Санек 2 - Василий Седой
— Тебе лучше уйти.
Мужик ещё больше сдулся, как-то сгорбился и с неохотой покинул палату.
Майкл, проводив посетителя, подошел, присел рядом на кровать и спросил
— С тобой, действительно, все так плохо?
— Мне-то откуда знать? Я только очнулся, — ответил я и с интересом наблюдал за сменой эмоций у него на лице, от выражения непонимания до появления осмысления сказанного и попытки удержаться от хохота. Ему потребовалось какое-то время, чтобы перестать перхать от трудно сдерживаемого смеха, и задать вопрос:
— И что теперь будем делать? Переговорщиков ведь прогнали.
— Думаю ждать, когда меня придут убивать.
Всё-таки Майкл ни хрена не понял юмора. Лицо у него снова нахмурилось, и он принялся о чем-то напряжённо размышлять. Пришлось прерывать его раздумья своим очередным вопросом:
— Майкл, скажи, как долго я находился без сознания, и что за время моего беспамятства произошло в мире?
Он начал отвечать сразу. Казалось, что он это делал, продолжая о чем-то размышлять. Таким безэмоциональным был его рассказ.
— Ты был без сознания сутки, и доктор сказал, что кроме многочисленных переломов, других серьезных повреждений он у тебя не обнаружил. Полицейского, который тебя избивал, сегодня утром нашли убитым. Кто это сделал, никто не знает, но полиция ищет убийцу очень активно. Даже к нам в офис приходили с обыском. Про твоих противников мало что известно, и то информация только из газет, которые вовсю обсуждают небывалое количество промахов при покушениях на промышленников. Правда, сегодня появилась информация, что промахи прекратились, и у одного из тех, по кому стреляли, убили телохранителя. Говорят, что пуля попала этому телохранителю в голову. И если бы не он, то сегодня появился бы первый труп серьёзного человека. Вроде, как телохранитель прикрыл своим телом подопечного и тем самым спас его от верной гибели.
Сам понимаешь, газетным публикациям доверять не стоит. Но именно после появления этой информации здесь появился этот переговорщик. Больше каких-либо значимых новостей, касающиеся непосредственно тебя, нет. Если таковой не считать поведение наших людей, которых мы распустили из офиса по домам. Когда Стивен позвонил и рассказал, в каком состоянии он тебя нашел, наш разговор слышала моя секретарша. Она отказалась уходить в отпуск и находилась все это время в офисе вместе со мной. Она и разнесла новость среди наших людей. В итоге, сейчас внутри больницы находится два десятка наших вооружённых сотрудников и не пропускают к палате никого из посторонних. Исключение сделали для переговорщика, и то только после моей настойчивой просьбы. Они даже не пустили на наш этаж полицейских, которые появляются время от времени, чтобы узнать о твоём состоянии.
Выслушав Майкла, я только и подумал:
— Как же удачно все складывается. Не знаю, случайно убит телохранитель, или кто-то из ребят целенаправленно решил отомстить за меня, но мне сейчас это только на руку. Тут главное время не упустить, пока стрелки действительно кого-нибудь из промышленников не грохнули.
Эти мысли пролетели со скоростью молнии, и я ещё до конца все не обдумав, попросил Майкла как можно быстрее связаться с Кацманом и пригласить его сюда.
Тот хмыкнул и произнес:
— А что с ним связываться? Он со всей своей адвокатской кодлой здесь находится. Тоже вооружился и изображает из себя командира.
Я чуть не рассмеялся, когда представил себе Исаака с оружием в руках. Интересное должно быть зрелище. Так и рисовалась перед глазами картинка этого еврея в бескозырке и перевязанными крест на крест пулеметными лентами. Я даже удивился бредовости своих представлений. А ещё больше поразился, когда до меня окончательно дошел смысл сказанного. Еврей-адвокат пришёл меня защищать с оружием в руках. Сюр, притом полный. Впору начать гордиться.
Исаак мгновенно уловил суть моей идеи о дальнейших действиях. Ему предстоит найти возможность в кратчайшие сроки связаться с представителями моих врагов и предложить им свои посреднические услуги под предлогом, что мы с ним дружим, и он попытается меня убедить прекратить войну. Не бесплатно, конечно. Очень уж я обижен, ну и покалечен, конечно, так, что жить не хочу. Но за деньги, если, конечно, они будут серьёзными, может и получится как-то договориться. Я только и успел ему крикнуть вдогонку, чтобы он уведомил противников о моем увлечении авиацией. Дескать, я только и мечтаю о том, чтобы производить лучшие в мире самолеты.
Он кивнул в ответ, обозначив, что воспринял информацию, и ускакал чуть ли не вприпрыжку разводить моих противников на деньги. Надеюсь, на большие деньги. Иначе я жить не захочу.
Сразу после расставания с хитрым евреем мне засадили какой-то укол и меня напрочь вырубило. Очнулся я только на следующий день в прекрасном настроении, прямо петь хотелось. Пребывая в непонятной эйфории, тем не менее, я смог задуматься над подобным казусом. Ходил в прошлой жизни с переломанной рукой и почему-то счастлив от этого не был. Здесь же чувствую себя лучше, чем когда был здоров. Возникает закономерный вопрос:
— Не пичкают ли меня здесь какой-нибудь наркотой?
Когда в палате появилась в этот раз другая медсестра, пухленькая, розовощекая хохотушка, я попросил её позвать сюда доктора. Пора, наконец, выяснить, насколько все плохо, раз дело дошло до наркотиков. Может я, действительно, калека и переговорщику не соврал?
Доктора пришлось ждать довольно долго, к его появлению я уже неслабо так себя накрутил. Воображение, подстегнутое непонятной наркотической хренью, уже рисовало ситуацию в стиле «все пропало, и трындец подкрался незаметно». Как выяснилось с приходом доктора, не все так плохо, но и хорошего, на самом деле, мало. Помимо того, что у меня оказались сломаны обе ноги и сразу три ребра, ещё есть трещина в тазобедренном суставе. И эта самая трещина беспокоит доктора больше всего.
Нехорошая, по его словам, травма. И только чудом можно назвать то, что там не случилось перелома, с которым совсем уж все было бы плохо. В целом доктор меня успокоил. Только вопрос времени, когда все заживет, и я встану на ноги. Я попросил его больше не колоть мне морфий, с чем доктор был не согласен. По его словам, я могу загнуться от боли, очень уж с тазобедренным суставом все неоднозначно. С трудом его убедил, пообещав в случае, если совсем уж будет плохо, попросить медсестру сделать укол. В общем, решил вопрос. Очень уж не хочется мне подсесть на эту гадость, лучше боль перетерпеть. Новостей от Исаака не было. Майкл, убедившись, что со мной все нормально, тоже ещё вчера ускакал заниматься делами. Поэтому
