Врата в Сатурн - Борис Борисович Батыршин
Да ничего я не забыл! Можешь толком ответить, кто это такой? Мне правда нужно знать, как у Димки дела, дело у меня к нему, важное!
— Не бери в голову, Валер. — сказал я. — Мы так называем главного психолога Проекта — давно, ещё с Артека…
— Ну, если главный психолог… — Леднёв покачал головой. — Понимаешь, мне скоро понадобится хороший водитель буксировщика с опытом работы в дальнем Внеземелье — вот я и хотел пригласить вас с Димкой. А у него — вон оно как…
— Так и пригласишь, какие проблемы? Можешь ещё Шарля позвать, он нам обоим сто очков вперёд даст в этом деле. Он, правда, ещё на «Заре», но скоро должен вернуться. Хочешь, я с ним свяжусь, поговорю? Только объясни сперва, что ты затеял?
— Ты ведь застал начало расчистки «обруча»? — ответил он вопросом на вопрос. — Того, что подо льдом на Энцеладе?
Я кивнул.
— Застал, только самую малость. Успели расчистить совсем небольшой кусок, метров двадцать по окружности.
— А сейчас — не больше трети. Очень трудно работать, техника постоянно ломается, не успеваем чинить… Но я не об этом. Ты, конечно, в курсе, что учёные сумели расшифровать часть символов с «обручей»?
— Конечно в курсе. — мне захотелось обругать собеседника — Валер, ты ещё спроси, сколько будет дважды два!
Злился я не зря. Именно с расшифровки символов на гобийском «обруче» и началась «батутная программа». Это случилось давно, ещё в пятидесятых; потом нашли второй «обруч» на Луне, а за ним добрались и до третьего, в «засолнечной» точке Лагранжа. Все три, как и их гигантский близнец на Энцеладе, были покрыты густой вязью символов; лингвисты прогнозировали, что на полную их расшифровку могут уйти десятилетия.
— Дважды два будет четыре. — сообщил Леднёв. — А спросил я потому, что удалось прочесть символы на недавно расчищенном фрагменте «обруча». Я оказался прав, Лёх, таких «обручей» ещё много, и тот, что на Энцеладе — далеко не самый крупный. И у нас, в Солнечной Системе и, конечно, у других звёзд. Представляешь, что будет, если мы найдём способ как-то к ним подключаться⁇
Я кивнул. Ещё бы не представлять — это будут в чистом виде «Звёздные Врата», сеть межпространственных порталов, фигурирующая в известном в «той, другой» реальности телесериале. Валера бредил этой идеей ещё на «Лагранже» — что же, выходит, он оказался прав?
— И где искать эти «обручи»? — спросил я. — Об этом в вашем фрагменте не сказано?
— Увы. — он развёл руками. — То есть, может и сказано, но мы пока этот кусок не расшифровали. А может, даже не расчистили, там работы ещё на полгода минимум. Есть правда, один намёк…
Он умолк. Я с усилием подавил желание спросить: «Какой намёк? На что?» Не дождётся Валерка от меня нетерпеливых вопросов, не на того напал…
Кухонная дверь скрипнула, в образовавшуюся щель просочилась Бритька. Подошла, положила лохматую башку мне на колени, глядя снизу вверх. В ореховых глазах читалось: «Что ты, хозяин? Ну их, эти 'обручи», символы и прочие неразрешимые загадки! Скоро охотничий сезон, поедем в Запрудню, на вальдшнепов сходим, на вечерней зорьке постоим…
Я запустил пальцы в шерсть на загривке. Прости, собаченька, но дело есть дело. А на охоту мы ещё съездим, обещаю…
— В прочитанном фрагменте содержится намёк на местоположение одного из «обручей». Если мы ни ошиблись с расшифровкой — этот обруч, самый большой из всех, был построен миллионы лет назад, в открытом Пространстве, вблизи пятой планеты Солнечной системы.
Я хмыкнул.
— Это, значит, в системе Юпитера?Вот как чувствовал, что придётся туда тащиться!
— А вот и нет. — он победно усмехнулся. — Речь идёт о близкой планете, которая находилась ближе к Солнцу, где-то в районе нынешнего Пояса Астероидов.
…Опа! Вот это сюрприз, так сюрприз…
— Ты что, о Фаэтоне? Валер, ты это сейчас всерьёз? Я понимаю, Казанцев в своих «Фаэтах» повторяет старую байку, но ты же учёный!..
— Серьёзнее некуда, Лёх. — Леднёв поднял на меня взгляд, лишённый даже тени насмешки. — Не до шуток мне, уж извини…
— Ну, хорошо… — медленно произнёс я. — Предположим, Казанцев и иже с ними были правы, Пояс Астероидов — в самом деле остатки разрушенной планеты. Но «звёздный обруч»-то тут при чём?
Он снова посмотрел мне прямо в глаза — непривычно серьёзно.
— Вот и я думаю: при чём?
Дверь снова скрипнула, на этот раз громче. Я обернулся — в дверях стояла Юлька. Бритька, пристроившаяся, было, у моих ног, вскочила и кинулась к ней — ластиться.
Лёш, ну сколько можно? — недовольно спросила она. — заперлись тут, как бирюки и не выходите! Ребята вас ждут — взял бы гитару, спел… Когда мы ещё соберёмся, вот так, вместе?
Я поднялся с табуретки.
— И правда, Валер, пошли. Насчёт «обручей» завтра поговорим, а сейчас — жизнь продолжается, верно?
Москва, июнь-август 2024 г.
