Прорвемся, опера! - Никита Киров
— А что там рассказывать? — он пожал плечами. — Казино и казино. Можешь сходить, но не надейся, что получится тайно, там всех ментов в лицо знают. Нас — точно всех, да и вас, из УГРО, тоже узнают. Сам понимаешь, какой контингент там трется.
— Надо сходить, присмотреться. Никогда там не был.
— Вообще, ты можешь даже Кросса повесткой выдернуть к себе, если сильно нужно. И явится он, никуда не денется.
— Только он придёт со всей толпой своих прикормленных адвокатов и ничего не скажет, — это дядя Витя прошёл мимо нас с толстой пачкой дел в картонных обложках, которые он нёс под мышкой. — Знаем, проходили.
Он, посвистывая, пошёл дальше.
— Вот именно, — подтвердил отец. — По повестке к тебе хоть Слепой припрётся, но тот блатной, а ворам с нами западло говорить. И подписывать ничего не будет, хоть ты тресни, так что смысла в этом не будет никакого.
— В казино один из людей Кросса работает, — я стал говорить тише. — Ванька Вагон, слыхал?
— Шестёрка, — отец отмахнулся. — Мелкий и тупой контролёр, раньше с киосков дань собирал, теперь следит, чтобы игроки долги в казино возвращали. Таких как он много, и амбиций у него ноль, чтобы вырасти. А чё, это он твоего деда убрал?
— Не исключаю, что ради его квартиры. Был в больнице, говорил с пациентом, — я откашлялся, — на Ваньку Вагона указали. Буду брать, когда он придёт к одному парню долг выбивать, но хотелось бы что-то на него еще нарыть. Может, и в казино схожу. Раз он такой тупой, как ты говоришь, то явно в этом деле с хатой под кем-то ходит.
— Аккуратнее только, ксивой не маши, пушку не бери, — он коротко кивнул.
— Знаю всё, — чуть улыбнулся я, — просто с тобой хотел пообщаться, что ты на этот счет думаешь?
— Слушай, ну, скажем так, скоро группировку «Универмаг» в общем и Кросса в частности ждёт большой сюрприз, — отец хитро улыбнулся. — Только никому не говори. Лады? Так что можешь чуток подождать. Но если хочешь узнать что-то до большого шухера, как они говорят, лучше не жди. Ты кому-то говорил об этом?
— Толя Коренев только знает, скажу ещё Якуту. И все.
— Смотри, Паха, — отец затушил окурок в цветке, — дело пока пахнет обычной уголовкой, хотя есть подозрения, что это банда — и тогда серия наклёвывается. Если точно поймёшь, что прослеживается именно организованный след и всё делается с ведома Кросса или кого-то из его бугров, скажи мне или Витьку, отработаем материал по нашей линии и приобщим всё к их делу. А я тут пока тоже кое-чего посмотрю, — он наморщил лоб. — Был один такой случай у Витьки с пропавшей бабкой, которой пообещали дом в деревне, а потом ни бабки, ни дома, а квартиру продали. Вдруг серия, и это они же? Посмотрю сегодня, утром подходи.
— Договорились.
Всё это я понимал и сам, но я не столько пришёл за советом, сколько хотел пообщаться с ним, пока у него есть свободная минутка. А то редко доводилось поговорить, что в обычной жизни, что в ментовской. В детстве я не понимал, почему он вечно занят, только когда сам хлебнул оперативной работы, понял, как всё это устроено.
Но теперь, после того, как тогда его потерял, а сейчас снова вижу его живым, буду навещать его как можно чаще, заодно придумывая, как избавиться от той проблемы. Киллер уже у меня под рукой, и если всё пройдёт гладко, он даже не нажмёт на спуск.
Но вот одна фраза отца меня насторожила — банду ждёт большой сюрприз. Надо выяснить всё, пока универмаговцы не поняли это сами и не начали подчищать хвосты. Кто знает, на что способен доведённый до отчаяния Кросс, когда ему на хвост сядет РУОП?
Надо с этим работать. Прорвемся…
Глава 11
Я вернулся в кабинет и увидел такую картину: Толян с растерянным видом сидит за столом, а над ним, как коршуны, нависли Сафин, Якут и Устинов. Лица у них суровые, бескомпромиссные, а Толик виновато хлопал глазами, будто пиво в одну каску выхлебал и ни с кем не поделился.
Все три старых опера медленно повернулись ко мне.
— Я чё-то не понял, — начал Сафин строгим голосом. — Васильев, ты работать-то у нас собираешься или нет?
— Собираюсь, — я кивнул, уже догадываясь, к чему они клонят.
— А вот Коренев что-то не хочет, — добавил Устинов, хмуря щётки бровей. — Ëшки-матрёшки, зачем вообще к нам переходил, если не собирался работать? У нас впахивать надо, а не седалищем на стулья давить!
— Дык мы ж… мы работаем! — дивился Толик, не понимая, откуда у такого наезда ноги растут. — Паха так вообще, убийство вчера раскрыл в депо, а сегодня мы с ним работали по…
— Плохо работали, — оборвал его Сафин.
Казалось, он всерьёз включил начальника, но по искрящимся хитринкам в его глазах я понял, что это проверка — посвящение новобранца в наше дружное братство убойного отделения.
— От хорошей работы праздник на душе и тепло по жилам… А от плохой — никакого праздника нет. Ни в одном глазу, как грица… Сечешь?
— Не особо… — чесал затылок Толян. — Работа — не Новый год ведь… При чем тут праздник?
— О-от молодёжь пошла! — картинно всплеснул руками уже Устинов, обращаясь к Сафину. — Маратыч! Ну как еще объяснять, что любое понимание требует вливание.
— А-а! — хлопнул себя по лбу Толик. — Вы про проставу, что ли?
— Ну, можно и так назвать, — кивнул Устинов — А вообще, запомни, когда в коллектив попадаешь, ты должен ему радость принести, иначе не сработаешься. И, в данном конкретном случае, тут у тебя есть два способа: либо поишь и кормишь, либо устраиваешь хохму над начальником, над Шуховым, то есть. Гы-гы…
Я решил вмешаться, чтобы не грузили напарника. Так-то я тоже еще не проставлялся.
— Хохмить не умеем, — громко проговорил я. — А вот генеральский паёк с водочкой присутствует. Толян, доставай ветеранский гостинец, будем работать с
