Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
Как бы то ни было, форт Самтер тут штурмовать не пришлось, поскольку его гарнизон был заранее заменен лояльными Конфедерации людьми. Глупо было бы зная, где придется падать, не подстелить соломки.
Поэтому, когда уже в начале марта свежеубранный президент США Леви Коффин объявил о формировании новой союзной армии размером в 200 тысяч штыков, это выглядело не как акт самозащиты, а как попытка немотивированной агрессии.
Тут нужно пояснить, что в этой истории, имея общую границу с Россией, повоевав — неудачно — с Мексикой и — удачно — с Канадой, США были вынуждены иметь на балансе весьма крупную по меркам Нового Света регулярную армию в сто пятьдесят тысяч штыков, примерно две трети которых в итоге досталось Конфедерации. Поэтому само по себе формирование новой армии не было чем-то сверхнеожиданным, однако поданное под нужным соусом оно позволило уже в свою очередь Конфедерации объявить о дополнительном наборе резервистов и добровольцев численностью в сто тысяч штыков. Фактически обе стороны начали ускоренную мобилизацию, что в иных обстоятельствах само по себе могло считаться чуть ли не объявлением войны. В общем, оставалось лишь поднести спичку к этой бочке пороха, чтобы она тут же рванула.
Однако для начала, для понимания общей ситуации нужно, наверное, немного осветить сложившийся к этому моменту между Югом и Севером баланс сил. В данном варианте истории США сами по себе были гораздо слабее, чем в оригинальном, известном по школьной программе. В первую очередь за счет России, конечно. Отсутствие выхода к Тихому океану и соответственно нормальной возможности торговли с Китаем, а также другими странами тихоокеанского бассейна само по себе изрядно било по внешней торговле Союза. Если к этому добавить еще и Калифорнийское золото, полноводной рекой текущее мимо Вашингтона, а это ни много ни мало сотни миллионов долларов, которые могли бы уйти на развитие промышленности и инфраструктуры северных штатов, то степень просадки американской экономики лично мною на весьма дилетантский взгляд оценивалась где-нибудь в 15%. 15–20.
Плюс кусок Техаса, западнее реки Бразос, который остался в составе Мексики, ну и часть переселенческого потока из Европы, который здесь забрала себе Россия. Мне сложно судить о том, насколько меньше здесь численность населения США просто потому, что я не знаю точных чисел из моей истории, однако кажется мне, что миллиона 2–3 за прошедшую половину 19 века империя от Америки откусила.
На начало 1857 года в американском государстве проживало около 25 миллионов человек, из которых в Конфедерацию откололось 10. Все равно север был богаче, развитее и густонаселеннее чем юг, однако перевес совсем не выглядел тотальным.
И вот в таких условиях новый президент США Коффин в начале мая приказал начать наступление только-что сформированной армии на столицу КША — что я думаю об идее сделать столицей населенный пункт, находящийся буквально на границе с потенциальным противником, оставим за скобками — город Ричмонд. Первое большое сражение на реке Булл Ран состоялось 18 мая, когда 78-тысячная армия под командованием генерала Макдауэла атаковала укрепленные позиции 65-тысячной Потомакской армии под командованием генерал-лейтенанта Роберта Ли.
Сражение вышло упорным и кровавым. В течении двух дней северяне пытались сбить конфедератов с занимаемых позиций, одновременно отправив 15-тысячный корпус Паттерсона в обход для удара защищающимся во фланг. Обходной маневр был, однако, вовремя замечен и парирован генералом Ли, после чего на исходе второго дня он подловил момент, когда армия союза начала колебаться — все же большую ее часть составляли совсем необстрелянные призывники — и нанес мощный контрудар, обратив силы Макдауэла в бегство.
Федералисты потеряли в этом двухдневном сражении около девяти тысяч штыков убитыми раненными и пленными, конфедераты — всего четыре. И вот здесь была упущена последняя возможность решить исход конфликта малой кровью. От Булл Рана до лежащего на той стороне Потомака Вашингтона, смешно сказать, меньше полусотни километров с учетом неровностей местности. Два дня неспешного марша, учитывая, что других войск кроме потрёпанной армии Макдауэла северяне в районе своей столицы не имели.
Однако невиданные ранее для североамериканского государства единомоментные потери, пусть даже не столь значительные на фоне размеров всей армии, привели южан в определённое смятение. Генералу Ли понадобился целый день, чтобы восстановить управление совершенно перепутавшихся во время боя полков, подтянуть изрядно поистраченные боеприпасы, разобраться с раненными, похоронить наконец павших. Своих и чужих.
Ну а в Ричмонде часть политиков умеренного толка все еще надеялись на прекращение конфликта без сползания в масштабную войну. Генерал Ли получил «стоп-приказ» и две недели бессмысленно протоптался на месте. Война из скоротечной переросла в затяжную стадию.
Что касается меня, то вся первая половина 1857 года к меня прошла под знаком личной трагедии. После очередной, на этот раз куда более тяжелой беременности, — Варваре было уже 42, и организм на подобные нагрузки отзывался с большими проблемами — у нас родился мертвый ребенок.
Вообще в эти времена к таким моментам относились куда более проще, ведь даже в царственных семьях детская смертность порой превышала все мыслимые и немыслимые значения. Это просто я тут был, можно сказать, везунчик. Сначала пятерых здоровых детей мне подарила Александра, потом троих — после старшей Софии и мальчика Ивана в 1852 году у нас родился второй сын, названный Алексеем — Варвара. Чисто статистически рано или поздно должно было догнать и меня.
— Ну не плачь, — меня, мужчину, уже прожившего две жизни, женские слезы каждый раз вводили в ступор как первый раз. Есть в этом, наверное, что-то инстинктивное — желание защитить свою женщину и когнитивный диссонанс от очевидной невозможности что-то сделать. — У нас трое прекрасных детей, ты нужна им…
— Я понимаю…
Честно говоря, я вообще был против этой беременности изначально. Сорок лет все-таки по местным меркам для женщины был возраст более чем солидный, однако Варвара видимо считала иначе и несмотря на все мои меры предосторожности сумела как-то извернуться и забеременеть. А может и я где-то промахнулся, учитывая, что использовать местные презервативы — которые хоть уже и перешли на резину с овечьих кишок, но все равно имели совершенно бронебойную толщину — было решительно невозможно.
Против новых беременностей Великой Княгини Юрьевской были и врачи, однако Варвара при всей своей бесконечной мягкости в межличностных
