Волшебные меридианы. Книга первая. Картограф. - Юрий Николаевич Москаленко
Но это я отвлёкся. Значит, картографы наши никакие не кавалеристы, а самые, что ни на есть мариманы. Как это меняет дело?
Получается, что это всё не так уж и плохо. Можно даже сказать хорошо, потому что даёт мне возможность более или менее правдоподобно объяснить, почему бравый прапорщик-пластун не умеет ездить верхом и рубиться на саблях, но владеет приёмами рукопашного боя, теми самыми пластунскими ухватками, обычному фехтованию предпочитает фехтование на ножах, читает и рисует карты, а также неплохо разбирается в организации караульной службы. В нашем деле, если не знать последнего, то, как прикажите часовых-то снимать?
– Рома. Я тебе по секрету скажу, у меня тоже не всё просто сложилось. Ну, это… как сказать-то? В общем, особенности службы у меня были такие, что ножом, например, я владею куда как лучше, чем той же саблей, – я вздохнул и решил сказать правду, не всю, конечно, но важный такой кусок: – А саблей… можно сказать, вообще не владею.
– Это как так? – удивился поручик.
– Рома, так ведь не надо мне было. Часовых, их же не саблями снимают, а голыми руками. В крайнем случае ножом. А случалось так, что и снимать никого не надо. Тихо пришли, тихо ушли, да так, чтобы никто не догадался, что мы вообще тут были. Сам понимаешь, служба у нас такая.
Старинов покивал, хотя, рубь за сто, не врубался и в половину сказанного. Я картинно посмотрел по сторонам, с понтом смотрю, не услышит ли кто, и продолжил:
– Видишь ли, человеку вроде меня для устранения человека вроде тебя оружие при себе иметь вовсе необязательно. Вот если бы вчера при встрече на дороге вы бы решили меня взять в плен, то ни ты, ни Раков, ни Данилыч, и ещё человек пять, ни хрена бы не узнали, чем всё закончилось.
Глядя в ошалевшие глаза поручика, я выждал с полминуты и добавил:
– Но это в ситуации, когда я готов, а вы – нет. В обычной жизни… нет, не так… в ситуации, когда нам придётся отражать нападение… – я никак не мог подобрать нужные слова и, махнув на всё рукой, сказал, как есть: – Рома, ты это… на всякий случай, научи меня рубиться на саблях.
Примерно минуту я ждал хоть какого-нибудь ответа.
– Это не сабля, а шпага, – заявил наконец мрачный как туча военный геодезист.
– Ну, ладно, – не стал спорить я. – Тогда научи меня колоться на шпагах!
Тут его словно бы отпустило:
– Весёлый ты человек! – рассмеялся Старинов. – Всё-то тебе хиханьки да хаханьки! Всё-то время что-нибудь да подденешь! Давеча вон Данилыча как отрекомендовал! Маркиз Чувырловский! А ты знаешь, что солдаты его теперь с твоей легкой руки маршалом Танькиных войск называют?
– Танькиных? – изумился я.
– А чего ты удивляешься? Ты ведь как-то так и сказал. Что за Танька такая, что у неё и войска свои, и аж даже целый маршал имеется?
Я не нашёлся с ответом. Поручик вздохнул и уже серьёзно произнёс:
– Ну да, ладно, хватит шутки шутить! Давай пойдём, делом займёмся, а то не ровён час и впрямь лиходеи нагрянут.
И мы отправились в «штаб», заниматься обучением меня искусству убивать врагов с помощью шпаги. Примерно через час я почувствовал себя достаточно подготовленным, а вошедший в раж Старинов настаивал на продолжении обучения.
– Рома, давай так, если мне удастся условно убить тебя в условном поединке, то будет считаться, что я уже умею, и что дальше меня учить не нужно.
Используя навыки обращения с холодным оружием других типов, я победил его четыре раза подряд.
– Видишь, я уже умею! – гордо заявил я. – А ты всё не верил. Давай, уже сворачиваться. Или ты отыграться хочешь?
Поручик тяжело дышал, но всё равно нашёл в себе силы попенять мне:
– Ты постоянно какие-то подленькие увёртки используешь. Вот эти ухваточки твои… так нельзя! Если бы без них, то ни за что бы ты меня не победил! Ни разу! Вот так!
Хо-хо-хо! Увёртки мои ему ненравятся. Ещё бы! Они не для того, чтобы нравиться, они для того, чтобы победить.
– А как ты хотел, Рома?! Мы, знаешь ли, собираемся схватиться с самыми беспринципными людьми. Тут без ухваток никак, – довольно улыбаясь, проговорил я. – И ещё… На все твои возражения о моих якобы не регламентированных действиях, я тебе отвечу просто… даже не просто просто, а очень просто. Мы с тобой не на олимпийских играх, и подобные отступления от правил в бою могут существенно продлить жизнь. И тебе, и мне. Ну, мне-то уж точно, а тебе, только если проникнешься идеей и не будешь ждать от противника нелепого благородства.
Старинов насупился и пробурчал:
– Всё равно нечестно.
Надо же! Нечестно ему.
– Аля гер ком аля гер. И вообще, хватит, а то вдруг война, а я уставший. Давай, наконец, уже займёмся моим переодеванием, если ты, конечно, желаешь, чтобы я поучаствовал в вашем безнадёжном деле.
– Почему это ещё безнадёжном? – обиделся Старинов.
– Дружище, а кто всё время причитает: «Не успеем! Не успеем!», я что ли? Если даже у тебя нет надежды на успех своей собственной миссии, то она безнадёжная.
– Так, а как же?…
– Вот и давай поторопимся! – перебил я его. – Не откладывай на завтра, то, что можно отложить на неделю. Слышал такую поговорку?
Поручик завис.
– А если тати налетят, а ты без порток? – наконец выдал командир военно-морских кавалеристов.
– Рома! Если они на нас сегодня нападут, карту я тебе… подарю.
Появившаяся было после этих слов улыбка на его лице, медленно исчезла:
– Так как же ты её мне подаришь, если я тебе за неё одежду, что ты просил, отдам? И денег ещё.
Ага! Просёк!
– Ну, ладно, не буду дарить. Пошли переодеваться!
Глава 11
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
