Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей

— Не хотите ли вы договориться по-хорошему? — произнёс он сакраментальную фразу грабителей и мошенников.

— О чём? — сделал хорошую мину при плохой игре Фима.

— Вы, — пропустив его слова, мимо ушей, продолжал Кроуфорд, — вы собираетесь разорить банк, которому я отдал всю жизнь.

— Нет, не разорить, а всего лишь, купить, и ничего более, — ответил Фима. — Ничего личного, это бизнес. Положение вашего банка и без этого было слишком шатким. Ваши финансовые махинации ни к чему хорошему не привели. Вы же ещё и игрок?! Недавно вы проиграли очень крупную сумму денег. А это… наплевательское отношение к выдаче кредитов непроверенным личностям и фирмам. Процент невозврата стал слишком большим, и вы начали искать выход, всё больше и больше срываясь в финансовые спекуляции.

— Ваш банк — это фикция. И я очень внимательно изучил вашу финансовую политику и статистику.

— Да, — процедил сквозь зубы Кроуфорд, — вы хорошо поработали. Откуда такие данные, это же конфиденциальная информация!

— Как вы правильно выразились, это конфиденциальная информация, и я не собираюсь её разглашать.

— Но всё же?

— Всё же? Надо платить своим людям зарплату вовремя, и все секреты останутся при вас!

— Ах, ты ж, мразь, — не сдержался Кроуфорд, — я пристрелю тебя, гадёныш.

— Но-но, полегче, уважаемый. Вы же не хотите сесть в тюрьму, да и на вашем месте, я бы так не волновался, не далее, как десять лет назад, вы сами разорили другой банк и воспользовались его банкротством в своих целях. Не думаю, что вас мучают угрызения совести.

— Ещё раз повторюсь. Вы хорошо подготовились! Вы, кажется, русский, вечно вы сидите в своей Сибири и кормите собою своих медведей. А сейчас решили вылезти из берлоги и наложить свои грязные лапы на честно заработанные англичанами деньги.

— Вы мне льстите, русский я только по отцу.

— Что! — и пристально всмотревшись в лицо Фимы, и видимо, что-то увидев там, Кроуфорд произнёс. — Ну, тем хуже для вас.

Подняв револьвер, он, как бы нехотя, стал прицеливаться, играя на нервах Фимы. Создалась парадоксальная ситуация. Фима ужасно боялся. Его тело требовало немедленных действий. Он хотел вскочить и рвануть в сторону двери из кабинета. Но тогда его «лицо» было бы немедленно испорчено, и он бы не простил себе такого позора.

В то же время, он не хотел так глупо умирать. Что делать, он не знал. На самый крайний случай, у него был небольшой пятизарядный револьвер «Бульдог», 44-го калибра. Но его ещё нужно было достать, а сидя на стуле, сделать это было крайне нелегко.

Ствол револьвера был направлен точно в лоб Фимы. Утомительно медленно ползли секунды отпущенной жизни. Кроуфорд, всё же, что-то решил для себя, и его палец стал постепенно нажимать на курок. До смерти оставалось два мгновения.

В это время по ту сторону двери послышались крики.

— Я не пущу вас, это возмутительно, идёт деловая встреча. Куда вы (прётесь!) идёте, остановитесь!

В дверь постучались. Ствол пистолета повернулся в сторону двери. Этим моментом воспользовался Фима и рванулся из-за стола. Опрокинув стул, он споткнулся и распластался на полу, это его и спасло. Кроуфорд выстрелил, но пуля, вместо того, чтобы попасть в Фиму, попала в пол, покрытый узорчатым паркетом. Оставив большое входное отверстие, она застряла где-то в его недрах.

На звук выстрела распахнулась дверь, и в проёме показался Леон, уставший ждать своего товарища, а может, и заподозривший что-то неладное. Он не делился своими эмоциями, поэтому, этот факт так и остался неясным для Фимы.

Увидев, как Кроуфорд перезаряжает револьвер, а Фима пытается ползком покинуть дистанцию огня и одновременно, с усилием, вырывает из внутреннего кармана своего делового сюртука револьвер, Леон, практически мгновенно, выхватил свой револьвер системы Лефоше.

Два выстрела прозвучали одновременно. Кроуфорд пошатнулся и, схватившись рукою за грудь, стал медленно оседать на пол. Леон, отлипнув от косяка двери, к которому приник, спасаясь от пули Кроуфорда, бросился на помощь Фиме. Подняв его за воротник сюртука, практически на себе, бегом, Леон вынес товарища из кабинета, где в луже крови, расползавшейся по дорогому паркету, лежал несостоявшийся банкир-убийца.

Дальнейшие события были предопределены. Кроуфорд выжил, но пролежал в больнице до самого заседания суда, который состоялся после его выздоровления. Осуждён он был как за покушение на убийство, так и за финансовые махинации, которые привели к банкротству банка. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Фима и компания были вынуждены залечь на дно, дожидаясь процедуры банкротства, а также, когда уляжется вся эта газетная шумиха после стрельбы в банке. Через пару месяцев они приступили к покупке банка. А ещё через три, в Бостоне появился «Первый Африканский», стремительно расширяющийся и увеличивающий свои многочисленные филиалы по всему штату Массачусетс.

Глава 14 Переселенцы

Император Николай II и его супруга сидели в одной из комнат дворца и тихо беседовали. Беседа касалась сугубо личных тем, но, как и водится в любых семьях, разговор перешёл на более общие темы.

В конце концов, разговор коснулся и темы Африки, а собственно, переселенцев.

— Ники, ты помог переселенцам, которые путешествуют в Африку?

— Аликс, я помню о твоей просьбе. Да, там подключилось много организаций, в том числе, протеже Мамбы, некий Феликс фон Штуббе. Представляешь? Остзейский немец, и протеже Мамбы.

— Ники, ты ошибаешься. Какой он протеже. Фи, ни один европеец не будет искать себе чёрного патрона, это унизительно, Ники. Разве ты этого не знаешь?

— Аликс, ты меня поражаешь своими знаниями, откуда ты набралась всего этого.

— Откуда?! Ники… Я выросла в Германии, мне ли не знать отношения европейцев к неграм. Никто в Европе не считает их за людей. Это вы, в России, по своей добродушной природе, готовы брататься с кем угодно, а потом разочаровываться в этом и быть вечно обманутыми в своих ожиданиях. Европейцы не такие, как вы. Посмотри на англичан, они сталкивают лбами всех подряд. И все им верят.

— Странно, как они до сих пор не уничтожили этого… Иоанна Тёмного. Ой, — закрыла она свой рот нежной ладошкой, — кажется, я сказала лишнего. Да, Ники?

— Не знаю, Аликс, в чём тебе можно верить. Но то, что ты, иногда, говоришь интересные вещи, я знаю. Так что ты там говорила, насчёт фон Штуббе?

— Ники, фон Штуббе делает деньги на негритянском короле. Он — бывший авантюрист и золотоискатель на службе кайзера. Сейчас отошёл от дел и уволился, осел в России, у него тут родной брат, полковник.

Николай II удивлённо приподнял брови и даже привстал со своего кресла, развернувшись к императрице.

— Аликс, ты удивляешь меня всё больше и больше. Откуда ты это знаешь?

— Ники, у меня тоже есть доверенные люди и многочисленные родственники. Да и многие фрейлины, и прочие… дамы, весьма много знают. А то, что знают, у них не держится на языке. И всё вываливается в укромных будуарах и на великосветских вечерах.

— Занятно. Я даже и не думал, что всё так плохо. Что касается переселенцев, то они уже в пути. Не знаю, что там думает о них Штуббе и сам Иоанн Тёмный, но они обеспечены всем необходимым, снабжены продовольствием и семенным фондом. С ними передвигается небольшой фельдшерский пункт, и есть даже, до зубов вооружённый отряд казаков, числом в пять сотен, и ряд штабных офицеров, а также, священники. Я обеспечил им необходимый льготный фрахт пароходов.

— Кроме того, Священный Синод решил создать там отдельную епархию. Коптская церковь, конечно, будет против. Но я знаю, что они не предоставят Иоанну ни епархию, ни автокефалию. Автономию своей церкви, он тоже получит не скоро.

— А ещё, Аликс, ты же не веришь в то, что англичане, которые плотно «сидят» в Египте, вдруг воспылают любовью к Иоанну и разрешат ему автономию. Хотя… ни я, ни мои министры, не всегда могут предугадать действия англичан. Слишком всё сложно, Аликс. Единственное, что можно сказать, то если уж глава коптской церкви в Каире что и сделает, то это будет по распоряжению, и с согласия англичан, и больше никак, или я их плохо знаю, Аликс.