90-е: Шоу должно продолжаться 7 (СИ) - Фишер Саша

90-е: Шоу должно продолжаться — 7

Глава 1

Я застегнул молнию на штанах и заржал.

— И что же тебя так рассмешило, о демон соблазна и сибаритства? — спросил Сэнсей, и его очки блеснули в темноте.

— Помнишь, в какой-то старой сказке из тазика с водой вылезала рука и скрипучий голос говорил: «Должооок!» — смеясь, произнес я. — Вот так и я сегодня.

— Блин, натурально! — Сэнсей тоже засмеялся. — Однако, надо отсюда выбираться. Где там твой фонарик?

Я полез в карман за фонариком, нажал на кнопку, и тусклый свет одной лампочки выхватил из вязкого окружающего мрака замусоренный пол, развалившуюся стену, основание которой утопало в осколках кирпичей и пластах штукатурки.

— Ты что, дорогу забыл? — хохотнул Сэнсей. — Нам туда, вон там выход!

Как раз в той стороне и было темнее всего.

«Невские берега» оказались мероприятием странноватым. Хотя что там! Я бы сказал, наглухо отбитым. У этого рок-фестиваля была официальная часть, которая была запланирована на завтра. И место для этой самой официальной части было более чем пристойное и просторное — спорткомплекс «Юбилейный». С одной стороны, это было самое скучное здание из всех, что я успел увидеть в Питере. С другой — зато оно огромное. Но это все будет послезавтра. «Ангелочков» стараниями Сэнсея уже даже поставили в расписание. Но встретив нас на перроне московского вокзала, велеречивый фронтмен «Папоротника» сделал хитрое лицо и сказал, что покажет нам настоящий рок. Такой, каким мы в своем Новокиневске его никогда не видели. Настоящие «Невские берега», а не вот это все причесанное и прилизанное.

Потом разговор как-то свернулся, потому что прибыл еще один поезд из Москвы, и на перроне началось натуральное светопреставление. Играл военный оркестр, все свободное пространство заполонила патлатая вопящая молодежь. Нам оставалось только радоваться, что мы прибыли на соседнюю платформу и могли наблюдать за всем через рельсы. И Сэнсей тоже стоял здесь и посмеивался.

— Мы приехали три дня назад и никого не предупредили, — сказал он. — Тихо-мирно вышли из поезда.

— А кто там приехал? — вытянув шею, спросил Бельфегор. — Это что ли «Ария»⁈

— Ага, — кивнул Сэнсэй, доставая из кармана сигареты. — А еще «Тараканы» и «Коррозия металла».

— О, серьезно? — оживился Астарот. — Вроде же не было их в программе!

— В последний момент передумали, — усмехнулся Сэнсей. — Хоть они тут и не к месту совсем. «Невские берега» — это же не «Монстры рока» совсем. У нас душевно и камерно все.

— Ой, а у нас же будет время сходить в Эрмитаж? — радостно встрепенулась Кристина.

— Миледи? — Сэнсей отвесил поклон. — Честно говоря, я не был до конца уверен, что вы существуете в реальности.

«Ангелочки» вразнобой засмеялись. Сэнсей не сводил взгляда с Кристины, потом вопросительно посмотрел на меня. Потом снова на нее.

— Сударыня, вы меня извините, — сказал Сэнсей и поцеловал девушке руку. — Но что такая девушка как вы, делает в обществе этих оболтусов? Нет-нет, не отвечайте. Я все еще хочу думать, что на самом деле вы фея. И кроме меня вас никто не видит. Вы хотите в Эрмитаж? Я с удовольствием проведу для вас экскурсию, я там трижды уже был, честно.

— Кгхрм, — откашлялся Астарот. На лице его было прямо-таки неописуемое выражение. Смесь возмущения и преклонения одновременно. Смешанные чувства, когда твой кумир клеится к твоей девушке.

— Сеня, убери руки от чужой девушки! — смеясь, сказала Ева. Она встала рядом с Кристиной и обняла ее за талию. Надо же, какая нежная дружба нарисовалась.

— Принцесса моя, только не говори, что она твоя девушка! — Сэнсей сделал круглые глаза.

— Между прочим, если бы я была мужиком, то точно бы об этом мечтала! — заявила Ева и посмотрела на Кристину. А та на нее. И обе засмеялись.

— Блин, ребята, вы такие миииилые! — широко улыбнулся Сэнсей и обхватил руками меня, Еву и Кристину. — И я так рад вас всех видеть!

Наша культурная программа от Сэнсэя должна была выглядеть так. Сначала мы с поезда едем в одно крутое место и там селимся. «Отвечаю, вам там понравится! — заявил он. — Приехать в Питер и не поселиться в дурдоме — это просто неприемлемо!» Потом у нас до вечера свободное время, можем погулять по Невскому, поглазеть на Петропавловскую крепость. Желающие могут даже в Эрмитаж сходить. Но к вечеру чтобы строго вернуться!

Но пошло все, конечно же, не так. Мы загрузились в метро, потом перешли на другую ветку и вынырнули из-под земли в промозглую питерскую хмарь. А то место, в которое так старательно тащил нас Сэнсэй оказалось… как бы это сказать… Сквотом. Практически заброшенный дом был сверху донизу набит неформалами всех мастей и расцветок. Эта публика перетекала из одного помещения в другое. На лестницах бренчали гитары, в комнатах ревели магнитофоны. От запаха и табачного дыма резало глаза.

«Ангелочки» прижухли и крепче вцепились в свои инструменты. На наш провинциальный взгляд это было как-то… чересчур.

Впрочем, Сэнсей тоже выглядел недоуменно.

— Эх, все со временем портится… — вздохнул он. — Еще только в прошлом году в этих стенах был настоящий приют художников и философов… Однако…

— Они всегда тут бухие до полудня? — спросила Кристина, когда мы снова вышли на улицу.

— Милая барышня, бывают такие периоды, когда день и ночь меняются местами, а то и вовсе перемешиваются, — грустно усмехнувшись, изрек Сэнсей. — Надо заметить, я и сам планировал погрузиться в подобную нирвану. Но увы, кажется, не попал в фазу в этот раз. Вы бывали раньше в Ленинграде?

Честно говоря, почти весь этот день вылетел у меня из памяти напрочь. Сохранились только отдельные какие-то кадры. Как мы тащились со всеми инструментами по улице Красноармейской под каким-то диким номером. Потом Сэнсей оставил нас в гулком дворе-колодце, а сам исчез за дверью с хаотичными номерами квартир. С серого неба на нас лилась смесь дождя и снега. Здесь не было морозно, как в Новокиневске, из которого мы уехали. Но мерзло все равно все. Впрочем, может этот озноб был следствием бессонной ночи в поезде. Один из пассажиров вез собаку, которой приспичило полаять. И к трем часам мы отчаялись заснуть, сгрудились в «своем» купе и трепались до тех пор, пока голос из динамиков не сообщил, что через тридцать минут наш поезд прибывает в Санкт-Петербург.

Потом мы снова потащились куда-то среди красивых, но ветхих домов. Сознание отказывалось включать ориентацию, так что я понятия не имел, где именно мы находились.

— Эх, и здесь тоже отказ… — выйдя из очередной страшного вида парадной, сообщил нам Сэнсей. — Парни, я чувствую себя прямо-таки ужасно. Нас в этот раз разместили в гостинице, но привести вас туда я не могу…

— Так, стоп, — я поставил тяжеленный поливокс на скамейку. — Давай вернемся на вокзал. Там мы с тобой оставим парней и девчонок и найдем нам пристанище. Ну, должны же здесь где-то обитать всякие бабульки, которые свои хаты случайным понаехам сдают? Это же туристический город?

— Витебский вокзал сейчас ближе, — Сэнсей махнул рукой куда-то в сторону. — Минут десять пешком всего.

— Пусть будет Витебский, — кивнул я. Надеюсь, там есть крыша и столовка?

Вот оно, доинтернетное время! Кушай с булочкой, как говориться!

В общем, потом мы бросили ребят на фантастически красивом, а главное — удивительно знакомо выглядящем витебском вокзале. Я натурально только через полчаса сообразил, где его видел. Да в кино же! Его снимали чуть ли не в каждом советском фильме, даже не знаю, как в мои прошлые, то есть будущие, визиты в Питер я проморгал такое место.

Потом мы, наконец-то, нашли искомое — бабулечку с лицом старой ведьмы, на груди которой красовалась картонка с надписью «сдаю квартиру в центре». Сэнсэй сказал, что летом от таких фиг отобьешься, а вот зимой — хрен найдешь. Ну да, кому придет в голову ехать в Питер в феврале? Ха-ха.

Когда бабулечка назвала свою цену, Сэнсей дернулся, но я вовремя ухватил его за рукав, чтобы он сказать ничего не успел. Хороший человек Сэнсей. Но иногда лучше взять дело в свои руки.