Алексей Кулаков - Великий князь
– К вечерней молитве, наставница!
– Ступай.
Во время самостоятельной практики в Туле боярышня Дивеева научилась многому, и еще больше открыла для себя в области человеческих эмоций. Почтительность, жаркая надежда, бессильная злоба и зависть, пожелания мучительной смерти (не всех она смогла поставить на ноги, далеко не всех) и искренняя благодарность за исцеление. Среди прочего были весьма нескромные мысли некоторых больных – теперь же, благодаря великой княгине Московской и некоторым ее комнатным боярышням, она открыла для себя еще одну грань человеческих отношений. Сто раз был прав государь-наследник, утверждая, что жизнь – самый лучший учитель… Скорей бы уже ее господин вернулся!!! Незаметно вздохнув, личная целительница царской семьи мягко повела рукой вперед, понуждая надменную черкешенку сдвинуться с места:
– Идем.
А ее юная ученица, даже и не подозревающая о проблемах своей мудрой и сильной наставницы, легким и весьма скорым шагом направилась в Теремной дворец. Ведь чем раньше она сделает обычный свой урок и дополнительное задание, тем больше времени останется на всё остальное. Можно будет погулять в саду Аптекарского приказа – там, в стеклянных шатрах с чудным названием "теплица" разводили редкие или дорогие заморские травки. Или поболтать с царским алхимиком Есфирией Колычевой, которой Аглая втайне восхищалась… Не так сильно, как наставницей, конечно – но всё же!.. Еще можно было поглазеть издали на то, как веницейский немчин Якопка Робустов обучает царевича Федора Иоанновича рисовать чертилками и тонкими угольками парсуны – тем более что на это зрелище частенько приходила посмотреть и царевна Евдокия со своими комнатными боярышнями. Какие на них были платья! А венчики!.. Ленты алые, что полоски застывшего огня, воздушные кружавчики, тонкая вышивка… Непонятно чему расстроившись, а потом и вовсе обидевшись, Аглая нарочно медленно переделала все задания – после чего вместо прогулки стянула с книжной полки третий том "Сказок" и завалилась с ним прямо на ложе наставницы. Раскрыла книгу по плетёной из разноцветных ниток закладке, как-то неопределённо вздохнула, огладив подушечками тонких пальчиков искусную гравюру, изображавшую славного богатыря Руслана, чьи могучие плечи едва не рвали кольчугу крупного плетения. А еще красавицу-девицу Людмилу, которую пытался похитить злобный карла Черномор – понятно с какими целями, ведь на такого плешивого сморчка ни одна красна девица не посмотрит по своей воле.
– Людолов поганый! Поди весь рост в бороду да корень ушёл!..
Юная лекарка, выросшая в тульском селе, а посему прекрасно знающая, откуда берутся дети, хихикнула, тут же опасливо оглянулась на закрытую дверь – и перелистнула страницу. Как говориться, подальше от греховных мыслей. Так и прошёл остаток вечера: читала, мечтала, долго разглядывала картинки, и сама не заметила, как задремала. Снился ей старший брат Ваня, выбившийся в подручники самого князя Василия Старицкого, вкусные пирожки, которые пекла покойная матушка, а под самый конец – ожившую картинку из "Руслана и Людмилы". Русский богатырь подхватил ее на руки, и сказал…
– Вставая, засоня!
Заполошенно подскочив и оглядевшись, Аглая увидела наставницу, на чьем ложе она невозбранно нежилась всю ночь.
– Ой! Я нечаянно!..
Прервав сбивчивые оправдания звучным хлопком ладоней, боярышня Дивеева с отчётливой смешинкой в голосе распорядилась быстро привести себя в порядок и нарядиться в праздничное платье – потому как прошлой ночью в Москву вернулся государь-наследник Димитрий Иоаннович. От такой новости, которую юная лекарка в равной степени ждала и боялась, у неё случился кратковременный ступор, сменившийся затем суетливой беготней. Однако прошёл час ожидания, другой, третий… К полдню у будущей лекарки-травницы едва не приключился обморок. Обед и ужин остались нетронутыми, а с приходом ночных сумерек наставнице пришлось использовать навыки целителя на собственной ученице, утихомиривая у той самую настоящую истерику.
– Ну что ты, дурочка! Никому я тебя не отдам, никуда не верну. Говорила тебе ведь: что господину моему в руки попало, то для других пропало!..
– А если?..
– Никаких если. Просто Димитрий Иванович с самого утра в покоях великого государя пребывает, потому и не призвал нас к себе.
В общем, и эту ночь Аглая провела на чужом ложе – зато утро следующего дня с лихвой компенсировало ей все переживания. Началось всё с того, что после скудного завтрака наставница отвела и усадила ее в возок довольно непривычного вида, открытый солнцу и всем ветрам. Рядышком на упруго-мягком сидении пристроилась наставница, место напротив них заняла сонная незнакомая девица со странно-седыми волосами…
– Да как же без нас-то!?!
– Кто же за горлицей нашей досмотрит, кто же ее обиходит?..
Не слушая собственных мамок-нянек, царевна Евдокия со счастливой улыбкой забралась в еще один возок, пустив вслед за собой только свою ближнюю подружку княжну Настю Мстиславскую.
– Батюшка Иван Иванович, смилуйся! Не допусти урона чести царской…
Четырнадцатилетний царевич ловко запрыгнул в седло своего венгерца, удостоив служанок сестры короткого совета:
– Пошли вон.
Его младший брат для посадки на коня предпочёл воспользоваться помощью постельничих сторожей, моментально образовавших живую лестницу – после чего пару раз сочувственно кивнул в ответ на жалобные стенания. Потому как нрав у него был незлобивый, и сердце удивительно доброе – для отрока из правящей семьи.
– Государь-наследник, на тебя уповаем!..
Откровенно пялясь на первенца великого князя, русоволосая юница едва не прослушала, как тот ответил согнувшимся в поклонах дородным челядинкам:
– Зря уповаете, батюшка прогулку дозволил.
Удивительно мелодичный смех царевны на мгновение перекрыл ленивые щелчки нагаек, а затем возки двинулись вперед. Под высокие колеса ложились улочки Китай-города, затем посадов, через некоторое время кончились и возделанные поля с общественными выпасами – но кое-кто из путешественниц этого так и не заметил, убаюканный мягкими покачиваниями невиданного доселе экипажа…
– Аглая.
На обращение боярышни Дивеевой откликнулись обе придремавшие девицы. Дружно покинули свои места, оказавшиеся неплохими лежанками, огляделись – и сразу увидели заросший кустами берег Москвы-реки, образующий что-то вроде небольшой заводи. До носиков донесся запах костра, а до ушей легкие взвизги, плеск воды, разные позвякивания-побрякивания и недовольный голос наследника трона:
– Ну-ка брысь купаться, мелочь!
– А вот и нет!..
Ошеломлённые видом дочки великого государя, в одной льняной поневе скачущей вокруг добродушно улыбающегося старшего брата, две девицы и вовсе окаменели – когда на их глазах хохочущую Евдокию подхватили на руки и забросили в тёплую воду.
Плюх!..
– Ви-ии!!!
Хорошему примеру последовал и царевич Иван, спихнувший с невысокого берега осторожничающего младшенького – а затем и робко пискнувшую что-то неразборчиво-протестующее княжну Мстиславскую.
Плюх!!!
Впрочем, он и сам тут же последовал за ней.
– Кхм.
Русая и седовласая девицы всё так же дружно прикрыли рты и повернулись к Дивеевой – только сейчас заметив, что и она сменила нарядную одежду на легкую белую поневу.
– Переодеваться вон там.
Проследив направление, они увидели два небольших шатра.
– Зеленый наш. Не перепутайте!..
