Вождь чернокожих. Black Alert (СИ) - Птица Алексей

Дух предательства извечно царил на Востоке, и в этом не было ничего удивительного. Только лицемерные англичане умели этим пользоваться, да французы, в силу своего ума и склонности к интригам. Остальные, всегда, оставались в проигрыше.

Огонь артиллерии и пулемётов выкашивал ещё боеспособные силы англичан, а они ничего не могли противопоставить. Остатки собственных батарей, в конце концов, проиграли артиллерийскую дуэль и были уничтожены.

Не став ожидать повторной атаки, генерал Китченер отдал приказ отступать в Омдурман, бросив полевой лагерь. За ними, буквально по пятам, следовали отряды бывших дервишей и негритянского вождя, обстреливая англичан из винтовок и пулемётов, и только остатки Верблюжьего корпуса смогли отогнать дикарей, в быстрой атаке, уже перед самыми воротами Омдурмана.

Опустившиеся сумерки прекратили затянувшееся на весь день сражение.

Глава 13 Бостонский банк

Ефим Сосновский долго обдумывал визит и дальнейшую свою финансовую деятельность. Наконец, он придумал дерзкий план и рассказал о нем своим друзьям поневоле, а по сути, соратникам.

Вместе деньги делать, вместе за все отвечать. Первым делом, они вывели из тени свой алкогольный бизнес. Купили у государства патент и стали разливать алкоголь в бутылки под громкими названиями: джин «Африканский», виски «Чёрная голова», водка «Бостон», ликёр «Банановый», а также, сладкие настойки для дам: «Чёрная роза», «Белый лотос», «Гармония», «Любовь», «Страсть» и прочие сентиментальности.

Даже освоили лёгкие слабоалкогольные напитки, с добавлением тонизирующих и возбуждающих компонентов, на основе мамбовских эликсиров и растительных выжимок, разбавленных в пропорции, как бы ни один к сотне тысяч. Судя по восторженным отзывам, кому-то и этого хватило. Ну да, на здоровье.

Ставки на тотализаторе тоже принесли ощутимую сумму выигрыша. Но всё это были мелочи, по сравнению с мировой революцией, а именно, с финансовой интервенцией и прессингом, который они собирались применить к самому крупному банку Бостона. Положение этого банка было весьма шатким. Он ослабел от постоянных кризисов и авантюрных финансовых спекуляций.

Собравшись в кабинете Фимы, компаньоны приступили к обсуждению назревшей проблемы. Слово сразу взял Фима. Подойдя к стене, он лёгким движением кисти руки отодвинул в сторону небольшую занавеску, скрывающую чистую чёрную доску. По нижней части доски проходил небольшой бортик, на котором лежали разноцветные мелки. Тряпки, кстати, не было.

Заметив это досадное упущение, Фима взял колокольчик со стола и требовательно зазвенел в него. Спустя минуту, в дверь тихо постучали.

— Войдите, — проговорил Фима, напустив строгий и деловой вид.

В комнату вплыла девушка, на описании которой стоит, пожалуй, остановиться подробнее. При её появлении, Леонид и Леон понимающе переглянулись и улыбнулись. Один из них тяжело вздохнул и закатил к потолку глаза, другой, еле слышно хмыкнул и стал заинтересованно рассматривать вошедшую.

Девушка была выше среднего роста и возвышалась почти вровень с Фимой, который тоже был немаленьким. Надетое на нее строгое, по горло застёгнутое, платье, скрывавшее всю её фигуру, как изначально задумывалось, тем не менее, выгодно подчёркивало тонкую талию и невероятно широкие бёдра, с очень заманчивым изгибом.

Сзади платье, плотно облегая её круглые ягодицы, словно приглашало мужскую руку с силой хлопнуть по ним и почувствовать волнительную упругость этих оттопыренных «булок». Щадя чувства Фимы, который однозначно запал на прелести девушки, никто из них не шевельнулся, чтобы отвесить смачного шлепка по ягодицам девушки.

Девушка была мила и имела длинные рыжеватые волосы, завёрнутые в сложную прическу. На её округлом лице выгодно выделялся маленький аккуратный носик. Пухлые губы бантиком и пронзительные карие глаза, в которых плескался свет тщательно скрываемого ума, дополняли общую картину «милоты».

Фима познакомился с ней в этом банке, когда она работала обычным кассиром, или операционистом, как сейчас бы сказали, ну и, собственно, «запал» на неё, а потом и назначил своим секретарём.

Как ни странно, Эльза Розенберг оказалась хорошим помощником. О других её достоинствах Фима предпочитал не распространяться, но, судя по его довольному виду и той энергии, которую он излучал, они, несомненно, были.

— Эльза Генриховна, принесите, пожалуйста, мокрую тряпку и стакан несладкого чая.

— А мистерам?

— А мистерам, — продолжил за двоих Шнеерзон, — пожалуйста, по бокалу пива.

— Пива нет, — ответила девушка и улыбнулась, умудрившись в этой, как казалось, милой улыбке, выразить всё своё негативное отношение к подобным продуктам и подобным просьбам.

— Гм, а что есть выпить, в смысле, попить, — поправился Шнеерзон.

— Я могу предложить уважаемым господам кофе, чай, горячий шоколад, воду обычную, воду холодную, воду горячую и очень горячую. Что будете? — и она опять мило улыбнулась, а для верности, ещё и захлопала своими длинными ресницами.

«Издевается», — подумал Шнеерзон.

«Умна», — подумал Леон, — «не стоит с ней ссориться».

— Тогда нам… Ты Леон, что будешь?

— Горячий шоколад. Вот… Две кружки с горячим шоколадом и бутылку сельтерской, — всё-таки Шнеерзон не мог остаться в долгу и назвал то, чего у девушки, вроде как, не было.

— Хорошо, — коротко бросила она и вышла, как выплыла, без всякого пошлого покачивания крутыми бёдрами, подрагивая тем, что оттопыривалось у неё сзади.

Через десять минут она внесла то, о чём её просили, в том числе и сельтерскую воду, и молча вышла, бросив долгий, обещающий райские муки, чисто женский взгляд. Фима поперхнулся и пробормотал про себя.

— Надо её начальником отдела назначить, а то…

Что, а то?… Ни Леон, ни Леонид не смогли разобрать, хоть и прислушивались к Фиме. Их эта ситуация забавляла, но влезать они не спешили. Пусть сам разбирается со своей пассией, или женится…, или бежит от неё…

Фима воспользовался тряпкой и, аккуратно вытерев доску, стал вычерчивать на ней финансовые схемы и алгоритмы работы по выдавливанию денег из банка и приведения его к банкротству.

Схема была разделена на три составляющие. Первая, это создание отрицательного имиджа, который провоцировался разговорами о финансовой несостоятельности банка, распространяемыми среди простых людей, а также, заинтересованных лиц.

Эту часть взял на себя Леон Сракан. Он лучше всех мог сеять панику, да к тому же, имел неоднозначные связи и авторитет среди местных уголовников, ему и карты в руки.

Вторая часть состояла из производства поддельных векселей, ее исполнение должен взять на себя Шнеерзон. Векселей планировалось делать немного и на небольшие суммы, чтобы не привлечь к себе внимание. Главное, это успеть их предъявить, не в самом начале активного снятия депозитов и, ни в коем случае, не в конце, чтобы не пролететь. Золотая середина, она и в Африке золотая середина.

Сомнений в том, что Шнеерзон сможет подделать векселя и банковские чеки, не было ни у кого, в том числе, и у самого Шнеерзона. У него работала небольшая типография, услугами которой он и собирался воспользоваться.

Третья часть, самая главная и самая основная, состояла в том, чтобы манипулируя первыми двумя составляющими плана, добиться нужного эффекта. И одним из этих факторов был дополнительный кредит, который собирался взять в Бостоне глава компании «Верфь Фор-Ривер» Томас Уотсон, для расширения своего производства и принятия заказов от правительства САСШ на строительство военных кораблей. Договорённость об этом с ним уже была.

Накануне финансовой интервенции, Томас Уотсон взял нужный ему крупный кредит. Это и стало отправной точкой отсчёта операции, запланированной Фимой. Об этом кредите знало довольно много людей, поэтому, несмотря на то, что Уотсон имел ещё непогашенный долг и в «Первом Африканском», это впрямую не указывало на заговорщиков, что им и требовалось.

Получив отмашку, Леон стал распространять панические слухи в доках и порту, а также, в самом городе и на его заводах. Мало-помалу, паника стала нарастать. Начав передаваться на бытовом уровне, слухи, постепенно, перекинулись с улиц в помещения и кабинеты состоятельной части граждан Бостона. И это уже стало серьёзно.