Прорвемся, опера! - Никита Киров
— Так кто к нему приезжал? — я наклонился к нему ближе.
— Да какие-то бандосы, — он опустил взгляд, что я тоже себе отметил. — Они его и забрали, когда выписывали. Причём встречали в машине, стопарик налили, закуску приготовили, огурчики там видел даже, помидорки. А я ещё в окно тогда смотрел, вижу, как они ему шмотки дают, мол, переодевайся, а то он только в пижаме этой больничной был.
— Какая машина была?
Мне нужна была конкретика, за которую я смогу зацепиться.
— Тойота, серая, «Марковник». Япошка праворульная, но тачка что надо.
Толя переглянулся со мной. Я и сам понял — повезли деда на сделку, помариновав в больнице, где ему никто не верил. Ситуация — анекдот, только несмешной. Но до чего же люди бывают равнодушными! И не удивлюсь, что многие понимали, что дед — вовсе не бомж, и что эти «гости» у него отбирают квартиру. Но, как говорится, моя хата с краю, ничего не знаю. Да и боялись связываться с бандитами, как этот самый пацан, который всё нам рассказал, не переставая нервно озираться. И в милицию никто не заявил, как и Федюнин.
— Внучке он звонил ещё, — заканчивал парень.
Сигарета догорела до конца и чуть не обожгла ему пальцы, но он вовремя бросил её в тёмную бутылку из-под пива «Степан Разин», стоящую на подоконнике, с чернобородым мужиком в красном на этикетке.
— Говорит, должна была забрать, но не успела.
— И в милицию не звонили? — спросил я.
— Дед, говорит, звонил, но никто не поверил. А я сам… ну, мало ли, я…
Пацан недоговаривает. Я смотрел ему в глаза, а он их отводил. Убийца отца и мой собственный ещё не набрался куража, чтобы стрелять в людей?
Почему бы прямо сейчас его не придушить? Или не увезти как соучастника и закрыть в ИВС, а потом держать его там под разными предлогами, пока не пройдёт срок покушения? Можно попросить участковых состряпать на него хулиганку, свозить к судье и арестовать по административке. А потом по новой… Это вполне себе гуманный вариант, ведь он же пока ничего не совершил.
Но я так не сделаю. Потому что если я потеряю контакт с этим человеком, то заказчики найдут другого исполнителя. Это точно. Так что надо поработать с ним, держать его под рукой и выходить на заказчика именно через Федюнина — любыми способами.
Кстати, а они ему за убийство хоть заплатили? Или всё было как-то иначе?
— А живой он или нет? — спросил Федюнин. — А то если убили Григорьича, и я зассал говорить, то… — он опустил голову и обхватил себя руками. — Вот же сука, надо было позвонить сразу вашим, б**. Надо было. Эх…
Нет, так люди не играют. Присмотрюсь ещё. Толя глянул на меня, мол, что делать дальше? Ещё сделал жест рукой, будто писал, типа, брать мне с него объяснение? Я помотал головой и показал на левую руку, где часов не было, но он понял, что я имею в виду — надо подождать.
Но Федюнин недоговаривает что-то важное. Я немного прикинул, выискивая несоответствия в его рассказе.
— Ты их знаешь? — спросил я. — Тех, кто приезжал к деду? Но боишься и не говоришь. Это так?
— Ну я…
— Это так или нет? Слушай, парень… Может, Григорьич еще жив. От тебя щас зависит, найдем мы его или нет. Можем ведь спасти.
Федюнин отвернулся, потом посмотрел на меня и еле слышно выдохнул:
— Знаю.
— Кто они?
— Да он сказал, если я кому-то скажу про него, он…
— Ты погоди, — я подсел к нему ближе. — Не переживай, всё нормально будет. Контора своих не палит. Давай между нами. Кто он и откуда ты его знаешь?
— Ваня Вагон, — решился парень и снова выдохнул. — Из универмаговских.
— Так, — я кивнул. Дело пошло.
— Он в казино у Кросса работает, долги вышибает.
— Та-а-ак, — протянул я, а самому уже хотелось бежать и действовать.
Неужели, я потянул за нужную ниточку? Ту самую, которую искал столько лет?
Вагона я не знал, но как-то слышал. Он слишком мелкая сошка, шестёрка, не дорос, чтобы заказывать отца. Но передать приказ исполнителю он запросто мог, как и потом зачистить его с остальными.
— Он там был, и ещё какие-то братки, я их не знаю, — продолжал Федюнин. — Вот они деда и грузили.
— А ты откуда их знаешь? — я посмотрел на его гипс, мелкую наколку и его странные оговорки и догадался: — Это они тебе ногу сломали? Да?
— А вы-то откуда знаете? — Федюнин вздрогнул.
— И что, поставили на счётчик? Много должен?
— Если послезавтра не верну им пятьсот баксов, вторую обещали сломать, — глухо произнёс он. — Сотку тогда проиграл в карты, на следующий день не вернул, они мне вот сделали, — он показал на гипс, — и на счётчик поставили. Завтра выписывают, а послезавтра срок, пять сотен баксов. Вот и жду сижу, когда домой вернусь, и меня там искалечат. А куда идти? К вашим пойду — тогда вообще закопают. Они же видели, что я здесь лежу, сразу поймут, что я их сдал! А у меня мать больная, вдруг к ней придут? Чё делать-то тогда?
В мозгу будто что-то прозвенело. Мысли роились в голове быстро.
Есть мотив. Кто-то из киллеров приходит в профессию за лёгкими деньгами, кто-то ещё по каким-то причинам, но всегда есть те, кого ставят перед выбором — или он, или ты.
И если они готовили «одноразового» киллера, от которого легко избавиться, завербованный должник — вариант идеальный. Пообещают простить долг, а потом грохнут после дела. А перед этим угрожают в случае отказа, для лучшей мотивации.
Зато я могу выйти на этого Вагона, когда он придёт выбивать долг с Федюнина. Убью двух зайцев одним выстрелом — выясню, кто состоит в банде чёрных риэлторов, а заодно могу выйти на заказчика отца. От таких мыслей аж кулаки зачесались.
Раз
