Рейд в опасную зону. Том 2 - Мэт Купцов
— Заткнись, Колесников, — бросает Гусев. — Тут тебе не цирк.
Но Колесников не унимается.
— Да я серьёзно! Видел, как он улыбается?
Я оборачиваюсь.
— Если не заткнешься, Колесников, сам будешь его проверять. На привале.
Колесников тут же замолкает.
Долина Андараб — место, от которого мозоли на ногах появляются быстрее, чем израсходованные патроны. Земля твёрдая, каждый шаг отдается в суставах, будто идёшь по раскалённому железу. Мы топчемся, словно караван мулов. Рюкзаки врезаются в спины, ремни от оружия трут плечи.
Панов идёт впереди меня. Парень молодой, энергичный,
— Капитан, — окликает меня Гусев, — если этот кишлак реально за правительственных, как ты думаешь, они дадут нам передохнуть?
— Дадут, — говорю, хотя сам в этом не уверен.
Имран оборачивается, кивает в сторону ущелья.
— Скоро будем. Еще пара часов.
В голове, как по кругу, ходят одни и те же мысли.
С самого начала что-то было не так…
Имран вел нас вперед, будто специально выбирая самую открытую местность, где нас могли легко заметить.
Я шёл за ним, держась настороже, но не подавая виду. Остальные двигались цепочкой, молча, только Колесников изредка шутил, чтобы разрядить обстановку…
Неожиданно пули с визгом просвистели над головой.
— Засада! По укрытиям! — едва успеваю крикнуть я.
Моджахеды открыли огонь с двух сторон. Их позиции были идеальны — нас вели сюда, как баранов на бойню.
Имран, которого я едва успел заметить в начале боя, вдруг исчез, как будто его и не было. В голове застучала мысль.
Это подстава! Он нас предал!
— Пашу накрыло! — закричал Гусев, лежащий неподалеку.
— Я за Пашкой, — кричу, дергая за ремень аптечки.
Бросаюсь к Панину. Пуля пробила бедро. Кровь хлещет, превращая пыль под ним в багровую грязь.
— Держись, Паша, — шепчу, зажимая рану, — только не отключайся.
— Коршун, прикрывай нас! — кричу я.
Но он молчит. Автоматной очереди с его стороны не слышу, но мне не до него.
Надо срочно изготавливать жгут из подручных материалов и останавливать кровь раненному.
Слева, из-за камней, строчит автоматная очередь, с правой стороны ударили из гранатомёта.
— Стреляйте! — кричу, глядя через плечо, продолжая накладывать жгут.
Гусев и Колесников прикрывают нас огнем. Имрана рядом нет. Словно растворился.
Бой длился десять минут.
Наконец стих.
Мы отбились, но стоило это дорого. Панов тяжело ранен — пуля вошла в бедро, кость цела, но кровопотеря серьёзная.
Рядовые справились отлично — они держались, как могли, пока Гусев и Колесников прикрывали меня и Панина.
Имран так и не вернулся.
— Где Имран? — спрашиваю, оглядываясь.
— Чёрт его знает, капитан, — отвечает Гусев, вытирая пот со лба. — Может, слинял?
— Увидим его — расспросим, — холодно бросаю.
Панин еле держится. Пульс слабый, но кровь удалось остановить.
Отступать назад нельзя — приказ поймать банду сбежавших моджахедов никто не отменял. Мы двинулись к кишлаку Бану, надеясь на помощь местных, которые по информации нашей разведки поддерживали правительственные войска.
Назад дороги нет.
— Дотащим его до Бану, — говорю, глядя на побледневшее лицо Панова.
Гусев кивает.
— Ты уверен, что этот Имран не специально нас сюда завел?
— Уверен, — вру я, хотя внутри всё кричит об обратном.
Коршун молчит. Его взгляд странный, нервный. Он идёт чуть в стороне, постоянно озирается.
— Что с тобой, Коршун? — спрашиваю.
— Ничего, капитан. Все нормально.
— Тогда помоги Пашу тащить.
Ребята быстро сооружают носилки — к куску брезента с помощью веревок прикрепляют палки из тонких стволов молодых деревьев. Кладут Пашку на носилки, берут за палки и бегут вслед за нами. Коршун присоединяется к ним.
Когда мы наконец добираемся до кишлака, уже темнеет.
Бану выглядит тихим, слишком тихим. Жители наблюдают за нами из окон и заборов, никто не выходит навстречу.
Имран снова появляется, будто никуда и не пропадал.
— Там, — сказал он, указывая на дом на краю кишлака. — Там ваш человек найдёт укрытие.
Я киваю, подозрение не оставляет меня ни на секунду. Но Панин на грани, и я рискую.
Пятерых рядовых отправляю вперёд — с носилками, на которых лежит бледный Панин. Ребята должны подготовить укрытие для Пашки. Остаемся с Гусевым и Колесниковым.
Через минуту раздаются выстрелы.
— Засада! — кричит Гусев, и мы бросаемся к тому самому дому.
Моджахеды уже окружили ребят. Пятерых прижали к стене, отобрали оружие. Носилки, на которых лежит Панин стоят прямо на земле.
Мы можем ещё уйти, нас не заметили, но бросить своих я не могу.
— Капитан, мы можем ещё выбраться! — шепчет Колесников.
— Без них не уйдём, — сухо бросаю я.
Мы пытаемся пробиться к своим, но моджахедов слишком много. Через пару минут нас окружают.
Имран появляется из-за угла дома с видом победителя.
— Добро пожаловать, капитан!
Что за…? Внутри меня всё обрывается.
— Это Бану? — уточняю я, оглядываясь по сторонам.
Имран смотрит на меня, усмехаясь.
Я уже и сам понимаю, что мы не в Бану…
А совсем в другом кишлаке, куда заманил Имран.
Нас ставят в одну линию. Коршуна нигде нет, но мне показалось, что его тень мелькнула за одним из заборов.
Один из боевиков, крупный, с густой бородой, явно командует остальными, с презрением оглядывает нас.
Коршунов появляется из-за того же угла дома. Целый, невредимый, и, что самое странное, не связанный.
— Коршун, что это значит⁈ — рявкаю я.
Он спокойно смотрит на меня, жмёт плечами.
— У каждого свой выбор, капитан.
Я смотрю на Коршуна, пытаясь осознать его слова.
Предал нас. Он их человек.
— Вот их командир! — тычет он пальцем в меня…
Глава 11
Нас держат в сарае, который, кажется, вот-вот развалится от ветра. Пахнет землей, навозом и какой-то горечью — словно здесь долго жгли траву или прятали мертвечину. Пол земляной, плотный, как асфальт, но от сырости ночью становится ледяным. А днем в сарае печет так, что дышать тяжело.
Осмотревшись в помещении, куда нас затолкали моджахеды, перевожу взгляд на парней.
У всех лица серые, как пыль на стенах сарая. Колесников, этот заводила, теперь сидит в углу, молча глядя перед собой. Паша бредит — температура жжет его изнутри. Раненный — это самая большая наша проблема. Потому что
