Санек 2 - Василий Седой
Нет, жалеть о произошедшем — последнее дело. Я ни о чем и не жалею, но правильные выводы из произошедшего сделать можно и нужно. То, что я кинулся, как оглашенный, выкупать целый концерн, конечно, объяснимо с точки зрения желания сэкономить время. Но, если задуматься, то поступил я, по меньшей мере, неразумно. В условиях кризиса надеяться сохранить приобретение в полном объёме, а тем более его приумножить, с имеющимися у меня деньгами все равно, что беззаветно верить в существование Деда мороза. Конечно, была надежда на сотрудничество с Советским Союзом, но до него ещё как-то дожить надо было. Если я начну продавать оборудование напрямую по заниженным в сравнении с другими предпринимателями ценам, мне никакие снайперы не помогут. Прикроют эту лавочку быстро и кардинально. Опять же в случае, если в Европе нормально сработает отправленный туда жандарм, проблема с деньгами должна исчезнуть, но ведь гарантии этого нет никакой. В общем, понёсся я куда-то впереди паровоза с шашкой наголо и хорошо, что до сих пор жив. Местные бизнесмены быстро привели меня в чувство. Может им вместо того, чтобы требовать с них деньги, надо спасибо сказать, что спустили с небес на землю, и показали, что не все коту масленица.
В таких вот самокопаниях, перемежаемых разговорами с медсестрой, прошёл день. С наступлением ночи пришло понимание, что такое настоящий ад. Похоже, с окончанием действия наркотика, пришла боль. Поначалу терпимая, какая-то глухая и ноющая, а со временем, когда я хотел чуть повернуться, чтобы лечь поудобнее, в районе таза прострелило, и эта самая боль стала нестерпимой. Только под утро я смог немного забыться коротким тревожным сном. Утром, с появлением очередной медсестры, я только и мог, что мечтать о прекращении мучений. А ещё я дико жалел о том, что урод, сотворивший это со мной, умер такой легкой смертью. Первым порывом, когда я увидел эту почему-то опять новую медсестру, было попросить её позвать доктора. Но каким-то запредельным напряжением сил смог сдержаться и продолжил терпеть боль и появившуюся в теле ломоту. Стоило только о докторе подумать, как он явился сам. Не сразу, где-то через час, но пришёл же. Выглядел он на все сто. Был бодрым, весёлым, сразу спросил меня о самочувствии. Когда я ответил, что чувствую себя терпимо, он произнес каким-то задумчивым голосом:
— Ну раз, действительно, можно обойтись без морфия, вколите простое обезболивающее. Он ещё произнес какое-то там название, но я уже не воспринимал информацию. В голове билась только одна мысль:
— Ах ты ж скунсище вонючий, а раньше этого нельзя было сделать?
Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, что с доктора мгновенно слетела вся веселость, и он начал пятиться к двери.
Глава 14
— И не надо сейчас говорить мне, что тебя сильно покалечили и ты теперь останешься на всю жизнь инвалидом. Доктор рассказал во всех подробностях о характере твоих травм. Поэтому отзывай своих стрелков и прекращай эту свою вендетту, она не в интересах страны. Еврея своего жадного тоже угомони, он у тебя вообще не понимает, что делает, — вдохновенно вещал этот напыщенный индюк, который явился ко мне в палату вместе со Стивеном и представился агентом ФБР Смиттом. Как нетрудно догадаться, начал он с наезда, что, дескать, я берега попутал и не даю уважаемым людям спокойно жить. Понятно, что пришел он не по своей воле, это обгадившиеся промышленники продолжают искать варианты, как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями.
Этот переговорщик в отличие от прошлого хоть подготовился, вот только начал свой разговор неправильно. Решил, что раз он агент серьезной конторы, то я должен перед ним на цыпочках стоять. Зря он так, не прочитал меня до конца. Я и сам до конца не понимаю, что со мной происходит, но не собираюсь я отпускать просто так, за здрасьте, наехавших на меня уродов. Более того, я реально смирился с потерей своего бизнеса и даже жизни, как-то пофиг мне сейчас на мое будущее. Уж не знаю, в чем тут дело, может, доктор (которому уже объяснили, как он был неправ, проводя свои эксперименты) что-то с лекарствами начудил или все это из-за возраста моего тела, которое не может не влиять на мой разум, но я и правда начал вести себя не как серьезный бизнесмен, а как отморозок, которому все пофиг. Вот и сейчас, слушая этого индюка, я неслабо так завелся, поэтому хоть и начал отвечать ему спокойным голосом, но речь моя была переполнена эмоциями и негодованием.
— Я правильно понимаю, мистер Смитт, что вы предлагаете мне все забыть, отстать от уважаемых людей и спокойно жить дальше?
— Агент Смитт, — тут же поправил меня индюк и добавил: — Да все правильно, иначе в это дело вмешаемся уже мы, и, поверь, тебе это не понравится.
— Очень интересно. Значит, у меня попытались отобрать бизнес, безосновательно арестовали и поломали в полицейском участке, попытались подсадить на морфий, а когда не получилось, прислали агента ФБР, чтобы он все порешал.
Агент Смитт хотел что-то сказать, но я не позволил, достав револьвер из-под простыни, которой я был укрыт. Увидев оружие, он умудрился вместе со стулом, на котором сидел, отшатнуться чуть ли не на метр. Я между тем продолжил говорить.
— Так вы говорите, что вмешаетесь. Что ж, открою вам один небольшой секрет: я уже смирился с тем, что умер. Еще там, в полицейской камере, когда меня, скованного наручниками, забивали насмерть. Поэтому я готов умереть хоть сейчас. Более того, скажу, что я, наверное, даже с радостью умру, лишь бы не терпеть больше эту непереносимую боль. Этот револьвер, которого вы так испугались, он у меня не для того, чтобы отстреливаться, можете не переживать, вас и без меня найдется кому отправить на тот свет. Он мне нужен только для того, чтобы вынести себе мозги и не доводить дело до очередного ареста. Так что можете вмешиваться, я к этому готов. Главное, что безнаказанным это вмешательство не останется. И тем ублюдкам, которые все это затеяли, тоже не избежать наказания. На этом
