Лес Кости - Роберт Холдсток
К лесному сообществу народа Кассивелауна прилетело слово, и теперь только Кайлен и еще двое мужчин незаметно сопровождали идущего по холмам незнакомца, который иногда останавливался и внимательно оглядывал окрестности, в поисках дыма или, возможно, моря. Кайлен скрытно пробирался через подлесок, часто задерживаясь и наблюдая за рогатым человеком, который бегал и плясал на полянах. Мальчик никогда не видел никого — или ничего — похожего на незнакомца в темном плаще: он не ходил как воин, и не бегал, осторожно и пригнувшись, как охотник. Он бежал выпрямившись, и плащ развевался за спиной; в правой руке он крепко держал узкий, завернутый в шкуру предмет. Иногда он на самом деле прыгал в воздух, скручиваясь и крутясь, и, когда он касался земли, его плащ закручивался вокруг него. В эти мгновения он громко и торжествующе кричал, и эхо его крика проносилось по всей лесной стране и травянистым низинам, пугая темных хищных птиц, свивших гнезда на елях и ясенях.
В сумерках человек спустился с конной дороги и пошел через лес по звериным и охотничьим тропам, пока не добрался до высокого деревянного тотема, стоявшего там, где река разделялась на два рукава. Это место, точка начала обеих рек, считалось святым.
Спустя несколько минут он нашел деревню, хотя деревня ждала его начиная с полудня.
Он постоял за крепким частоколом перед открытыми воротами, разглядывая грязное скопление низких и круглых домов, сломанные загоны для животных, собак на привязи, возбужденно и истерически лаявших, кучку женщин в тусклых зеленых одеждах и детей, собравшихся в сарае и возбужденно глядевших на незнакомца через тонкие плетеные стены. Он посмотрел и на линию темноволосых людей, стоявших к нему лицом; каждый из них держал в руке копье и прижимал к груди щит. Между ними шумно сновали цыплята, утки и серые щенки, нарушая своей бестолковой беготней напряжение, повисшее в воздухе.
Человек сказал только одно слово, которое могло быть «Еда». Он сказал его громко и с таким выражение, что сразу стало ясно: его живот мучительно пуст.
Потом он сказал «Помогите» или что-то похожее. Он оглядел людей деревни и на мгновение его глаза вспыхнули. Он откинул назад плащ и поднял над головой длинный тонкий предмет. «Помогите», повторил он, поднес предмет к губам, а потом обнял, как мог бы обнять ребенка. «Рианна», сказал он, но имя было незнакомо Кассивелауну и его роду, и они не обратили на него внимание.
Наконец, староста, Кассивелаун — отец Кайлена — подошел к рогатому человеку, приветствуя его. Тот снял свой блестящий шлем и шагнул внутрь изгороди. Теперь стало видно, что вся его голова была исполосована мечом. Кайлен скривился при виде кошмарной раны и подумал, что чужеземец испытывает ужасную боль.
Пошел дождь, проливной, как всегда в этом лесу; на какое-то время он загнал людей и зверей в укрытие. Наконец он сменился слабым дождиком, похожим на брызги на море. Грозовые облака унеслись на восток, и небо прояснилось. Детей выгнали в сверкающий грязный пруд, который образовался на месте деревни, и они стали прокладывать в нем соломенные и деревянных дорожки. Закончив, они собрали животных, убежавших на край леса, загнали их обратно за стены деревни, и, освободившись, стали носиться среди деревьев.
Кайлен следил за ними издали. Вчера его избили два сына двоюродного брата отца, воина Эглина, который потерял зрение три года назад, во время разбойничьего набега. Эти два мальчика, злые и безжалостные, открыто издевались над своим отцом, называя его «слепая палка» и хвастались, что они могли бы давно снести ему голову, но это не стоит их усилий. Зато они сполна выместили свой гнев на Кайлене, со злобным весельем раздев и избив его. И они что-то вырезали у него на боку, но шрамы и царапины не давали увидеть что именно. Во всяком случае так сказал Фергус, друг Кайлин, когда промывал и зашивал его раны в тайном месте у реки.
— Не говори моему отцу, — сказал Кайлин, и Фергус засмеялся.
— И что он может сделать? Ничего! Он не может сделать ничего. Даже этому незнакому.
Кайлен зло рассмеялся и сказал, что он это знает, но всегда надеется, что, однажды, Кассивелаун вмешается и защитит своего сына от других деревенских мальчишек. Напрасная надежда.
Сейчас, вместе с Фергусом, он следовал за стаей, держась как можно ниже в подлеске, обрамлявшем узкую кабанью тропу. Другие дети храбро носились вдоль растоптанного папоротника, обдирая одежду о ежевику и терн, и шумно ударяя по деревьям и кустам палочками-мечами.
— Старый боров слышит их, — сказал Фергус. — Но не нападает. Пока не подумает, что это безопасно, и это будем мы. Давай поторопимся.
Второе предложение Кайлену не потребовалось. Он побежал вдоль тропинки, и только припадал к земле, когда видел перед собой качающиеся головы других мальчиков. И, конечно, его сердце остановилось, когда он осознал, что стоит прямо перед рощицей, в которой вепрь спокойно ждал, когда шум прекратится. Он чувствовал затхлый и вонючий запах зверя и слышал его быстрое, почти хриплое дыхание. Ему даже показалось, что он видит, как луч солнца блеснул на жестоких изогнутых клыках, и только тогда сообразил, что перед ним гигантский кабан, огромный зверь, пришедший сюда, вероятно, из самой чащи леса.
Кассивелаун знал, что он там, но в течении двух сезонов никто не имел право убивать кабанов. Это табу наложили из-за запекшейся крови друида Гламаха, которую он пролил в сезон Бела[17]. Этот кабан страшно много ел и являлся серьзной угрозой для деревни, пока был жив. Но только до сезона огней и, с благословлением Луга[18], он мог беспрепятственно кормиться в ближайших лесах.
Кайлен пробежал мимо и стал ждать Фергуса. Лицо Фергуса — невысокого мальчика, на два года младше жилистого сына старосты — стало красным от напряжения; свои желтовато-коричневые скользкие волосы он намазал животным жиром, который бежал по его щекам и таял на разгоряченном теле. В руке он держал крошечный деревянный нож, его лицо выражало такое детское возбуждение, что Кайлен почувствовал, что возбуждение опять охватывает его самого. Они пошли дальше, проломились через спутанный колючий подлесок, росший на болотистой земле, и оказались на более ясной тропе,
