Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— Но я не смогу без тебя, ты нужна мне, вместе мы справимся с чем угодно. Мне нужен твой свет, иначе я не смогу сохранить его в себе.

— Я не знаю, остался ли он ещё во мне.

Мы примкнули к остаткам армии Штауффенберга. Потеряв больше половины людей, морально разбитые.

— Видела бы меня сейчас матушка, — проныл Бартель.

Выглядел он действительно несуразно. Укутанный в какую-то мешковину, разваливающиеся сапоги подвязаны дерюгой… Впрочем, мы все выглядели примерно так же, нацепив на себя для тепла всё, что можно было найти в развалинах и чужих избах, с обветренными лицами, покрытыми болячками от обморожений руками.

— Можно подумать, ты один такой красавчик, — фыркнул Шнайдер.

— Наверняка я ещё и блох подцепил, — он сдвинул шапку, пытаясь почесаться.

— Тише, — я заметил Файгля и Вильгельма, выходивших из штаба.

Сейчас решится, кто мы — дезертиры или всё ещё нужные для Родины солдаты.

— Парни, нам выделяют эту избу, — Вильгельм указал на небольшой домик.

— А пожрать нам чего-нибудь дадут?

— Баня есть? — Рени как всегда больше волновали вопросы гигиены.

Вильгельм кивнул.

— Отправляйтесь мыться, затем вам выдадут паёк.

Это был словно рай. После всего попасть в жарко натопленную баню и наконец-то смыть с себя грязь этих недель. Мы торопливо стирали вещи в корытах, снова и снова намыливаясь и наслаждаясь ощущением чистоты.

— Наконец-то я избавлюсь от этой бороды, — Шнайдер не изменял своим привычкам.

— Ребята, живём! — Шварц с трудом втащил несколько больших коробок.

— Ни хрена себе… — Шнайдер недоверчиво смотрел, как тот доставал настоящее богатство: банки с сардинами, ветчину, бисквиты, голландский сыр, плитки шоколада. — Даже есть чем промочить горло. Действительно роскошь. Вино, похоже, французское.

— Откуда это у них? — спросил Бартель. — Мы, значит, последний месяц жрали всякую падаль вроде лошадей и ворон, а они тут жируют.

— Прекрати, — я тоже был неприятно удивлён, как шикарно жили чиновники вермахта, но такие мысли среди солдат допускать нельзя. — Скорее всего, наладились линии снабжения.

— Я говорил, фюрер о нас заботится, — с гордостью сказал один из мальчишек.

— Ну и чем интересно это резать? — проворчал Шнайдер, пытаясь справиться с огромным куском бекона. — Мало того, что он мёрзлый, так ещё и ножи тупые.

— Пойди, попроси у взрывников динамит.

Я подошёл, чтобы забрать кое-что к ужину. Увидев банку с джемом, я тоже бросил её в рюкзак. Эрин порадуется сладостям.

— Что значит, ты не голодна? — я встревоженно оглянулся.

Рени укуталась чуть ли ни с головой в одеяло и равнодушно окинула взглядом наш ужин.

— Съешь хоть немного.

— Хорошо, — она нехотя подошла к столу.

— Ты не больна?

Что-то не нравится мне это всё. Жуёт без аппетита, бледная, вялая.

— Я просто жутко намёрзлась за эти дни и устала, — она допила чай и медленно побрела обратно в кровать.

Ну конечно я идиот. После такого, что мы пережили, любой бы чувствовал себя больным. Я нежно пригладил её влажные после купания волосы.

— Отдыхай, теперь всё будет хорошо.

***

— Меня беспокоит, что уже трое из наших слегли с непонятной хворью.

Вильгельм тяжело вздохнул.

— Может, простыли?

Я покачал головой. Не обязательно быть медиком, чтобы понять, что это не простуда или банальное переохлаждение.

— У них лихорадка и рвота. А ещё они жёлтые как лимоны.

— Хочешь сказать, инфекция?

— Скорее всего.

— Я подумаю, как отправить их в госпиталь, — сейчас у нас почти нет техники, да и топливо на исходе.

— А где Эрин? — я же помню, она с утра собиралась прийти в штаб.

— Была где-то здесь.

Я вышел на улицу, собираясь найти её и отчитать — нужно беречь себя и лишний раз не выходить на такой мороз. Впрочем, долго искать не пришлось. Эрин была во дворе. С ней явно было что-то не то. Стояла, привалившись к стене. Такое ощущение, что вот-вот упадёт в обморок.

— Что с тобой? — мне показалось, что её кожа отливала нездоровой желтизной.

— Я… я не знаю, — она тяжело опёрлась на мою руку.

— Рени! — я едва успел подхватить обмякшее тело.

Благо, наша квартира была практически рядом. Я осторожно положил её на кровать и размотал шерстяной платок. Да она же вся горела!

— Что с ней, заболела? — обеспокоенно спросил Вильгельм.

— Я же говорю, нужно ехать в госпиталь.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Знаю я его. Осторожный, не желающий конфликтовать с начальством Вильгельм будет тянуть с отправкой ещё не один день. Я схватил его за рукав и притянув ближе, прорычал:

— Ты сейчас же найдёшь мне машину, даже если для этого потребуется угнать её у самого генерала, ясно?

Глава 63 Ты давай - или уже вешайся или освобождай табуретку

Бывает так плохо, что совсем не понимаешь, как жить эту жизнь дальше. Особенно когда точно знаешь, что плохо будет ещё очень долго. Как будто головой в забор вписался — аж искры из глаз и дыхание перехватило.

— Вот ты где, — Чарли щёлкнула выключателем, нарушив моё уединение. — А я тебя везде ищу. Почему пропускаешь ужин? — она с мягким укором посмотрела на меня. — Тебе нужно хорошо питаться, чтобы быстрее выздороветь.

Госпиталь как всегда был размещён в каком-то совковом санатории, и эта оранжерея стала моим убежищем. Мне не хотелось никого видеть, а тем более разговаривать.

— Рени, так нельзя, — Чарли нежно взяла меня за руку. — Я понимаю, что ты пережила, но подумай о Фридхельме. Он так за тебя волнуется, не стоит ещё больше огорчать его.

— Ну да, — вздохнула я. — Не стоит.

Хорошо, что он не видит меня. Он бы сразу сообразил, что моя апатия вызвана не болезнью. Хотя, конечно, словить в довершение ко всему ещё и гепатит было явным перебором. Но с другой стороны, можно было бы привыкнуть, что жизнь меня не балует. Любит, сука, проверять на прочность. От меня опять ждут, что я встану в строй и никого не ебёт, что я уже на пределе. Что мои стальные нервы сдали на металлолом бомжи. Нет ничего страшнее, когда ты шагаешь вперёд, точно зная, какое адово