Влад Савин - Морской Волк, том 2
– Если позволите, товарищ Сталин. Будет ли экипаж «Воронежа» расформирован?
– С чего вы взяли, товарищ Лазарев? Во-первых, чтоб ваш корабль содержать в порядке, без экипажа никак не обойтись. Во-вторых, может быть, мы еще используем на Северном театре столь уникальную боевую единицу – ну, это еще видно будет. Естественно, все вы будете привлекаться, для консультаций; может быть, будут у нас еще встречи, как сегодня. Пока же – отдыхайте! А вас, товарищ Берия – попрошу остаться.
(тот же кабинет, через несколько минут)
– Ну, что скажешь, Лаврентий?
– Правду говорят – наши гости.
– Поясни.
– Предположим – чисто отвлеченно, предположим! – что кто-то там, в будущем, хотел бы сбить нас с пути. Помощь в войне, как наживка – и вброс чуждых идей, поворот на новый курс. Но тогда – они бы должны, обязаны были – сказать: вот так не надо, а так надо! И доказывать это – четко и безупречно, по виду. А они – сами не знают ответа.
– Так-таки не знают?
– Мне, товарищ Сталин, слова Лазарева передали, в запале сказанные, в море еще: «социализм провалился, капитализм ненавижу – только, в безнадежном бою, и осталось».
– В безнадежном бою – это песня та? Тогда – неправ ты, Лаврентий. Выходит, готов он драться, даже за провальное дело – потому что другого не видит. А что считает его, пока, безнадежным – так даже мы не знаем, что выйдет в итоге. Но вот что-то выйдет, это я обэщаю!
И товарищ Сталин усмехнулся в усы.
– Еще варианты есть, Лаврентий?
– Чисто теоретически. Убрать Хрущева – который, допустим, сделает в будущем что-то неугодное нашим потомкам.
– Зачем так сложно? Нет человека – нет проблемы.
– Чтоб другие не продолжили.
– А какая у Никитки сейчас политика – чтоб ее кто-то продолжил, после него? Я его знаю – с тех пор еще, как он вместе с Наденькой Аллилуевой, в Промышленной Академии, в секретарях там ходил. И все, что гости наши про него рассказали – чрезвычайно на него похоже. Как он там, кстати?
– Недоволен. Уже замечен – в разговоре, который вполне можно трактовать по пятьдесят восьмой. Встретил на новом месте, знакомого, еще с Украины – выпили, посидели, и.. Рапорт от местных товарищей – у меня, со всеми подробностями. Уже можно – брать.
– Я сказал – не спеши, Лаврентий! Пусть посидит, в своем Ашхабаде, поплачется в жилетку, еще кому. Пусть сеть сплетет, заговор составит – посмотрим, кто тут у нас, товарищем Сталиным недоволен! А уж когда созреет.. Главное – к армейским его, не подпускать: не хватало нам еще, какой-нибудь штаб ПВО штурмом брать, в войну! И чтоб он – с твоими там, не стакнулся.
– Это вряд ли!
– Знаешь, Лаврентий, человек обычно другого обвиняет – в том, к чему сам склонен. А по тому, что он свои пасквили мемуарные в Англии публиковал. Не удивлюсь, если возле него – и настоящие английские шпионы окажутся. За этим тоже – следи!
– Так точно, товарищ Сталин.
– Диалектика, Лаврентий. Ничего не бывает – даром. Вот гости наши – хорошо нам помогли. А я вот думаю сейчас – что будет, если все узнают. Ведь тогда – возможно все, вплоть до союза всех против нас! В мире – слабым диктуют, сильных уважают. Когда мы разобьем Гитлера, нам придется быть готовыми – защищать себя.
Завтра ты будешь – подробно ставить задачу комиссии, в Молотовск. Мне нужно – чтобы они оценили там, перспективу. Нам будет нужен еще один центр кораблестроения – на Севере. Ленинград в блокаде, там все разрушено – да и тесновато будет, если мы хотим, принципиально новый завод. Металл из Череповца, с Урала – везти до Архангельска даже ближе. И научная база – в Ленинграде. И беломорский канал – с Балтики. И безлюдные места – что тоже важно. И – легче оборонять. Есть мнение – что именно там будет строиться наш атомный флот.
Пусть эти ответственные товарищи продумают, прикинут, пока предварительно, затраты и сроки. Чтобы – можно было начать раньше. Какое-то оборудование можем заказать у союзников, какое-то – возьмем у немцев, в трофеи. Может быть, имеет смысл, первым заложить на верфи не субмарину, а ледокол – чтобы отработать машинную установку. Тем более, что свободное и круглогодичное мореплавание по нашей Арктике – это важнейшая и оборонная, и хозяйственная, задача.
Это будет, Лаврентий. А пока – на тебе, главное. Обеспечить внедрение достижений потомков – и в то же время, соблюсти абсолютную секретность. Не допустить утечки информации – даже теоретически! Сурово спрашивай за это со своих, Лаврентий – и помни, что я так же спрошу с тебя!
От Советского Информбюро 20 сентября 1942
В течение ночи на 20 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздок. На других фронтах существенных изменений не произошло.
В районе Сталинграда продолжались ожесточённые бои, часто переходившие в рукопашные схватки. Наши части очистили от противника ещё несколько улиц. Большой урон нанесли врагу бойцы Н-ской стрелковой части. По неполным данным, они уничтожили до двух батальонов немецкой пехоты, 5 танков, 43 автомашины и 38 повозок с боеприпасами. Часть, где командиром тов. Чекалов, в упорном бою с неприятелем уничтожила 6 немецких танков и истребила более роты гитлеровцев.
В районе Синявина продолжаются бои, в ходе которых враг несёт большие потери. Только на одном участке нашей артиллерией за два дня разрушено 53 немецких блиндажа, 13 ДЗОТов, уничтожено 10 танков (5 из них были зарыты в землю), 13 орудий разного калибра и истреблено до 800 немецких солдат и офицеров. Противник подтянул резервы и оказывает упорное сопротивление.
Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Москва. Кремль.
Эти пятеро лет через тридцать – станут легендой. А пока еще – не седобородые корифеи, лет им в среднем по сорок – мои ровесники. Робко входят в кабинет – где я уже сижу, рядом с Берией.
Начальника конструкторского бюро Балтийского завода Базилевского и одного из конструкторов ЦКБ-18 (знаменитого в будущем «Рубина») Перегудова только вчера сумели вывезти самолётом из блокадного Ленинграда, директор Уральского Химмаша Доллежаль был срочно вызван из Свердловска, начальник Броневой лаборатории Курчатов прибыл из Казани, а профессора Александрова выдернули аж из нефтепорта Сталинграда, где он руководил размагничиванием ходящих по Волге судов и барж от немецких магнитных мин.
Они совсем разные – эти люди, создавшие в том, уже не будущем будущем, и ядерный меч и подводный щит страны.
Добродушный, в вечно расстёгнутом, даже сейчас, пиджаке, массивный здоровяк Александров.
Высокий, тощий, с ввалившимися от хронического недоедания щеками, застёгнутый на все пуговицы, прямой, как шпага, Базилевский.
Круглолицый, невысокий, выглядевший на первый взгляд простоватым, но хитрым крестьянином, курносый Доллежаль.
Хоть и изрядно похудевший, но по-прежнему типичный «морячок-красавчик» Перегудов, начинавший ещё на дореволюционных «Барсах».
Пока не отпустивший своей знаменитой бороды, тонкий, интеллигентный, с вытянувшимся от недавней болезни лицом Курчатов...
Осматриваются. Наверное, все им кажется странным. И этот внезапный вызов – по линии не своих наркоматов, а НКВД. И – в таком случае, отчего не Лубянка, а Кремль? Отчего, кроме самого грозного наркома, загадочно поблескивающего своим пенсне, здесь же присутствуют трое незнакомых моряков и старший майор НКВД? Что за странный аппарат на отдельном столике – от которого за штору у стены тянутся провода?
Берия начал:
– Проходите, товарищи, садитесь. Вы все дали подписку о неразглашении тайны особой государственной важности. Никто не передумал? А то после выхода из этого кабинета вы станете секретоносителями высшего уровня со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе – и нехорошими, вроде постоянной охраны и отсутствия контактов с иностранцами.
– Нет, нет, – дружно забормотали вошедшие, а будущий президент академии наук даже замотал испуганно головой. Люди они были непростые, и их научный нюх прямо-таки кричал о присутствии здесь настоящей ТАЙНЫ.
– В таком случае, товарищи, располагайтесь поудобнее. Сейчас вам будет показан фильм – или прочитана лекция, иллюстрированная киноматериалами. Возможно кому-то из вас, что-то уже знакомо – чисто теоретически. Однако же итогом нашей сегодняшней встречи, должен стать абсолютно реальный результат. Начинайте!
Раздвинулись шторы, и заинтересованным взглядам предстала плазменная панель, со всеми предосторожностями доставленная из кают-компании «Воронежа». Совсем как в романе Беляева «Чудесное око», вышедшем еще в тридцать пятом (и там был экран, еще большего размера). Ноутбук, с которого управлял процессом Серега Сирый, привлек внимание гораздо меньшее – издали, обычный пульт с кнопками, видели мы такие!
