Николай I Освободитель // Книга 10 - Андрей Николаевич Савинков
— Я буду у себя в каюте, кэптейн, — адмирал кивнул капитану корабля и тихо пробурчал про себя, — надеюсь мы спокойно доплывем, и эти придурки не успеют серьезно накосячить под моим руководством.
Командир эскадры покинул мостик и с большим удовольствием предался блаженному ничегонеделанью в своей каюте. Под бутылку хорошего виски, естественно. Фаррагут считал, что основную свою работу — более административную чем флотскую, — связанную с первичным обучением экипажа и устранением обычных в таком случае бюрократических проволочек, он уже выполнил. Для простого же перехода через Атлантику по, наверное, самому нахоженному океанскому маршруту на планете, боевого адмирала просто не было нужно, тут справится любой мичман, имеющий за плечами школу штурманов, благо размер корабля и отсутствие зависимости от ветра позволяли эскадре не бояться изменения погоды за бортом. Следуй просто по стрелке на компасе, подбрасывай уголь в топку и следи чтобы не врезаться в какого-нибудь такого же недотепу. Всего-то и делов.
Надежде адмирала конечно же было не суждено сбыться. Накушавшись виски командир эскадры отправился опочивать и во сне пропустил момент, когда «Вирджиния» пересеклась на встречных курсах с идущей от побережья Америки парусной шхуной. Под предлогом получения свежей почты — без свежих вестей находиться в море было достаточно скучно, тем более что как раз в это самое время на родине проходили очередные президентские выборы, — крейсер сошелся бортами с неизвестной посудиной под бразильским флагом. Полученные оттуда известия и стали катализатором дальнейших событий.
Пока американцы наслаждались архитектурой древнего города на Босфоре, в США наконец лопнул нарыв политического кризиса, который копился последние тридцать лет. На очередных выборах, прошедших в ноябре 1856 года, повторную победу одержал радикальный аболиционист, сторонник решительных мер по «наведению порядка» в стране Леви Коффин.
За время первой каденции он успел изрядно испортить отношения с южными штатами своей риторикой о необходимости отмены рабства, однако до практических шагов тут он дойти не успел, пара попыток прощупать данное направление провалилось в конгрессе, где все же сидели более вменяемые люди. Зато вот таможенные тарифы он сумел задрать до самых высоких в истории страны значений, что больно било по экономике южан и стимулировало развитие промышленности на севере.
Хитрость к тому же заключалась в том, что Коффин демонстративно не выставлял свою кандидатуру в рабовладельческих штатах, тем самым как бы отказывая им в праве участвовать в выборах президента всего союза.
При существующей в США избирательной системе кандидату было достаточно получить только голоса выборщиков свободных от рабства штатов, и в таком случае — по причине демографического перекоса в пользу севера — уже было не важно за кого проголосуют на юге. В итоге Леви Коффину оказалось достаточно получить всего порядка 35% голосов всех избирателей для уверенной итоговой победы.
Учитывая жесткую предвыборную риторику — он обещал на втором сроке «продолжать давить рабовладельцев» — и общие радикальные взгляды нового-старого президента, не было сомнений, что союз в скором времени ждут достаточно серьезные реформы. Широко обсуждалась возможность отмены рабства, новое повышение ввозных пошлин на сложные технические товары, усложнение вывоза за границу необработанного хлопка, а также нормализацию отношений с Мексикой. Коффин видел гораздо более перспективной экспансию на север и запад с попыткой выхода на Тихоокеанское побережье, для чего должна была начать строится первая трансконтинентальная железнодорожная ветка в сторону контролируемого — пока, но это следовало в скором времени исправить — русскими Орегона.
Дальнейшие события, однако, стали для центральной власти настоящим шоком, оказалось, что рабовладельческие штаты не только не готовы признать выборы, но и заранее готовились к такому повороту ситуации.
Буквально в течении трех недель были созваны конституционные советы рабовладельческих штатов и в течении декабря 1856 года, еще до формального вступления нового-старого президента на должность, 10 штатов объявили о сецессии. Еще два штата — Миссури и Делавер оставаясь формально рабовладельческими не пожелали участвовать в назревающей гражданской войне и объявили себя нейтральными. Как это должно было выглядеть оставалось не совсем понятным, ведь нейтралитет фактически означал ту же сецессию только без присоединения к формирующимся на глазах новому государственному образованию.
Впрочем, их тоже можно было понять, тот же Делавер был небольшим штатом с двух сторон окруженным водой, а еще с двух — граничил со «свободными» штатами, что делало его перспективы в случае начала открвтых боевых действий максимально сомнительными.
И вот именно эти события застали эскадру из двух крейсеров русской постройки в море.
— Принимаю командование эскадрой на себя, — объявил перед собравшимися матросами и офицерами кэптейн Бюккенен. — Наши корабли пойдут в Чарльстон и присоединяться к флоту южных штатов!
Слова офицера были встречены одобрительным ревом сотен глоток. Естественно, вся операция — о существовании которой, собственно, знало всего десяток человек — была осуществлена и подгаданна не просто так, а чтобы с одной стороны получить корабли, а с другой — не подставить Россию, которая просто не могла открыто поддержать рабовладельческие штаты. Именно для этого в команды были отобраны в основном южане, да и «ушли в самоволку» некоторые большие любители центрального правительства совсем не просто так.
— Куда в Чарльстон? Вы что собираетесь присоединится к изменникам? Корабли идут в Нью-Йорк и только в Нью-Йорк, — слова главного артиллерийского офицера флагманского корабля, лейтенанта Хоула мгновенно потонули в общем гуле недовольства.
— Прошу вас, коммандер Карпентер, — новоявленный командующий эскадрой повернулся к старшему офицеру, который теперь по лестнице подчиненности должен был занять место капитана «Вирджинии», — арестуйте бунтовщиков по второму списку. Пока никаких непотребств, придём в Чарльстон, сдадим их командованию, пусть там решают, что с ними делать.
— Так точно, господин кэптен, — козырнул офицер и бросился выполнять команду. Толпа на палубе тут же заволновалась, исторгая
