагнул через гниющие ветки и стволы деревьев, и через несколько шагов оказался на заросшей крапивой поляне.
И тут он увидел нечто удивительное — развалины здания, сделанного из камня. Оно было чуть ли не выше дуба, с прямосторонними окнами, идеально прямыми. Лианы, плющ и трава росли через это странное сооружение, добавляя ему ауру заброшенности.
Кайлен слышал о каменных зданиях — говорили, что северу отсюда дома делали из белых камней, поставленных один на другой; а за океаном, в тех землях, где солнце светит весь год, живет раса воинственных людей, которые строят каменные дома, достающие до облаков.
Разрушенное здание окружала тонкая полоска железа. Она негромко гудела. Кайлен коснулся ее и почувствовал неприятное покалывание на коже; он отшатнулся.
В следующее мгновение летучая мышь бросилась на него с неба, громко крича. Крик так сильно ударил его по уху, что Кайлен сам заорал, как резаный, повернулся и побежал, глядя, как огромная ночная тварь, раскинув широкие крылья, сделала пару кругов среди деревьев, все еще испуская сверхъестественный крик. Потом она улетела в лес, наверно вернулась на свой насест, где отдыхала днем.
Кайлен перевел дыхание, приказал рукам перестать дрожать, потом, вздрагивая на каждом шагу, вернулся к реке и быстро пересек ее.
Какое-то время он постоял на берегу, глядя на воду. Сейчас он видел огромные пенящиеся пороги. Из реки торчали зазубренные камни, разбивавшие поверхность ужасающего потока — они сломают любого человека, если он поскользнется и ударится о них. Кайлен глядел на бушующую, покрытую пеной реку и затягивающие водовороты, и, сквозь них, видел настоящую безмятежную реку. Он никогда не понимал, почему только он может видеть сквозь иллюзию, как никогда не понимал, кто сотворил ее и зачем.
Но сейчас он был мокрый и холодный. Сердце все еще прыгало, как ненормальное, а внутренности скрутил страх; он не боялся так даже тогда, когда на него несся неистовый дикий вепрь.
* * *Каждый день рогатый человек приходил в деревню за едой и питьем, и каждый день он садился и пытался общаться с Кассивелауном и остальными. Чувство неловкости можно было почти потрогать пальцами. Никакой мужчина не сидел без меча, даже чужак — все чувствовали напряжение и опасались внезапной вспышки ярости. Желая отблагодарить деревню за помощь, он провел весь день, восстанавливая разрушенный сарай, большое соломенное здание выше человеческого роста; когда снег покроет лес и земля станет твердой как камень, в нем можно будет держать стадо овец.
Работа была закончена очень быстро; чужеземец хорошо знал свое дело, и, конечно, когда он выразил свою признательность, работая час в одиночку, другие помогли. Он надел шлем на голову и, ближе к сумеркам, вернулся в лес; его черный плащ плыл за ним. Когда Кайлен рискнул вернуться на поляну, стоял уже поздний вечер, но он все равно услышал звуки стройки — чужак перестраивал это церемониальное место для своих целей.
Через неделю стук молотка прекратился, и чужестранец исчез. Никто
