Борис Батыршин - Египетский манускрипт
Кузнецкий Мост с самого начала девятнадцатого века считался улицей роскоши, моды, шика. С раннего утра и до позднего вечера здесь можно было видеть множество экипажей, и редко какой из них поедет, не наполнившись покупками, – мягкими кофрами с платьем, шляпными картонками и прочим милым глазу женщины скарбом. Здесь все было втридорога; но для московских модниц это не имело решающего значения: слова «куплено на Кузнецком» придавали любой вещи особенную прелесть.
Множество модных магазинов превратило улицу в обычное место гуляний и встреч аристократической публики. Здесь предлагали и пошив одежды на заказ, и продавали «конфекцион» – готовое платье и белье. Примерно с середины века готовое платье стало вытеснять сшитое на заказ, а после реформы Александра Второго повысился спрос и на товар попроще. Но «аристократическая» публика продолжала приобретать модные товары именно на Кузнецком. В здешних магазинах продавали «готовое платье из Парижа», образцы которого выставлялись в витринах на манекенах, – невиданное для России нововведение! Как раз в те годы и перебралась в Москву родная тетушка мадемуазель Клод – и много позже, уже состарившись, выписала из милого Марселя племянницу, чтобы было кому передать налаженное дело.
Новая хозяйка следовала обычаю, заведенному предшественницей, – как и та, не стремилась расширять заведение, предпочитая проверенных клиенток и обзаводясь новыми в основном по рекомендациям. Оттого и не роскошествовала, как владельцы других модных салонов. Однако москвички ценили мадам Клод именно за это отношение: им приятно было найти в живой, непосредственной француженке не только модистку, но и собеседницу, с которой можно поделиться и семейными горестями, и интимными тайнами, и свежими городскими слухами.
Впрочем, сегодняшние посетители не досаждали модистке ни сплетнями, ни откровениями. Их прислала давняя клиентка мадам Клод – супруга путейского инженера Выбегова, весьма уважаемого в Москве господина. Молодой морской офицер, младший брат госпожи Выбеговой (при взгляде на него сердце мадам Клод, дамы, прямо скажем, не юной, забилось быстрее, а щеки отчетливо порозовели), ввел в лавку под руку высокую, стройную барышню. Офицер представил ее как свою знакомую, приехавшую издалека, и попросил…
Впрочем, мог бы и не просить. Когда дело касалось дамских туалетов, мадам Клод все понимала с полуслова. И она готова была поставить свое заведение против катушки гнилых ниток, что туалет для этой особы выбирал сам лейтенант, не слишком-то знакомый с тонкостями парижской – а хоть бы даже и московской! – дамской моды.
Следующие полтора часа Никонов провел сидя в кресле и время от времени отвлекаясь на щебетание мадам Клод и Ольги. Офицер не считал возможным даже украдкой разглядывать спутницу. Он отвлекался от лежащего на столике (видимо, как раз для подобных страдальцев) петербургского журнала лишь для того, чтобы по требованию дам оценить очередной образец парижского шика. Сейчас, впрочем, девушка отложила очередное невесомое изделие из шелка и кружев в сторону и рассматривала какой-то альбом – пока мадам Клод шарила по полкам.
– Так-с, – зашелестела она страницами пестрого каталога, – посмотрим, что у нас с блузками…
Ольга отложила журнал и заинтересованно вгляделась в услужливо раскрытые перед ней страницы.
– Посмотрите: сейчас носят обычные белые блузки, но встречаются и в цвет юбки. Блузки носят как с жакетом, так и без него, – из муслина, вуали или кружева (разумеется, с нижней кофточкой из непрозрачной ткани). Отделка – мережками, аппликацией, вставками, складочками, цветной шелковой вышивкой, – подробно разъясняла модистка.
– Я бы выбрала, пожалуй, вот такую белую блузку – из муслина, с цветной вышивкой шелком, – решила гостья после некоторого раздумья.
– Хорошо, я помечу, – улыбнулась мадам. – А то забудем, не дай бог…
Она прекрасно знала, что клиентка еще десяток раз передумает.
– Я закажу выбранную вами блузку – в настоящий момент ее, к сожалению, нет, но в самом скором времени заказ доставят по почте, из Парижа. Потом я немного подгоню ее по вашей фигуре – мерки снимем чуть позже – и отошлю вам на дом. Вы же оставите адрес… или пришлете человека? – повернулась она к лейтенанту.
Тот неопределенно махнул рукой – мол, потом решим, – и мадам Клод продолжила:
– Со шляпкой несколько сложнее. Скажите, милочка… – Мадам Клод слегка запнулась… – Вы, видимо, болели тифом?
– Тифом? – удивилась девушка. – Да нет, с чего вы взяли?
– А как же иначе? – сожалеюще взглянула на бестолковую собеседницу мадам Клод. – Зачем же вы тогда делаете такую короткую стрижку? Впрочем, воля ваша, можете не отвечать… Вот, посмотрите, – продолжила модистка, – это альбом модных причесок. Я держу его специально для того, чтобы посетительницам проще было выбирать шляпки. Посмотрите-ка на самые модные стрижки – правда, все они требуют более длинных волос, чем ваши. Выбирайте, а уж потом объясните как-нибудь своему парикмахеру…
Ольга с любопытством принялась листать альбом, время от времени бросая взгляды в зеркало и поправляя волосы рукой.
– Такая прическа хорошо смотрится со шляпкой. Надеюсь, там, откуда вы приехали, известно, что барышне появиться без шляпки на улице немыслимо? – Мадам Клод не уставала удивляться тому, что спутница симпатичного лейтенанта не знала самых простых вещей, но, в конце концов, разве это ее дело?
– Запомните, дорогая, дама без шляпки и без перчаток не может появиться на улице – это попросту неприлично. Дурной тон, так сказать. Так что – выбирайте. Сейчас носят шляпки поменьше, даже токи, разнообразные береты – касторовые, плюшевые, бархатные, шотландские клетчатые, вязаные. Иногда – небольшие шляпки без полей или с узкими полями. Широкие, богато украшенные шляпы тоже носят, – но они уже не столь популярны, как года четыре назад. Впрочем, не рекомендую особых экстравагантностей, вам нужна скромная и простая шляпка.
Ольга засмотрелась на невесомые, ажурные сокровища, которые мадам Клод все выкладывала и выкладывала из круглых картонных коробок, обтянутых разноцветной тканью…
– Вот чулки. Теперь носят тонкие фильдекосовые, шелковые и шерстяные. Самые распространенные цвета – черный и белый; порой встречаются и цветные, сочетающиеся с платьем или туфлями – со стрелками, кружевными вставками.
– Шелковые чулки лучше всего телесного цвета, если такие есть, – улыбнулась девушка. – Но вряд ли их кто-то заметит.
– Ну, знаете ли, а если вам придется переходить лужу? Или садиться в пролетку? Да и… – Мадам Клод украдкой бросила взгляд на Никонова, который усиленно делал вид, что ничего не слышит, и тонко улыбнулась.
Ольга тоже усмехнулась – знала бы эта модистка, что может порассказать ей о чулках и прочих деталях женского туалета ее собеседница! Кстати, а ведь это мысль… помнится, Геннадий говорил о необходимости добывать деньги для Бригады?
– А теперь перейдем к разным милым пустякам…
Глава 17
Это лето в Москве выдалось на редкость жарким и сухим. Город задыхался; страдали и истерзанные солнечными лучами, истекающие пылью мостовые, и измученные бесконечными дневными часами лошади – и запряженные в шикарные выезды рысаки, и савраски московских «ванек», заморенные долгим стоянием на солнцепеке. Доставалось и людям; москвичи поспешили сменить суконные кафтаны, поддевки, сюртуки, мундиры на светлые коломенковые или бумажные. На углах надрывались лоточники:
– А вот квасу!
– Вода, холодная!
– Сбитня, смородинового!
Бродячие собаки, пережидающие лютые полуденные часы в тени, завистливо косились на грохочущие по камням бочки водовозов да на мальчишек-разносчиков, которые тащили в корзинах бруски льда, укутанные от жары соломой. А кухарки, спешащие с утра пораньше на рынок – пока можно было еще без ужаса ступить на поостывшую за ночь брусчатку, – с надеждой глядели на бездонное, белесое от жара небо.
– Дожжичка бы…
Но – увы, с самого конца мая ни одной капли не пролилось еще на булыжник московских улиц. Поувяла радостная майская зелень деревьев, пожухла так и не пошедшая в рост травка палисадников, заполонивших иные московские улицы после пожара 1812 года. И только Яуза да Москва-река сулили городу хоть какое облегчение – но неизменно обманывали наивного, попытавшегося найти свежесть на берегах, не всюду еще одетых в камень. Густой смрад сточных вод отгонял всякого, кто оказался слишком близко к весело искрящейся издали воде.
В Москве – жара…
А вот двоих подростков, беззаботно гуляющих по крутым переулкам близ Маросейки, жара не очень-то и занимала. В таком возрасте вообще не обращаешь внимания на телесные лишения, способные вывести из себя человека постарше. Ну, жарко и жарко – подумаешь! Пусть взрослые проклинают погоду, солнце и жару, исходят потом, карабкаясь по вздыбленным горбом мостовым…
