Утро нового века - Владимир Владимирович Голубев
Да, нам удалось подвести к Карно наших людей и влиять на многие его действия, но после гибели Орлова и неудачи с лордом Колдфилдом мы перестали пытаться напрямую руководить политикой крупных государств, ограничиваясь сбором информации и небольшим подталкиванием властьпридержащих в требуемом направлении. Так действовать оказалось значительно более продуктивно — пример Тугута[30] свидетельствовал об этом совершенно однозначно.
Наш верный агент совершенно сознательно играл за нас уже много лет и добивался отличных результатов. Причиной тому были не только его личные умения, но и то, что ничего серьёзного, идущего в противоречие с текущей ситуацией, мы от него не требовали. Тугут получал солидное содержание, играл в политику при дворе императора, передавал всю информацию, к которой имел доступ, делал для меня полный анализ ситуации в империи и окрестных землях, ну и немного агитировал за дружбу с нами.
Именно такой подход сделал Тугута ведущим политиком Священной Римской империи и самым влиятельным человеком при дворе императора, а государство, находящееся под его управлением, контролируемым хотя бы в общих чертах. Война шла и конца ей не было видно. Сам австрийский монарх и большинство его окружения не допускали никаких вариантов прекратить противостояние с Францией, а всё это благодаря тому, что мы не мешали естественному ходу событий.
Однако императору Францу без поддержки крупных держав было очень сложно противостоять своему западному соседу. Всей мощи Священной Римской империи пока было недостаточно, чтобы бороться с Французской республикой. Лезть самому в эту заварушку и даже запускать в неё почти родственную Испанию мне пока не хотелось. Иберийцы сейчас с огромным трудом удерживали в подчинении свои заморские владения, а большая война могла бы вызвать обострения волнений в колониях и распад их империи, подобный тому, который случился в моей прошлой жизни. Вот сейчас России такое точно не требовалось — нам нужен был покой на наших границах и уверенность в завтрашнем дне.
Так что фактически только Англия могла активно вмешаться в войну на землях Европы, не нарушая наших планов. К тому же это всё же отвлекло бы от нас коварных островитян и заняло бы их на длительное время — они уже явно не обладали ресурсами для веде́ния столь многочисленных противостояний, подобных тем, которые они могли вести в прошлом. Мы сейчас обозначали свою готовность оказать полное содействие поставками новому правительству Британии в их войнах в Индии и Европе. Их следовало отвлекать от нашей империи всеми силами, выигрывая время, а уж ослаблять по возможности надо было все большие европейские державы — и Англию, и Францию, и Австрию, ну а Испания вполне справится с этим сама.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
— Дорого́й герцог, давайте подведём итоги. Наши пожелания воистину меньше самого малого. Мой государь не просит у Испании ни Филиппин, ни Ла-Платы[31], ни Чили[32], ни Минорки[33]. — Пётр Обресков внимательно смотрел на Годоя, определяя его реакцию на каждое своё слово, — Мы согласны на предлагаемые вами Фернандо-По[34] и Сан-Мигель-де-ла-Пальму[35]. Так же мы готовы к вашему признанию нашей территорией Мальвинских[36] и Маркизских[37] островов. Прошу подтвердить соглашение. Я уполномочен моим государем быть его устами. Всё, о чём мы договоримся — будет принято императором. Не будем, всё же, ронять честь невесты Павла Петровича.
— Ну, хорошо, — прищурился первый министр, — меня очень интересует вопрос Мальты. Ваши интересы не должны простираться за Морею[38] и Крит[39], дальше на запад — воды Бурбонов. Ваши отношения с Тепелином[40] и продвижение русских армий в Аттике[41] и Беотии[42] пусть волнуют императора Франца.
— Нисколько не возражаем. Наши интересы не простираются столь далеко. — тонко усмехнулся Обресков, — Да и рыцари Ордена Святого Иоанна Иерусалимского[43], естественно, также предпочтут сюзеренитет своих единоверцев, Папа Римский просит моего государя о том же, указывая на древность ордена госпитальеров и его заслуги в борьбе против агарян. Однако, это возможно при условии, что проход наших торговцев будет охраняться от берберийских пиратов флотом наших союзников.
— А если это будут неаполитанцы?
— Только при условии союза — безопасность нашей торговли должна быть гарантированной. Надеюсь, что Вы всё же окончательно убедите Фердинанда и Каролину…
— Принимаю. Нам тоже претит их излишний пыл при учёте французской опасности…
— Прекрасно. Что ещё?
— Поможет ли нам Россия в войне с Францией? Испанию интересуют территориальные приобретения и возврат власти семье Бурбонов.
— Дорого́й герцог, я могу ещё раз Вам повторить — нет. Россия не заинтересована в новой войне. — поджал губы русский посланник, — Предлагаю обсудить этот вопрос через несколько лет.
— Тогда вы снова попросите у нас Пуэрто-Рико[44]? — оскалился Годой.
— Нам нужна хорошая стоянка. Мне жаль, что Вы не понимаете всю опасность текущего положения. Франция не забудет, что Вы забрали себе все сахарные плантации, которые могли бы приносить им огромный доход.
— То есть, если Пуэрто-Рико…
— Нет. Война нам сейчас крайне нежелательна! — покачал головой русский посланник, — Против Франции мы воевать не готовы, даже в обмен на все Антильские острова…
— Ну, хорошо, а против Англии? — сверкнул глазами его собеседник.
— Гибралтар? — вздёрнул брови Обресков.
— Да. — кивнул Годой, — Англию необходимо выгнать со Средиземного моря, да и, вообще, полностью лишить её колоний.
— Вы торопитесь, герцог. Торопитесь! Мой государь просит Вас хорошо подумать об этом. Новый английский король снова пробует отстроить верфи, поддерживает свои заводы, заказывает у нас корабли и пушки, набирает матросов для флота и солдат в армию. Его главная цель — Индия, к тому он готовится помогать императору Францу против Франции, но пока у англичан флот и армия совсем не завязли в сражениях, а значит, могут ударить и в любом другом месте.
—
