Игорь Масленков - Проклятие иеремитов
К ночи удалось уйти довольно далеко. Погони не видать. Да и кто отважится в столь позднее время ломиться в лесные дебри? Путешественники, не опасаясь преследования, остановились на ночёвку.
На следующий день всадники беспрепятственно добрались до места впадения Осса в Сирг. Правда, здесь пришлось долго петлять в поисках брода. Пойма порядком заросла ольхой и сочной травой. Да и болота со старицами мешали продвижению. Только к полудню удалось переправиться на противоположный крутой берег и выбраться на плато.
Степные вольные ветры прочь разогнали докучливых насекомых. Серокожая использовала магические таланты, а следопыту досталось. Он то и дело размахивал руками, отгоняя прочь комаров, слепней и оводов. Донимали кровососы и лошадей. Орхидиаса и подгонять не приходилось. Он и впрямь летел как ужаленный.
Бескрайние однообразные степи вспучивались холмами, разрезались балками, поросшими байрачными лесами, окантованными зарослями тёрна. Следопыт во множестве отмечал древние курганы, расплывшиеся за последние двадцать тысяч лет, а иногда и вовсе едва заметные. На одной из таких насыпей как-то раз путники увидели нескольких конников. Наверняка им повстречался разъезд мамалуев. Кочевники долго наблюдали за чужаками, а потом резко ушли на юг.
К полудню на севере вновь показалась долина Сирга, черневшая бесконечными сосновыми лесами. Когда-то, в иной жизни, следопыт ездил в те чащи, но кроме грибов да нескольких послевоенных монет ничего не нашёл, хотя среди чёрных копателей о тех местах ходили самые фантастические байки. Счастливые находчики рассказывали о залежах снарядов, о поднятых стволах и прочем жирном хабаре. На взгляд Алексея высокий правый берег выглядел куда интереснее. По его гребню шла немецкая линия обороны.
Следопыт вновь поймал себя на том, что мыслит категориями навсегда утерянного прошлого. Да, его не вернуть, и с таким положением дел великий герцог почти смирился. Но вновь накатывали воспоминания, тревожили незаживающую рану. Все попытки бороться с призраками минувшего непременно оканчивались крахом.
Вечером, едва не переломав лошадям ноги, всадники спустились по густо заросшему крутому склону и вышли в пойму Береки. Впрочем, это название существовало только в голове попаданца. Кайдлтхэ речушку и вовсе никак не именовала.
Среди широкой поймы, песчаных холмов, мелких озёр, болот и камышей темнел огромный сосновый остров. В стороне от него возвышался иссечённый оврагами правый берег Сирга. В нескольких ратах от восточного угла леса зоркая д’айдрэ углядела частокол крепости. Даже всемогущее время не смогло сровнять многометровые валы и рвы, чем и воспользовались коралтарцы.
Остановились у южной опушки. Изначальная не рискнула ломиться в лоб, а решила ранним утром обойти укрепление с востока. Да и лошадям требовался отдых. Алексей валился с ног от усталости, кое-как пожевал и забылся мертвецким сном.
Задолго до рассвета серокожая подняла следопыта. Лес укрыла серая полупрозрачная вуаль, над поймой стелился густой туман, трава серебрилась росой. Самое время проскользнуть под носом противника. Поначалу всё шло гладко. Всадники плыли в молочном тумане, прятались среди зарослей ольхи, хоронились в низинах высохших стариц. Но стоило путникам выйти на плато, как их тут же заметила крепостная стража. Тамошний комендант приказал устроить погоню, и с десяток конников бросились преследовать нарушителей границы.
Кайдлтхэ нырнула в ближайшую балку, обильно поросшую клёнами и колючими кустарниками. По дну в зарослях камыша протекал ручей. Изначальная поспешила скрыться. Долго петляла и путала следы, а по отрогам вновь вышла в степь. Солдаты поначалу сунулись в болото, но вскоре бросили пустую затею, выпустили несколько стрел для острастки, покрутились среди кустов шиповника и вернулись восвояси.
Алексей перевёл дух. Вроде бы прорвались, опасность позади. А впереди почти безлюдная степь. Если история и впрямь развивается по спирали, то здесь, как и встарь, селений – раз, два и обчёлся. Редкие деревни ютятся на пологих склонах водоносных балок. Мелкие хуторки можно и вовсе не принимать во внимание. Едва ли коралтарцы станут держать там гарнизоны. Но чем дальше на север, тем больше селений и тем выше шансы нарваться на неприятность.
Солнце поднималось все выше. Следопыт потерял счёт бесконечным балкам и перелескам, мелким ручьям и болотцам. Вверх-вниз, вверх-вниз… И снова степь, бескрайнее колышущееся море разнотравья.
Дневное светило клонилось к горизонту. Путники вышли на какой-то просёлок, ведущий неведомо куда. У горизонта близ дороги показались неясные мелкие человеческие фигурки. Кайдлтхэ, не опасаясь встретить солдат, решила разведать, кто это.
Это оказался крестьянин на телеге с женой и детьми, ехавший по своим делам. Да вот беда – колесо отвалилось, и бедняга взялся за починку. Сермяжник пыжился, дулся, старался приподнять повозку и насадить колесо на ось, да только ничего у него не выходило. Увидев двух всадников, селянин пришёл в неописуемый восторг и принялся благодарить богов.
– Милостивые господа! Заклинаю небесами, подсобите! Пожалейте бабу да детей малых!
Кайдлтхэ остановилась, осмотрела телегу, нехитрый скарб и перепуганный выводок непутёвого землепашца. Мальцы, завидев незнакомцев, жались к матери, а та силилась прикрыть собой ребятню.
– Да знаешь ли ты, кто перед тобой? – Просьба сельского обывателя обескуражила серокожую своей непосредственностью.
– Вижу, владетельные господа. Вроде как того, из моридорцев. Слыхал о вас. Да что делать? Смилуйтесь. Не дайте пропасть. Век буду за вас молиться! – Мужик грохнулся на колени и принялся лбом долбить сухую землю.
– Ладно, угомонись, – сменила Кайдлтхэ гнев на милость. – Братец, помоги поселянину, – обратилась она к Алексею.
Это обращение насторожило великого герцога. Выходит, изначальная хотела сохранить инкогнито. Не велика ли честь для лапотника?
Следопыт спешился, приподнял телегу. Сельский житель враз надел колесо на ось, вновь кинулся в ноги и стал благодарить сердобольных господ. Потом встал с колен и с присущей деревенским простотой спросил:
– А вы никак из имперских будете. Говор у вас особенный, северный.
– Не твоего ума дело, – резко оборвала Кайдлтхэ любопытного пахаря.
– Не гневайтесь, светлая госпожа. Никогда не забуду ваших щедрот. Мы от родни домой возвращались. На хутор. Кабы не вы, быть нам поживой волкам лютым да лихим людишкам. А вы, ежели чего, заезжайте в гости. Переночуете, молочка парного отведаете. У меня ладное хозяйство. Две коровы, свиньи, овцы, куры, пасека. Эх, не хотел я ехать, да жёнка уговорила. Матушка, поди, заждалась. Кабы не вы…
– Далеко ли до хутора? – поинтересовался Алексей.
– Не, рукой подать. Вот на холм взберётесь, а потом вниз и налево. Там балка пологая, ручей течет. С дороги, значится, свернёте и по низине ступайте. Тропу увидите. Аккурат на хутор и выведет. Уж я-то попотчую вас…
– Посмотрим. – Кайдлтхэ пришпорила лошадь.
Предложение крестьянина заинтересовало великого герцога, и он решил переговорить с девушкой. Ему порядком надоело шататься по лесам и степям, ночевать под открытым небом на голой земле и есть опротивевшую солонину да чёрствый хлеб. А на хуторе гостей ждал сытный ужин и если не чистая постель, то душистый сеновал.
– Кай, я бы наведался к мужичку. Все же лучше, чем спать в чистом поле.
– Думаешь?
– Угу.
– А вот я не знаю.
– Почему?
– Не лежит душа. Больно сговорчивый хуторянин.
– Ну почему во всем ты видишь только дурное? Помогли человеку, он захотел отблагодарить. Вполне естественное желание. Разве это плохо?
– Может, и не плохо. Да только предчувствие у меня нехорошее. Дикие тут края. Опасные. На юге мамалуи, коралтарские крепости близко. Вдруг солдаты завалятся на хутор?
– Ну чего им там делать? Давай заедем. Поужинаем как люди. Я уже и вкус молока забыл. Да и лошади отдохнут.
– Ладно, так и быть. Заглянем, – нехотя согласилась Кайдлтхэ.
Мужик не соврал. Вскоре путники и впрямь увидели небольшое поселение. Изба, хлев, амбар, сарай, колодец, летний загон для скотины да с десяток ульев. Худая старуха бойко расхаживала по двору, кормила кур, приглядывала за овцами. Всадники не стали пугать мать хуторянина, остановились поодаль и решили дождаться хозяина.
Вскоре из-за холма показался владелец хутора. Возница, приметив светлых господ, обрадовался, махнул рукой, дескать, езжайте за мной. А старушка, завидев вооружённых незнакомцев, не на шутку перепугалась и спряталась в избе. Пришлось сыну успокаивать родительницу, рассказывать, какие неприятности приключились с ним в дороге и как светлые господа спасли его и семью от верной гибели.
Дом хуторянина оказался довольно просторным, но, как и любое деревенское жилище, неопрятным по меркам д’айдрэ. Крестьянин вовсе не замечал тех неудобств и никак не мог понять, чем недовольна светлая госпожа. Конечно, сермяжник догадывался, его мазанка вовсе не дворец, хотя жизнь в господских хоромах он представлял своеобразно, думал, что дворец господ из далёкого Моридора выглядит как огромная изба, где, как и в сельской глубинке, с обитателями соседствуют куры, овцы, коровы и свиньи.
