Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
Такова истинная история получения статуса евнуха господином Гюставом Адольфом Клеманом. Если вдруг начну вести дневник, как нынче это модно делать, наверное, даже впишу в него эту коллизию, имевшую место быть в моей жизни. Но не прямо так сознаюсь, а опишу возвышенными словами. Типа — «рука справедливости направила дробь справедливости нести ту самую справедливость как надо, в кого надо и куда надо». Ну, или что-то около того. Не силён я нынче в прозе. Даже в столь короткой. Всевозможные технические описания куда как ближе к телу.
Кстати о теле. Три воющих на разные лады тела жандармы нашли. А я, закрыв обратно окно пассажирской двери нашего лимузина, спокойно выбрался с другой стороны машины, да и усвистал обратно в гостиницу. И даже если кто меня при этом мельком видел, что он сделает? Доложит, что видел убегающего с места стрельбы карлика? Ночь ведь на дворе! Понимать надо! Ребёнок же, ангелочек такой, стрелять во всяких дядей уж точно не будет! Ага!
А я тем временем оружие почистил, от гильз избавился, сбросив их в канализационный сток, сам весь умылся, чтобы порохом не пахнуть, да и заснул сном праведного младенца, после того как снаружи прекратился всякий гомон. Кстати, очень быстро прекратился. Всего полчаса «птичий базар» слушали и наблюдали попросыпавшиеся постояльцы аж четырех гостиниц — большей частью гонщики и владельцы заявленных на соревнования автомобилей.
Причём даже никаких разбирательств не последовало. Видать не захотели пострадавшие мужчины поднимать шум в прессе о своих ночных похождениях и позорных ранах. За что и проплатили кому надо, сколько надо.
Что ни говори, а дробь в жопу это тебе не пуля в грудь. Ничего героического в этом нет. Про раны Клемана вообще промолчу. Мы о них, об этих ранах, вообще случайно узнали сильно потом. Из перешептываний по углам местных участников гонки. Я ведь реально в темени стрелял и не совсем различал, куда там что угодило.
С другой стороны, детей он к этому времени уже успел понаделать. Теперь же будет больше уделять внимания работе. Ну и выпивке, конечно. Куда уж без неё теперь-то!
В общем, не случилось у нас дружбы с этим господином. Он ведь сам чётко понимал, кто именно был виноват в получении им нового статуса любителя выпить, а не дам.
Но да и хрен с ним, с обиженкой. Не Клеманом единым был богат французский автопром. И без него хватало акул с мальками всякими разными. Ротшильды и те на этот рынок влезли каким-то там своим ответвлением семейства. Причём даже не одним ответвлением, насколько я смог понять опять же из бесед местных «болтливых кумушек от автомобильного мира».
Зато самая первая ночь прошла для наших машин без ущерба. Пусть даже это и стоило лично мне половины положенных часов сна. А второй такой ночи в этом гостеприимном городе Париже уже не последовало. Мы, Яковлевы, прибыли самыми последними. Всего за сутки до начала гонки. Специально подгадав так, чтобы избежать как раз того самого, от чего я уберег наших ласточек.
Папаня ведь у меня умный, что я сам. Прекрасно понимал изначально, к кому и с чем мы едем. Вот и постарался обставить наш приезд так, чтобы не задерживаться тут и там надолго, тем самым давая всяким недоброжелателям шанс нам подгадить хорошенько.
Вообще не верит он тут всяким европейцам с американцами. Даром что ли патриот с большой буквы «Пэ»? Прекрасно понимает, что к чему, в отличие от многих и многих. Так что уже утром мы все, гонщики, дружно стартовали друг за другом в путь.
Глава 11
Шесть дней, семь ночей. Часть 2
Как там было в «Золотом телёнке»? Но позвольте, вот ведь написано! В гонке участвую два Фиата, два Паккарда и один Студебеккер! И ни одного Лорен-Дитриха! Должно быть не дословно, но по сути то.
Вот и тут по задумке многих не должно было быть ни одного Лорен-Дитриха. То бишь, никакого автомобиля марки «РУСЬ». Но мы, Яковлевы, случились.
Хотя, справедливости ради, следовало сказать, что ни одного Фиата, Паккарда или же Студебеккера в гонке Париж-Амстердам-Париж 1898 года тоже участия не принимало. Да таких марок автомобилей и не существовало пока в природе!
Зато Панар-Левассоров набралась аж половина из более чем полусотни стартовавших из французской столицы машин. Видать ну очень сильно владельцы этой самой марки желали получить себе весь пьедестал почета во всех трёх классах — «А», «В» и «С».
Ещё по 5 штук было Пежо, Морсов, Амеде Болле и Жорж Ришаров. Чуть меньше Де Дион-Бутонов и Дарраков. Плюс всякая разная безымянная гаражная отсебятина от всевозможных энтузиастов — по одной штуке каждого. А вот кого также было много, так это Клеманов. Но не полноценных машин, а трициклов. Да! Как оказалось, их во Франции уже клепали в очень солидных количествах и были они весьма популярны за счёт не сильно высокой цены. Естественно, не сильно высокой по сравнению с ценами на машины.
Выпускали нас вперед к победе не всем скопом, чтобы не начать гонку с массовой аварии, а по одному с промежутком в 2 минуты. И победителя первого этапа, как и всех последующих, собирались определять по затраченному тем на прохождение дистанции времени. Наивные чукотские парни! Определять они ещё чего-то там вздумали!
— Давай, батя! Жми! — это ваш покорный слуга разорялся, сидя на переднем пассажирском сиденье лимузина.
Почему на пассажирском? Так ведь мелочь я пузатая! Кто меня за руль-то пустит? Тем более участвовать в гонках! Потому был, так сказать, сторонним наблюдателем и заодно комментатором.
Шикарный отцовский спорт-купе, на который нет-нет, да заглядывались абсолютно все, вальяжно тронулся с места, а после начал плавно разгоняться, как тот паровоз с крутой горки — то есть неудержимо.
У нас и обычный, так сказать, гражданский экземпляр подобного купе являлся хорошим «скакуном» по сравнению с лимузином за счёт снижения веса машины. База короче, кузов тоже. Пассажиров, считай, нет. Вот и дарил он радость от «полёта» своим владельцам, кто сам мог сесть за руль.
Этот же, «боевой экземпляр», был и того легче. А ещё мощнее. Раму мы ему, словно те термиты, попятнали многочисленными отверстиями во множестве мест. Запас прочности у неё изначально имелся чуть ли не пятикратный, вот и снизили вес, высверлив излишнее.