Врата в Сатурн - Борис Борисович Батыршин
Вот и сейчас здесь находилось только трое — Олька-Лида, Оля Молодых и Середа да Володя Зурлов, невысокий, улыбчивый парень, не пожелавший, несмотря на строгие требования, расстаться с густой копной пшеничных волос. Он занял на «Заре» место Лёши Монахова, с вместе которым состоял в учебной спецгруппе, готовящей будущих космических десантников.
— Ну вот, пожалуйста: разброс в полтораста тысяч кэмэ от заданной точки! — сказал Середа. Он рассматривал схему Солнечной системы, спроецированную на большой телевизионный экран. Где-то на внешнем краю Пояса Астероидов ярко пульсировала красная точка, обозначающее местоположение «Зари». Ещё одна, поменьше и потусклее, соединённая с первой пунктирной световой линией, дрожала примерно на орбите Марса.
— В прошлый раз, между прочим, было куда меньше, около сорока тысяч. Что случилось, рука дрогнула?
— В прошлый раз дистанция была восемьдесят семь миллионов километров, чуть больше половины астрономической единицы. — отозвалась Юлька. Она висела в воздухе рядом с Виктором и делала вид, что внимательно рассматривает другой экран, по которому каскадом, сверху вниз, стекали строки, составленные из крошечных зелёных цифр. — А сейчас было целых полторы, да и настройку «тахионных торпед» для второго прыжка мы делали своими силами, без помощи компьютеров земного ЦУПа!
— Всё равно многовато.– старпом «Зари» покачал головой, Следующий скачок планируется на вдвое большую дистанцию, и настраивать вы снова будете сами. А теперь представь, что разброс получится миллиона в два с половиной! Да мы замучаемся добираться до цели на ионных двигателях…
— Тога уж лучше сразу миллионов на пять-шесть. — заметил Зурлов. — Он висел в пилотском кресле, пристегнувшись ремнями, и посасывал кофе из прозрачного пластикового пузыря, заменявшего в невесомости картонные стаканчики. — Тогда можно было бы потратить ещё одну торпеду, чтобы приблизиться к Энцеладу хотя бы на две-три сотни тысяч километров…
— Такой вариант рассматривался. — отозвался Виктор. Сейчас он говорил сухо-официальным тоном, как и подобает старпому первого настоящего межпланетного корабля Земли.– Волынов его отверг, и был прав: с нашей точностью расчётов финиш-точки можем легко угодить в Кольцо. «Заря» не «краб- буксировщик, и даже не орбитальный грузовик вроде 'Тихо Браге» или того же «Резолюшна», и маневрировать на ней, уклоняясь от каменных и ледяных глыб, удовольствие, поверьте, гораздо ниже среднего. Да и торпеду лучше бы поберечь, а то, мало ли что? Так что, придётся наводиться на точку, расположенную хоть и в пределах системы Сатурна, но всё же достаточно от него отдалённую — где-то между орбитами Реи и Титана, в полутора миллионах километров от Сатурна и в миллионе от Энцелада. На ионных движках туда идти недели полторы, считая время на разгон и торможение.
— Вы начальство, вам виднее… — буркнул Зурлов. Он даже в самых безнадёжных дискуссиях старался оставить последнее слово за собой. — Оль, отстёгиваться неохота. Не нальёшь ещё шарик?
— Бездельник. — отозвалась Оля Молодых. — Вконец ведь обленишься в невесомости! Надо сказать Татьяне Филипповне, чтобы дополнительное время на тренажёрах тебе назначила, пока жиром не заплыл от сидячей жизни!
Юлька улыбнулась — представить мускулистого, подтянутого Володю в подобной роли у неё получалось с трудом. Впрочем, это относилось и к прочим «юниорам», отдававшим изрядную часть своего свободного времени тренажёрам, бегу по кольцевой дорожке жилого «бублика» и прочим спортивным упражнениям.
— Я лучше лишний часок лайтсаберами помашу. — ответил Зурлов. — Или попрыгаю с Танечкой в невесомости. Мы с ней как раз разучиваем новую танцевальную комбинацию. Увидите п– ахнете!
Танечкой «юниоры» называли Татьяну Филипповну Смольскую, корабельного врача «Зари». Двадцатипятилетняя женщина увлекалась нуль-гимнастикой и охотно составляла Зурлову компанию для парных упражнений в тренировочном зале. Прочие «юниоры», конечно, не оставили эту дружбу без внимания, не без оснований подозревая, что будущий космодесантник испытывает к симпатичной медичке чувства, далёкие от любви к спорту.
_ Ну, Оль, что тебе, трудно? — заныл Зурлов. Девушка, состроила сердитую физиономию, но кофе в пузырь все же набрала — и отправила его, словно мячик, собеседнику. Тот принял пас, зашипел, поперебрасывал её, словно раскалённый уголёк, с ладони на ладонь, стараясь не упустить в свободный полёт — а когда кофе немного остыл, сорвал с пластиковой трубки колпачок и присосался к, обжигающе-ароматному напитку.
— Юль, пока есть время, расскажи о совещании на «Звезде КЭЦ». — попросила Оля. Она наполнила свой питьевой пузырь, отплыла от кофейного автомата и стала устраиваться в одном из свободных кресел. — Уж сколько раз просили, а ты всё — потом, да потом!
Юлька чуть покраснела — чувство ответственности, развитое у неё сильнее, чем у однокашников по «юниорской» группе, заставило воспринимать обычную, хотя и настойчивую, просьбу, как упрёк. И, соответственно — пуститься в оправдания.
— Оль, я не виновата, некогда было! Сама ведь знаешь: меньше, чем через сутки после моего возвращения на корабль дали старт, и всё это время я возилась с настройкой торпеды. Да и потом, между прыжками…
К первому прыжку с помощью нового, не слишком пока апробированного оборудования, астрофизики и навигаторы «Зари» готовились с особым тщанием. Как, впрочем, и ко второму, и к третьему, который только предстояло сделать. Юлька всего час назад задала программу предназначенной для него тахионной торпеде и, впервые за долгое время посетила «юниорскую» кают-компанию, рассчитывая хоть немного прийти в себя после аврала.
— Да никто тебя и не упрекает! — влез Середа. — Просто интересно всем, вот и просим. А то засядешь снова за свои расчёты…
— Ну…
