Моя чужая новая жизнь - Anestezya
* * *
Раньше я думала, что человеку тяжело убивать только в первый раз. Мне казалось, что стоит преодолеть рубеж, и второй, третий раз решиться будет легче. Ну что ж, теперь могу сказать, что это не так. По крайней мере у меня. Каждый раз я пытаясь примириться со своей совестью, убеждала себя, что это уж точно в последний раз. И нарушать данное себе слово не хотелось даже из-за такой гадины как Ирма. Убить из ревности? Вот ещё, много чести, сама справлюсь. А то, что она пытается раскопать мои тайны, так пусть себе роет. Если мы, как и планировали, сбежим с Фридхельмом в Швейцарию, это станет неактуальным. Но соблазн был, чего уж греха таить.
— Эрин, не желаете пройтись по магазинам? У меня закончились румяна, кроме того сегодня такой чудесный день.
Что это не неё нашло с утра пораньше?
— Боюсь не получится, — холодно улыбнулась я в ответ.
— Мы могли бы посидеть где-нибудь, выпить кофе или по бокалу вина.
Ты смотри, так и брызжет позитивом. Ох, чувствую, это не к добру.
— И правда, девушки, сегодня такой великолепный день, — с энтузиазмом поддержал идею Файгль. — Право не знаю…
Переться с ней куда-то не хотелось от слова совсем, но с другой стороны если она что-то задумала, лучше мне это знать.
В магазине эта дрянь вела себя как избалованная жена олигарха, гоняя бедных девушек почём зря.
— Не понимаю вашей симпатии к русским, — вздохнула она. — Они же все полные идиотки.
Бери уже румяна или что там хотела и вали. Но этой заразе приспичило купить ещё чулки, так что наш шоппинг затянулся.
— Надеюсь, здесь умеют варить настоящий кофе, — она с недовольной миной плюхнулась за столик кафе. — Скажите этой девке, что если мне не понравится, я выплесну его ей в лицо.
— Два кофе, пожалуйста, — нет, пожалуй, кофе будет мало, чтобы компенсировать испорченное на весь день настроение. — И бутылку шампанского.
— Терпеть не могу эту страну, — проворчала она. — Другое дело Франция.
— Так может вам пора в следующую командировку?
— Я должна сделать этот репортаж, — Ирма отпила немного кофе. — А после нашей победы всё будет по-другому. Думаю, Фридхельм тоже не станет здесь торчать.
— Фридхельм, как и все военные, не волен выбирать, где ему торчать, — ответила я.
— Вы правы, — вздохнула Ирма. — Но мне кажется, военная карьера совсем не для него. Он был так увлечён изучением журналистики. Помню, мы выпускали студенческую стенгазету.
— Те времена остались в прошлом, — сухо ответила я. — Нравится вам или нет, но Фридхельм изменился.
— К сожалению, да. Война… Ну и разумеется, эта женитьба.
— Не поняла, — кажется, кто-то начинает открывать карты.
— Бросьте, Эрин, вы же с ним абсолютно разные люди, — на её губах мелькнула омерзмительно-снисходительная улыбка. — Сейчас, возможно, вас сблизили общие несчастья, но что будет потом, после войны вы не задумывались?
— Ну, для начала нужно остаться в живых, — мрачно ответила я.
— И всё-таки, — Ирма испытующе посмотрела на меня. — Он романтик, мечтатель и вы — прагматичная и в чём-то даже циничная.
— Противоположности притягиваются, — оскалилась я в усмешке.
— Возможно, но у вас, к сожалению, это не единственная проблема.
— С каких это пор вы стали разбираться в чужих проблемах? — я лениво плеснула шампанского в свой бокал.
— С тех самых, как узнала ваш небольшой секрет, — она отсалютировала мне бокалом и жеманно отпила небольшой глоток.
— У меня нет секретов, — отрезала я.
— Но тем не менее вы не очень-то афишируете тот факт, что наполовину русская, — победно усмехнулась она.
Ну наконец-то мы перешли к сути.
— Герр Файгль чересчур сентиментален для военного, — сладким тоном продолжала щебетать Ирма. — Как-то я выразила беспокойство, мол, волнуюсь за друга, что вы за человек, ведь брак — это серьёзный шаг. От его рассказа, конечно, сводило скулы, хоть мелодраму пиши, но суть я уловила.
— Не думаю, что несколько капель русской крови такой уж криминал, — спокойно ответила я.
— Ну это как сказать, — она насмешливо выгнула бровь. — Представьте, что будет, если кому-нибудь вздумается проверить ваш брак по чистоте крови. После поражения у Сталинграда наш фюрер ещё больше возненавидел всё, что имеет отношение к этой стране.
— Для чего вы затеяли этот разговор? Если вы правы, то у Фридхельма тоже будут проблемы, а вы ведь этого не хотите?
— Конечно нет, — вполне искренне ответила Ирма. — Поэтому я хочу вам помочь.
Ну да, как же.
— Вы? Мне помочь? — насмешливо уточнила я.
— Почему вас это удивляет? Я же сказала, что не хочу, чтобы у Фридхельма были неприятности.
— То есть я могу рассчитывать на ваше молчание?
— Разумеется, — улыбнулась она. — Но раз уж я буду вас прикрывать, вам придётся кое-что сделать взамен.
Вот с этого и надо было начинать. Ну, валяй, выкладывай, что тебе нужно.
— Вы уедете и больше никогда не объявитесь в его жизни.
— В смысле, уеду?
— Уедете, оставив записку. Что-то вроде: «Прости, милый, наш брак был ошибкой, не ищи меня».
— Да вы просто рехнулись, — пробормотала я.
Сказать, что я в шоке, — скромно преуменьшить. Самое страшное, что она действительно может попортить мне жизнь, если я сейчас пошлю её по навигатору.
— Вы можете уехать во Францию или Италию, в общем, туда, где никого не волнует ваше происхождение, — она сняла золотые часики и настойчиво сунула в мою ладонь. — А это поможет вам начать новую жизнь.
Ну это уже слишком! Я что похожа на ту, от которой можно избавиться, сунув в зубы подачку?
— Ирма, вы несёте какой-то бред, я никуда не уеду, — я оттолкнула часы. — Так что это пустая трата времени и золотых изделий.
— Зря вы так, — криво усмехнулась она. — Не думаю, что в концлагере более комфортно, чем в солнечной Италии.
— Никто не отправит меня в концлагерь, — в конце концов такой приём как блеф ещё никто не отменял. — Я не раз
