Война, торговля и пиратство… - Игорь Леонидович Гринчевский
— Гонец был, но не человек. Они как-то научились использовать голубей, чтобы те передавали вести! — триумфально закончил свежеиспечённый трактирщик. — Больше тебе скажу! Я оставил наблюдение ещё на несколько дней. И много раз перед какими-то событиями или они отправляли голубя, или он к ним прилетал.
— Интере-е-есненько!
— Здесь у Еркатов три голубятни: при портовой конторе, в казарме на окраине и в пригороде. Чаще всего птицы летают между ними. Но иногда они отправляются куда-то далеко.
— Или прилетают издалека? — предположил Волк.
— Или так!
— Молодец! Хоть я в тебе и не сомневался. Теперь надо подумать, как нам из этого знания пользу получить…
* * *
— А что это мой любимый муж делает? — игриво спросила Розочка, проникая в мою лабораторию.
— Брысь отсюда! Ты что, читать не умеешь? На двери ясно написано: «Не входить! Особенно — Вард!»
— Это тебе ясно! — хихикнула она. — А я вашу хуразданскую скоропись читать не обучена!
Чёрт, а это я затупил!
— Я сейчас яд получаю. Так что прошу, как человека, выйди.
Послушалась она наполовину. Из лаборатории вышла, но оставила дверь открытой.
— Если что, так тебе проще будет убежать! — деловито пояснила она. — А зачем тебе этот яд?
И вот как объяснить? Бензол (как и толуол) я выделил из коксовой смолы ещё дома, в Хураздане, а сейчас нитровал, получая нитробензол[2].
— Из него я потом другой яд получу. Анилин называется[3]. А вот уже из него, родная, можно получить множество интереснейших вещей.
— Каких? — тут же пристала она. — Ты мне покажешь?
— Ладно! — сдался я. — Вечером покажу. Если ты прямо сейчас уйдёшь отсюда!
* * *
— Дедушки! — аккуратно заглянул к старшим родичам Тигран-младший, «брат Ломоносов». Парня было не узнать: повзрослел, посерьёзнел и даже, как будто, поумнел за последние полтора года. Хотя до женского пола всё так же охоч.
— Да, внучек, заходи! Что случилось? — ответил Тигран-старший.
— Тут от Дикого записка с голубем пришла. Точнее, из портовой голубятни, её туда Рыжий привёз и передал. А сам Дикий пока что с колхами остался, на море Белого золота.
— И что пишет?
— Идея у него возникла, вроде интересная.
Тут он снова замолчал.
— Да говори целиком, что тебя всё время подгонять приходится! — рассердился Гайк.
— Он предлагает возить тут кокс и на месте превращать сульфат натрия в сульфид. Мы же его всё равно его здесь перерабатываем.
— А смысл в чём?
— Тогда за один рейс «Тура» почти вдвое больше кислоты и соды сможем получать.
— Да-а-а? А почему тогда Руса этого не предложил?
— Не знаю! — растерялся внук. — Может, ему голубя отправим?
* * *
— А ведь растут наши мальчишки! — довольно заметил Тигран-старший, когда внук ушёл. — Дикий-то совсем балбесом был. А теперь интересную идею подкинул.
— Идей там хватает! — хохотнул Гайк. — Вардан потихоньку всё-таки торгует со степняками. Представляешь, придумал плату скотом с них брать. А скот в ближайший порт гонят, там за серебро продают.
— И не обманывают степняки? — поразился глава Рода.
— А как же они смогут его обмануть, если он плату авансом берёт! — заржал его собеседник.
Через несколько секунд смеялись уже оба.
— Ладно, а что по общей ситуации скажешь?
— Ощущения всё те же. Недоговаривают нам что-то родичи эребунские. И Арцаты, похоже, с ними заодно, — ответил Тигран
— Это вряд ли. Там каждый для себя старается. Но меня больше всего напрягает то, что я даже представить не могу, ЧЕГО они добиваются. Брат, вот скажи мне, что для этих «денежных мешков» может быть важнее, чем груды серебра и золота.
— Дороже только выживание Рода.
— Не тот случай. Тут они заработать хотят, а не сохранить.
— Ну-у-у… Не знаю. Но мысль одна есть, Гайк. Только н смейся, ладно? Давай у Софии спросим!
— Что-о⁈ С бабой советоваться? С соплюхой, которая жизни и не видела почти? Да ещё и с «дочкой» главного Арцата? Ты сдурел, что ли?
— Погоди! Выслушай сначала. Во-первых, и главных, она — невеста нашего Русы и вскоре — мать его ребенка. Во-вторых, она его любит. И если поймёт, что тайна может представлять для него угрозу…
— Ладно, убедил!
— Погоди. Есть и третье. Этих самых гетер с детства готовят поддерживать беседу с важными гостями. С аристократами, даже с царями. С большими купцами. С философами. Она сама опыта не имеет, но знакома с иным, чем у нас, взглядом. Понимаешь?
— Ну-у… Даже и не знаю. Ладно, давай с ней обсудим, раз ты настаиваешь. Вреда-то не будет.
* * *
— Зачем мы сюда идём? — казалось, Розочка после того, как вышла замуж, стала физически не способна долго молчать. — Ты же обещал что-то интересное показать!
— То обещание касалось вечера. А сейчас я иду на заранее назначенную встречу. А ты — со мной. И я надеюсь, что тут тоже будет интересно.
Для проживания в Мецаморе здешние Еркаты выделили нам небольшую, всего на пару комнаток, пристройку. Вход туда был отдельный, но со внутреннего двора — как раз под мои запросы. И чужой не пройдёт, и свои мимо нас с женой не шастают попусту. Так что до их мастерской идти было всего ничего — пройти двор по диагонали и заглянуть в большой сарай.
— Интересную задачку ты задал, Руса Ломоносов, — степенно начал свою речь мастер. — Ходят слухи, что в Вавилоне есть умельцы, которые этой твоей проволокой балуются. Раньше-то, бают, и в Египте были, да все вышли, не осталось их нынче!
Постепенно он всё ускорялся, и под конец говорил уже оживлённо, активно жестикулируя и не стесняясь активно используя мимику.
— Главной проблемой, конечно, была стальная доска с уменьшающимися дырками…
Это он так конические отверстия фильер назвал. Мартик так и не поделился со мной, как они этого добились — чтобы отверстия имели коническую форму. Даже теперь, когда я официально стал его зятем, часть их технологий продолжали держать от меня в секрете.
— Но и других проблем хватало. Например, исходный пруток. Вы с Мартиком и Ашотом их отливали. А я решил из вашего же тонкого листа вырубать. Видишь?
Ну, не скажу, чтобы результат мне нравился больше, чем наш. Кривой, с неровными краями. Но ругать чужую работу — последнее дело, особенно, когда с тобой секретами делятся. Вот я и промолчал. Но лицедей из меня оказался плохой, и медник всё заметил.
— Что кривишься? Сам знаю, что отливка ровнее получается. Зато такой вот пруток из катаного листа — прочнее. И проволока при протягивании реже рвётся.
Хм, а вот про это я как-то не подумал…
— Но главная наша хитрость в том, как именно мы
