Попова Александровна - Пастырь добрый
- Извини, - выдавил он чуть слышно.
- Однако же... - несколько покоробленно усмехнулся Курт, но, тем не менее, распрю продолжать не стал, видя, что собрату по alma mater и без того совестно за сорвавшееся по привычке словцо, коим, судя по всему, особые курсы именовали всех прочих, не удостоенных полученным от Создателя даром. - Так что с коровами?
- Я... кхм... не знаю, чему вас учили на следовательских курсах, однако вот тебе факт: крестьяне стараются не касаться молока или сливок острыми предметами, полагая, что так могут навредить корове. Она, по их мнению, особо чувствительна к тонким материям - обладает чем-то вроде души; ее даже дурными словами не кроют... Масло - режут, да, однако при этом никогда не втыкают нож в кусок острием, только срезают кромкой; ты знаешь об этом?
- Суеверие? - уточнил Курт, уже предвидя ответ, и тот улыбнулся с нескрываемой снисходительностью:
- Да нет. Странно, необъяснимо, однако de factoэто работает. Мало того, в трех случаях из десяти животное захворает, даже если в молоко несколько раз обмакнет нож обыкновенный человек, хотя бы ты сам, в смысле способностей полный ноль...
- ... и быдло, - не удержался он, с удовлетворением пронаблюдав вторичное покраснение оттопыренных ушей эксперта.
- Я ведь извинился! И вот что, - всеми силами стремясь скрыть за вызовом в голосе овладевшее им смущение, произнес тот, распрямившись, - хотел бы я знать, как вы там, среди своих, называли нас!
- Maleficanes[63], - пожал он плечами, не замешкавшись. - И, смотрю, не понапрасну.
- Ересь, - подтвердил до сего момента молчавший Бруно, как всегда, пристроившийся в дальнем углу. - Вот где она себе гнездо свила - в самом сердце Конгрегации. Туда бы группу инквизиторов с факелами...
- Костер по ним плачет, - согласился Курт.
- Горючими слезами.
- Непочатый край работы, - сокрушенно вздохнул он и, бросив взгляд на по-прежнему дрожащие пальцы эксперта, примирительно махнул рукой в сторону старших сослуживцев: - Ладно, забыли. Ты еще не слышал, как всех нас без различий именуют дознаватели старой гвардии... Стало быть, если я тебя верно понял, ни из-за одной стены дома ничего подозрительного ты не уловил, ни на одной улице тоже, и это означает, что против нас работает тоже в некотором роде эксперт - только по стиранию следов. Так?
- Я уже это сказал.
- Неужто они, кто бы они ни были, подошли к делу столь серьезно, что загодя озаботились об этом? - со скепсисом проговорил Райзе, разглядывая свою опустевшую флягу. - Допустили ех difinitione[64], что ты запросишь эксперта?
- Или мы ошиблись, и убийства происходят вне стен Кельна? - неуверенно предположил Бруно; Курт тряхнул головой, отмахнувшись от его слов, точно от чего-то немыслимого.
- Нет, - отрезал он решительно. - Из всех данных следует именно такая теория; и если сегодняшний опыт не подтвердил эту теорию - тем хуже для опыта.
- Я не мог ошибиться, - упрямо повторил эксперт. - Если вы убеждены, что жертва не покидала пределов города - примите как непреложную истину, что следы ее и убийцы стерли.
- Стерли следы... - задумчиво повторил Курт, разглядывая пол под ногами и в раздражении постукивая пальцами по столу, морщась от все сильнее разгорающейся боли над переносицей. - И такие следы тоже можно стереть - так ты сказал... Да?
- По-моему, - опасливо вклинился подопечный, - вы пошли гонять по третьему кругу. Да, он сказал, что - так.
- Стереть, - вновь повторил он, вдруг резко вскинув голову к Штойперту, и требовательно уточнил: - Или затоптать. Так?
Мгновение эксперт смотрел на него с растерянностью, непонимающе супясь, и, наконец, скривился в снисходительной, почти покровительственной усмешке:
- Не знаю. Тебе виднее: следы вынюхивать - это ваша работа, тебе и лучше знать, что с ними делают, стирают или затаптывают.
- Или ступают в старые следы, - решив на сей раз проигнорировать выпады в сторону дознавательской службы, добавил Курт, ощущая, как головная боль уходит - верный признак того, что пускай решение еще не найдено, но стезя к нему проторена ясно и четко. - Если сделать это аккуратно, нового следа будет почти не различимо, а если оставить на большом, очень большом следе - меньший, а поверху - снова большой, то не увидит никто и никогда.
- Абориген, - настороженно окликнул его Ланц. - Охолонись. Или мы чего-то не понимаем, или тебе надо передохнуть. Куда-то тебя... не туда понесло.
- Ты был прав, Дитрих, когда упрекал следователей нового поколения в избалованности вот таким вот... оснащением, - кивнул он в сторону Томаса Штойперта, оставив слова сослуживца без ответа. - Это следовало проверить как самое первое, самое логичное, это было перед глазами, а мне и в голову не пришло... Кто увидит кровь там, где море крови, и смерть среди сотен смертей? «Дерево прячется в лесу, лист - на дереве» - помните это? а убийцы обосновались там, где следов их деяний не надо стирать - ни в обыденном смысле, ни в том, как его понимает наш гость. Они всегда затоптаны другими. Замараны. Залиты. Бойни, collegam[65]. Бойни на окраине Кельна - полные кровавых луж и духа смерти. Возражения - есть?
Возражений не было. Было молчание - глубокое, плотное, словно морская глубь, и такое же холодное, и ему почудилось что - недоверчивое.
- Просто и явственно, - опроверг его подозрения Райзе. - И в самом деле; как мы могли не понять...
- Значит, нет возражений? - уточнил он, обведя взглядом сослуживцев и краем глаза видя, что эксперт, вопреки его ожиданиям, не начал светиться от гордости, вновь впав в задумчивость и обращая внимание более на свои все еще подрагивающие руки, нежели на происходящее вокруг него.
- Ни единого, - откликнулся Ланц сумрачно. - Даже противно.
- Значит, надо брать, - подытожил Курт; тот вздохнул:
- Кого?
- Всех.
- Eia, - повторил сослуживец с угрюмой усмешкой. - А поконкретнее?
- Всех, кто имеет отношение к бойням. Сторожей, владельцев мясных лавок...
- И много их в Кельне? - перебил Бруно; он поморщился.
- Достаточно. Двадцать три-пять, если за время моего отсутствия ничего не изменилось.
- Придержи лошадей, абориген. - Ланц тяжело поднялся, неведомо для чего выглянув в окно, затянутое пеленой ранних зябких сумерек. - Ты прав - тебе даже приблизительно не вообразить, какое количество народу ты хочешь усадить в Друденхаус.
- Ну, так просвети меня.
- Первое, - вздохнул он, кивнув, - это старшие сторожа, у которых ключи от боен, с помощниками. Боен - четыре. Осознаешь?.. Второе. Лавок - двадцать две. Нас, по твоей логике, должны интересовать также и подмастерья мясников, а их по двое-трое, а то и четверо в каждой лавке, попеременно несут стражу вместе со сторожами. Третье - по два-три пса при бойнях...
- Их тоже в камеру? - хмыкнул подопечный; Курт бросил в его сторону уничтожающий взгляд, и тот посерьезнел, пожав плечами: - Я к тому говорю, что - собаки-то молчали; соображаете?.. Если ты прав, если все и впрямь совершилось именно на бойне - стало быть, действовал кто-то свой.
- Или их усыпляли.
- Не станет собака, а уж тем паче сторожевая, брать в рот всякую гадость, уж ты поверь, - возразил Бруно убежденно. - Разве что - ваши малефики на них как-нибудь подействовали.
- Нельзя исключать. Итак, мясники, подмастерья, сторожа с помощниками...
- И еще кое-что, - вклинился Райзе таким тоном, что теперь скривились все, предощущая неладное. - Вы забыли об одной важной детали. Иудейская бойня. В еврейском квартале.
- О, Господи, - простонал Курт обреченно, закрыв лицо ладонью. - Этого еще не хватало...
- Ведь, если я правильно понял майстера эксперта, эта бойня тоже... смердела?
Штойперт промолчал, лишь бросив исподлобья тяжелый взгляд в его сторону; ответа от него не требовалось, а препираться он, кажется, уже попросту устал.
- Замечательно, - выговорил Бруно со смаком. - Инквизиция арестовывает иудеев; старые добрые времена... Stabilitas[66] - вот что главное в нашей жизни. Дает ощущение уверенности и неизменности основных принципов бытия.
- Что-то ты не в меру весел, - осадил его Курт; тот пожал плечами.
- Советую к моему веселью присоединиться и как следует посмеяться. Напоследок. Если вы и впрямь намерены замести еврейского мясника - вскоре всем нам еще долго будет не до смеха.
- Мясника? - переспросил Ланц уныло. - Если б все так несложно, Хоффмайер; это можно было б провернуть и по-тихому - не в интересах еврейской части Кельна распространяться о подобных досадностях. Проблема в том, что... Это у нас все просто: пришел мясник с помощником, мазнул бычка по шее, и готово. А у евреев это целый ритуал. Вопреки мнению большинства добрых христиан, эти ребята кровью не питаются - у них к этой субстанции отношение вовсе паническое. Не приведи Господь их священнику порезаться - его к их святыням неделю не подпустят; и все в таком духе. И животных они забивают тоже по-особому. Их специалист по этому делу способен надсечь артерию так, что ни капли крови не угодит в мясо; и даже это еще не все - совершенно отдельный эксперт выдает свое conclusio[67] относительно пригодности всего этого в пищу...
