90-е: Шоу должно продолжаться – 12 - Саша Фишер
— Но это все равно бесполезно, да? — Бельфегор выдавил из себя горькую улыбку.
— Нет, — я покачал головой. — Необязательно. Она сегодня в первый раз микрофон взяла. Как вообще можно делать такие выводы?
— Ну у Пантеры же сразу получилось! — сказал Бельфегор.
— Мы этого не знаем, — возразил я. — Это мы увидели Пантеру, когда у нее уже получилось. Но понятия не имеем, сколько сил и времени она потратила на этот результат. Но видим, сколько она сейчас пашет. Лариска, если захочет, тоже сможет этого добиться.
— Если захочет, — эхом повторил Бельфегор. — Может ты с ней поговоришь и аккуратненько так убедишь, что вовсе необязательно петь?
— Зачем мне это делать? — я пожал плечами. — Чтобы она потом перед каждой трудностью пасовала? Типа, раз с первого раза не получилось, значит нужно немедленно бросить?
Бельфегор насупленно молчал.
— Ты когда в музыкалку пришел, сразу мог «Лунную сонату»? — спросил я. — Вот так-то… Никто из нас не родился талантливым. Все учимся. Все в какой-то момент падаем мордой в грязь. Но поднимаемся и идем дальше. Не ссы, Боря. Ларка хочет выпендриться. Мы чем можем — поможем. Мы же банда, забыл?
Я обнял Бельфегора за плечи.
— Перестань напрягаться, Борис, — сказал я.
— Да я и не… — Бельфегор насупился. — Да нет, я напрягаюсь, конечно. Переживаю, что если не получится, то Ларка ужасно расстроится. Она и так насчет Пантеры как-то комплексует. Они же раньше вместе пели. А сейчас все получилось… ну… вот так.
— Все будет хорошо, — уверенно сказал я.
Тут приоткрылась дверь и в щель вывунулся Влад.
— Вы тут долго еще? — спросил он. — Мы готовы работать дальше.
— О, круто! — Бельфгор просиял и бросился обратно в студию. Я остался за дверью, привалившись к косяку. И подумал про Айзеншписа. Кажется, это он же на спор делал звезду из кого угодно? Мол, любое безголосое и бесталанное чмо при правильной подаче засияет. Что это, интересно? Самоуверенность? Много денег? Или гениальное чутье на нужды и чаяния зрителей?
А еще интересно, смогу ли я вот так? Вот, например, та же Лариска. Она отличная девчонка, вполне симпатичная, типичная и свойская девчонка-некст-дор. Материал самый что ни на есть подходящий… Таким поклоняются реально более массово, чем ослепительным красавицам, от которых больно глазам.
Ну а что?
Записать сейчас песенку, отнести ее на радио. Сделать про нее репортаж на «Генераторе». Интервью в «Африке» устроить. Клип попсовенький снять… И получит Лариска свою минуту славы. Или не минуту вовсе. Потому что никто не знает, чем может обернуться минутная известность. Слух у нее точно есть, в ноты она попадает. А что до голоса… Ну, это как раз реально можно натренировать. Попса же не опера…
Я проскользнул обратно в студию и полез в свою сумку за камерой. Деликатно стараясь не шуметь. Встал за спиной у Вадима, поймал в объектив Лариску за стеклом. Она пела, прикрыв глаза и придерживая одной рукой наушники, другой микрофон.
Вадим широко улыбнулся и показал мне большой палец.
— Я буду летом, буду светом,
К тебе спущусь грибным дождем!
Твоим я буду на все ответом,
Давай немного подождем!
Лариска скованно пританцовывала, но на мордашке уже светилось вдохновение. Бельфегор доиграл финальный проигрыш, и она открыла глаза.
— Ну как? У меня получилось?
Глава 13
За распахнутым окном отчаянно щебетала какая-то пичужка. Зелень на деревьях была уже совсем летняя. Мне даже было немного жаль, что новокиневская весна проскакивает так быстро, что не успеваешь ей насладиться. Вроде только-только листики были крохотными и клейкими, и вот они уже полностью раскрылись и даже успели кое-где покрыться летней пылью. Ева и Лариска шуршали на кухне и о чем-то весело трепались, а мы с Бельфегором сидели в моей комнате. Отец Евы больше не подселял нам своих деревенских актеров, но мы как-то по привычке продолжали пользоваться только одной комнатой из трех. Хотя может и имело смысл устроить в одной из маленьких спален свой кабинет. Удаленка, конечно, ввиду отсутствия интернета особого смысла не имеет, но все равно… Порой и мне приходилось много звонить, и Еве заниматься домашним заданием. Но пока что мы умудрялись друг друга этим не напрягать, даже как-то наоборот — в нашей близости в любой момент времени было что-то трогательное. Поймать ее взгляд во время серьезного телефонного разговора. Или когда она спиной чувствует мой взгляд, пока пишет в тетради. И улыбается мне через плечо.
— Хорошо так у вас, — вздохнул Бельфегор. — Наверное, твоя мама не разрешит нам с Ларкой жить вместе. Она же еще даже школу не закончила.
— Да ну, куда спешить? — пожал плечами я. — В свиданиях тоже есть своя романтика.
— Ну да, романтика, — фыркнул Бельфегор. — Нет, у меня мировая мама. Да и у тебя тоже. Но каждый раз как школьник краснею, когда они берутся допрашивать, что у нас да как. Куда ходили, что делали. Слушай, а может все-таки как-то можно… Ну, как Сане?
— Знаешь, Боря, квартиру-то найти — дело нехитрое, — сказал я. — Но ты точно уверен, что если вы с Лариской будете все время вместе, то друг другу не осточертеете раньше времени?
— Ты говоришь, как мама, — буркнул Бельфегор, надулся и отвернулся. — У тебя с Евой все нормально. Лариска не так уж и сильно ее младше.
Я выдал себе мысленного леща. Ну да, натурально. Так-то я ровесник Бельфегора. Фигли я тут поучаю? Но Лариска еще школьница. Причем девчонка она вздорная и где-то даже здорово избалованная. Еда у нее появляется сразу в холодильнике, сколько стоит одежда — ее пока особо не волнует. Наша с ней мама очень трепетно нас оберегает от жизненных трудностей. Жить отдельно вот так сразу? Ну… фиг знает. Понятно, что в какой-то момент сепарация от семьи должна происходить, но не уверен, что следует торопить это событие.
— Давай я у нее как-нибудь спрошу, хорошо? — сказал я. — Только дай мне слово, что не будешь обижаться, если она захочет остаться с родителями, ладно?
— Ладно! — просиял Бельфегор.
— А насчет твоей квартиры и правда можно задуматься, — сказал я. — Может вам с Дюшей скооперироваться?
— О… — Бельфегор задумался.
— Вообще вы
