Алексей Кулаков - Великий князь
Тем временем царевич, успешно разрешивший довольно важный в глазах воинской общественности вопрос, задумчиво поглядел на Багаутдина Табанова, полной мерой ощутившего на себе русское гостеприимство. С каким-то непонятным сомнением поморщился, ещё немного подумал и отвернулся – а за его спиной в тот же миг раздосадовано чертыхнулся один из помещиков-зевак:
– Иэх, кончился мурзенок!..
– Уже?!? Хлипковат ногай пошёл.
– Поди, требуху ему порвали, дурни неумелые!
– Вот сам в следующий раз и покажешь, как надо на кол сажать. Умник выискался!..
– Надо было его на четыре стороны конями разметать…
Оставив позади ценителей кровавых зрелищ и завязавшуюся меж ними обстоятельную беседу на тему того, как лучше всего развлекать гостей незваных, наследник царства Московского направился к своему шатру. Рядом с которым его и перехватил запыхавшийся родственник Федька – старший сын большого любителя пухлых детских щечек, думного боярина и окольничего Никиты Романовича Захарьина-Юрьева. Дядю царевич откровенно недолюбливал… Но к его отпрыску всё ещё присматривался – поэтому не только отметил появление лёгким наклонением головы, но и пригласил в свой шатер, показав тем самым двоюродному брату своё немалое расположение.
– Садись.
– Благодарствую, Димитрий Иванович!
Будущий (может быть) деятель Русской православной церкви и первый в династии Романовых, в свои одиннадцать лет совсем не помышлял о подвигах на духовной стезе. Наоборот, демонстрировал все задатки светского человека, увлечено чревоугодничая, щеголевато одеваясь, предаваясь разного рода забавам – и заметно выигрывая у других родовитых Большой свиты в их негласном стремлении почаще попадаться на глаза наследнику трона. Благо, хитроумный батюшка приложил все свои силы и влияние для того, чтобы сыночка причислили к свите именно старшего из царевичей, а не среднего.
– Боярич Морозов у воев князя Курбского, что стойбища ногайские ходил зорить, полонянку красивую раздобыл. Хочет тебе этой девкой поклониться. Чтобы значит, как княжич Горбатый-Шуйский.
"Да уж, пример для подражания. Девицу с пути лекарского сбил, мозги ей своими посулами-наставлениями капитально засрал – и ходит теперь гордый донельзя. Как же, ко мне в постель своего агента влияния пристроил! Прямо гений интриги, не меньше".
– Остальные ему завидуют, Димитрий Иванович. Ну, что поперёд него не сообразили.
Зато у молодых княжичей да бояричей вполне хватило ума на то, чтобы организовать себе приятный ночной досуг. Раз уж их господин подобным образом развлекается, значит и им стало можно… Не таиться от него, как ранее. Разумеется, никакого насилия или принуждения не было – первенец великого князя Иоанна Васильевича в этом отношении четко всех предупредил. Но зачем принуждать силой, если хорош собой, а в калитах полно серебра? Как правило, недавние полонянки довольно охотно соглашались согреть ложе в обмен на некоторую уверенность в будущем. Одним хватало десятка копиек, другим пары недорогих подарков, третьи становились дворовыми челядинками родовитых порубежников – в основном это были те из девиц, у кого не осталось ни дома, ни родных. Впрочем, хватало и таких, коим их честь девичья была дороже серебра и сколь угодно сладких посулов…
– Ещё княжич Никитка Трубецкой с княжичем Ивашкой Оболенским местничать затеяли.
– Что не поделили?
– Кто из них более всего достоин быть твоим стременным.
"За-дол-бали!".
Выслушав тихий рассказ про то, как его свитские соревнуются в том, кто больше выпьет вина или перепортит девок, хозяин шатра хлопнул в ладоши – с тем, чтобы появившаяся красавица быстро налила в небольшой кубок слабенькой медовухи. Которую затем и поднесла юному родовитому.
– Хвалю.
Осчастливленный похвалой и наградой, юный осведомитель незамедлительно отбыл прочь, дабы и продолжать свою неприметную, но довольно-таки полезную для царевича деятельность. Дмитрий же скинул с себя лёгкую летнюю ферязь и шелковый кафтан, довольно потянулся – и тут же ощутил как маленькие сильные руки начали мять его плечи прямо сквозь тонкую рубаху.
"Правильная и своевременная инициатива – тоже своего рода талант. Ох!".
Рыжеволосая Леонила удивительно быстро освоилась в роли его наложницы – страстная и покорная ночью, услужливая и неприметная днём… А ещё достаточно сообразительная для того, чтобы после первого же недовольного взгляда господина замолчать, и более никогда не упоминать княжича Горбатого-Шуйского.
– Гонец к государю-наследнику!..
Посланник великого государя ещё только подходил к пологу шатра, а Хорошава уже успела отодвинуться от царевича и поправить на себе одежду, скрывая за мягкой тканью упругую тяжесть груди. Массировать ведь можно не только руками…
– Долгие лета Димитрию Иоанновичу.
Милостиво кивнув в ответ, Дмитрий принял почтительно протянутый ему тул. Жалобно хрустнул алый сургуч с оттиском идущего единорога, мягко прошелестела бумага с затейливо обрезанными краями, а затем на пару минут установилась полная тишина.
– Отдыхай.
Позабыв о нежных ласках рыжеволоски, царственный юноша глубоко и надолго задумался, совершенно машинально перебирая пальцами потемневшие можжевёловые бусины невзрачных четок.
– Вестовой к государю-наследнику!..
Едва переступив низенький порог, подручник князя-наставника Михаила Ивановича сразу утрудил спину поклоном – да таким, что и иные молодые его не постыдились бы.
– Говори.
Невольно оглядевшись, доверенный боярин Воротынского доложил, что всё готово, и ждут только Димитрий Ивановича. Накинув кафтан и ферязь при самом деятельном участии Хорошавы (вот не шло ей крестильное имя, и всё тут!), царевич вышел прочь. Расстояние до места, где собрались князья-военачальники порубежных полков, составляло неполную сотню шагов. Всего. Но даже на столь коротком пути первенец великого государя изрядно "оброс" Малой свитой, словно по волшебству выросшей за спиной своего господина.
– Долгие лета государю-наследнику!..
– И вам долгих лет и доброго здравия. Михаил Иванович.
Первый по знатности и влиянию из присутствующих князей польщено улыбнулся при виде того, как старший царевич поздоровался с ним лёгким поклоном.
– Пётр Михайлович.
Князь Щенятев, отличный воевода и (увы!) большой любитель поместничать, степенно ответил на уважительное наклонение головы.
– Андрей Михайлович.
Князь Курбский был доволен жизнью и службой – а в особенности размером добычи, которую он взял в недавнем рейде по степным кочевьям.
– Иван Михайлович.
Старший сын и наследник рода Воротынских, вслед за отцом проявивший немалые полководческие таланты, не поленился ответить на приветственный кивок полноценным поклоном.
– Даниил Федорович.
Окольничий и думной дворянин Адашев уже давно (больше года назад) узнал от сына, кому он обязан сохранением имения и самой жизни – и не уставал выказывать верность и благодарность. Кстати, окольничий тоже неплохо погулял по Крымской стороне. Правда воинов ему выделили меньше, чем Курбскому… Зато у князя не было весёлой компании в виде известного атамана Михаила Черкашенина и трёх тысяч донских казаков.
– В этой грамотке те из помещиков и бояр, кто перенял и пленил знатных степняков, своей рукой прописали желаемый выкуп.
Передав потрёпанный листок пергамента Щенятеву, Дмитрий продолжил:
– Сим объявляю, что беру этот ясырь себе. Взамен же даю слово, что желаемое победителями будет ими получено.
После малой паузы он упредил самый главный вопрос родовитого собрания:
– Великий государь мне это дозволил.
Сомневаться в праве наследника распорядиться по своему усмотрению толикой царской казны, князья не стали. И не от большой веры или там глубокого уважения, совсем нет. Просто царевич Димитрий Иоаннович давно уже всем доказал (и в первую очередь своему владетельному отцу), что мыслит и поступает как взрослый муж – и тот же казначей давно уже не бегал к великому князю Московскому за подтверждением каждого распоряжения его первенца касательно выдачи хранимого в глубоких подвалах злата-серебра.
– Ну что же. Свидетельствуем, братие?..
Родовитое собрание противиться этому предложению не стало, в порядке знатности и занимаемой должности выразив свою полную и безоговорочную поддержку царевичевому желанию. Да и было бы чему возражать – не из их же карманов серебро вынимали?.. А на следующий день эта история получила своё продолжение: степных "гостей" начали по одному водить в большой шелковый шатер цвета лазури, откуда они возвращались весёлые и изрядно пьяные. Вроде бы их чем-то угощали, о чем-то расспрашивали… Но какие были яства на достархане и о чем был разговор, никто так толком вспомнить и не смог. Зато в памяти четко засели две красавицы, одна из которых прислуживала урусскому царевичу – ай хороша была дева, чьи волосы были как огонь! А вторая просто сидела рядом, и волосы её были на диво седы, словно у беззубой старухи. Зато в темно-зелёных глазах была ТАКАЯ ненависть! Брр!..
