Моя чужая новая жизнь - Anestezya
— Я могу вернуться к детям?
— Отпусти её, — кивнул Вильгельм.
У нас теперь была другая задача — незаметно подобраться к заброшенному на первый взгляд зданию. Понятия не имею, сколько внутри человек и заметили ли они нас. Вильгельм подозвал Кребса, обозначая нужные позиции. Файгль выдал в подкрепление своих солдат, так что русских мы не упустим.
— Пять человек идут внутрь, остальные прикрывают.
Я без колебаний шагнул к Шнайдеру, который обычно первый вызывался на подобные задания. Кох молча двинулся следом.
Внутри здания было темно. Окон почему-то не было. Зловеще щёлкала черепица и скрипели старые доски под ногами. Мы прошли цех, в котором была пилорама, и оказались в огромном сарае. Неожиданно тишину разорвали сухие щелчки выстрелов — слева от меня вскрикнул Фриц. Я едва не выронил винтовку, когда пуля срикошетила о приклад и чудом меня не задела. В этой темноте было непонятно куда стрелять. Русские, видимо, делали это наугад, но если мы ответим тем же, есть риск зацепить своих же. С улицы раздался глухой взрыв.
— У них есть гранаты, — сдавленно прошептал Кох.
Я спрятался за огромной трубой и прислушался. Мне показалось, что в углу мелькнула чья-то тень. Я напряжённо всмотрелся. Из открытой двери проникало немного света, да и глаза постепенно привыкали к полумраку. Одетый в гражданское мужчина медленно полз к сложенным мешкам. Я поднял винтовку и прицелился. Русский в последний момент, возможно, что-то заподозрил, и я услышал щелчок. Не раздумывая, выстрелил и едва успел увернуться от ответного выстрела.
— Винтер, живой? — тихо окликнул Каспер.
— Да.
Где же прячутся остальные? Здесь не так уж много мест, позволяющих отсиживаться десятку человек. Мы по прежнему не видели своих противников и стреляли, ориентируясь по звуку.
— Держитесь ближе к выходу и не дайте им уйти, — крикнул Кребс.
Снаружи пулемёт разносил ангар на куски, пули постепенно пробили часть крыши и стало намного светлее. Теперь понятно откуда нас обстреляли — за стропилами, почти под крышей прятались не менее пяти партизан.
— Ложись! — заорал я, заметив, как русский замахнулся.
Меня оглушило взрывом. Повезло ещё, что гранату бросили не в сарае, а рассчитывая вывести из строя пулемёт.
— Они уходят! — крикнул Шнайдер, продолжая палить вслед.
Русские воспользовались суматохой и решили, видимо, уйти по крышам. Ну, пусть попробуют. Нас всё равно ведь больше.
— Похоже, здесь уже всё, — Кребс окинул взглядом разгромленный ангар, где повсюду лежали трупы. — Проверьте, есть ли раненые.
Я заметил, что Шнайдер и Кох подхватили безжизненное тело Фрица.
— Не приживаются у нас новобранцы, — хмуро пробормотал Шнайдер. — А жаль, неплохой был пацан.
Вынести убитых мы успеем, а вот упустить кого-то из партизан ни за что нельзя. Я вышел на улицу и заметил неприметный сарай чуть в стороне. Не дожидаясь приказа, я бросился туда. В другое время было бы страшно соваться в эту зловещую темноту, но сейчас я помнил лишь то, что они не должны уйти. Ни один из них.
— Петенька, сынок, уходи! — надрывно закричала женщина, замахиваясь на меня топором. — Отойди, — я не собираюсь с ней драться, но если она не бросит эту штуку, мне придётся нажать на курок.
— Беги! — не оборачиваясь, крикнула она сыну и решительно двинулась на меня.
Никогда ещё я не стрелял в кого-то так близко, практически в лоб, а тем более в женщин. Я мог её ранить, чтобы просто обезвредить, но в последний момент переместил прицел на грудь.
— Будьте вы прокляты, твари, — прохрипела она, тяжело оседая на пол.
Уже не первый раз я сталкиваюсь с таким самопожертвованием ради близких, но сейчас меня это не тронуло. Этот заряд был последним, и я отбросил уже бесполезный пистолет. Судя по всему, мальчишка безоружен, иначе бы давно уже пальнул в меня. Я шагнул ближе и почувствовал, как накрыло новой волной ярости. Этот ублюдок пытается примотать к ящикам в углу взрывчатку. Возможно, именно он повредил машину Вильгельма. К счастью, он не успел соединить нужные проводки.
— Сволочь! — я бросился к нему, сбивая с ног, нанося удары куда придётся. — Такие как ты только и можете действовать исподтишка! — кажется, я сломал ему нос, но это не остановило меня. — Что же ты не пошёл в армию, чтобы открыто сражаться как мы?!
Парень был довольно щуплый и даже не сопротивлялся моим ударам. Я придавил его, продолжая наносить удары, не обращая внимание на сбитые костяшки.
Он сплюнул кровь и вдруг хрипло рассмеялся.
— Это говорит мне тот, кто вероломно напал на мою страну. Открыто мы сразимся, когда Красная Армия придёт в Берлин и наши солдаты разрушат ваши дома…
Я с силой ударил его в челюсть, но тот продолжал смеяться глухим, булькающим смехом.
— Как вам это понравится, а, фриц?
— Заткнись, — прошипел я, стиснув пальцы на его горле.
Этот мерзавец ещё смеет издеваться! Ну, так я заставлю его замолчать…
— Фридхельм, довольно, — попытался оттащить меня Кох. — Хватит, слышишь? Он уже и так в отключке.
— А ты посмотри, какой он напоследок приготовил подарочек, — я с силой пнул неподвижное тело. Это точно из-за него Рени и Вильгельм едва не погибли!
— Хватит, — меня привёл в себя резкий голос брата. — Раз он виновен, значит, подлежит расстрелу, но самосуд устраивать я не позволю.
Я молча прошёл на улицу, спиной чувствуя пронзительный взгляд брата. Во дворе наши согнали уцелевших партизан, Кребс огласил положенный приговор и через несколько минут с ними было покончено. Я заметил под брезентом тела убитых — помимо Фрица погибли ещё двое солдат Файгля. Ещё трое были ранены. Крейцер досадливо морщился, неловко придерживая пострадавшую руку.
— Держи, — я достал свою аптечку и протянул ему бинт.
Подходя к машине, я услышал:
— Что это на него нашло? Он едва не забил его насмерть.
— Да какая к чёрту разница? Мы же всё равно расстреляли этого подрывника. А что Винтер его отметелил, так и правильно.
***
Файгль распорядился всем выдать шнапс из запасов, и я, прихватив бутылку, вернулся домой. Хочу надраться в хлам. Обычно мне хватает несколько рюмок, чтобы захмелеть, но сейчас я не чувствовал привычного расслабления, даже выпив полбутылки. На душе была пугающая пустота. Я не чувствовал облегчения от того, что мы сделали. Это
