Война, торговля и пиратство… - Игорь Леонидович Гринчевский
Тут мне оставалось только хлестать себя ушами по щекам. В разных книжках и на форумах я слышал про прялки Дженни[5]. Только вот что это такое — понятия не имел! Для обучения ребят химии это было совершенно не нужно. То же и про ткацкие станки повышенной производительности. Честно признаться, я и про обычные для этого времени технологии так и не узнал. Некогда было!
— Вообще не вопрос! — отмёл мои затруднения Гайк. — Баб по деревням да сёлам много, зимой им делать нечего, вот пусть и прядут. И ткут тоже. Мы станем покупать готовую ткань и красить. Как ты предложил — в разных частях страны. У нас, в обоих портах, на южной границе и возле старой и новой столиц.
— Бедная моя задница! — закряхтел я по-стариковски. — Бедные мои жёны! Вы хоть понимаете, старые, что ближайшие годы я с такими делами буду в дороге проводить. Чтобы присмотреть, научить, исправить…
— Жён у тебя много! — рассмеялся дед. — Одна будет дома с детьми сидеть, а вторая — с тобой ездить, чтобы не пропал.
— Какая где? — весело прищурился я.
— А по очереди! — отрезал дед. Потом посмотрел на меня внимательно и рассмеялся сам. — Брат, он решил, что я шучу! Да ничего подобного! Твои хитрюги примерно так за твоей спиной и сговорились.
— Э-э-э…
— Не экай нам тут! Лучше порадуйся, что они пока что не враждуют. Большая это удача, внучок! Дальше давай, что ещё у нас получится сделать?
Получалось хорошо. Сотни тонн одного только кагора. А может, что и тысяча. Сотни тысяч литров настоек на травах, ягодах и рябине. Сотни тонн леденцов, десятки тысяч стеклянных бутылок, стаканов и прочей посуды. Десятки тонн медных гравюр и посуды. Доски пилёные — тут вообще не ясно, каким объёмом ограничимся.
— И наконец, сталь с железом, — завершил я. — Наши извечные «кормильцы». Тут я не шутил. Две печи у нас есть, третья строится. Ещё пару-тройку построить не проблема. Так что плавки можем ежедневно делать.
Нехило так по местным меркам получалось, кстати. Почти шестьдесят тонн в год.
— Варить мы сможем, — повторил я, но уже с другой интонацией. — А вот в состоянии ли перековать? Не просто в слитки, а в изделия?
Вопрос попал по больному, оба деда синхронно поморщились.
— С этим не всё так просто, Руса, — тихо и явно издалека начал дед. — Раньше не только мы, Речные, но и кузнецы из Долины большую часть времени бродили, «чёрные камни» искали. Или, как ты его называешь, лимонит по приметам выбирали. Уголь сами жгли. И кричное железо много раз перековывали, пока пруток приемлемого качества получали. Да при каждом мастере молотобоец, да пара учеников, чтобы мехи качать. Чтобы один добрый клинок смастерить, у кузнеца месяц уходил. Или больше. А сейчас — другое.
Понятно. Рост производительности труда. Руду не ищут, а просто берут в указанном мной «кармане». Потом её обогащают, готовят крицу и варят сталь. То, на что раньше у всех Еркатов уходили месяцы, теперь куда меньшая по численности бригада делает за день-другой. Да потом еще перековывают водяными молотами, и огонь в горне тоже вода раздувает. Или тягловый скот, если зимой. Всё равно в это время года ему пахать не надо, а количество лошадей и ослов у нас сильно выросло за последние полтора года.
— А сейчас как?
— А сейчас мастер может тот меч за день-другой выковать. И число мастеров увеличилось, мы многих подмастерьев в звании подняли. Так что… Справятся Долинные. А если здешних тому же научить, да число станков у нас увеличить, то и по две плавки в день осилим.
— А в чём тогда проблема?
— В изменениях. Чтобы так работать, придётся Долинным из села на тот берег Хураздана переезжать, Кузнечную слободу там образовывать. А рядом Гончарная встанет. И Стекольная. И Бумажная. И Плотницкая. А через реку — Химическая стоять будет. Понимаешь? Это уже город получается. Причём не когда-то в будущем, а уже через год-два.
— Так это же хорошо! — буквально вырвалось у меня, коренного горожанина
— Хорошо? Самим мастерам — может быть. И деткам их, которые в Школу ходить станут, — тоже хорошо. А как быть с роднёй, которая станет шипеть, что «городские зазнались»? А с женой, которая останется без сада и огорода, выращиваемых годами? Ой, Руса, счастлив ты, что пока не знаешь, как супруга может за такое мозг проклевать!
Что? Здесь же — патриархат! Или… Не совсем?
— Ладно, хватит о грустном! — предложил я. — Давайте вернёмся к исходному вопросу!
— Какому?
— «Что мы с этого будем иметь?» Давайте подумаем, что такого будем иметь мы, Речные, а что — будущие горожане. Если мы дадим ответ, который устроит самих мастеров, их жён и родственников, то и Город получим с меньшими проблемами…
* * *
Статы с прошлой главы не изменились
* * *
Примечания и сноски к главе 8:
[1] Напоминаем, в поселке Русы использовали старый персидский календарь, отсчёт начинался с 1 дня весеннего равноденствия, год включал в себя 12 месяцев по 30 дней, потом шёл «особый период» из 5–6 дней. «2-й день 12-го месяца» в данном случае соответствует 16 февраля 329 года до н. э.
[2] Аждаак и Виген — древние армянские имена, переводятся, соответственно, как «красивый» и «сильный»
[3] Подробнее эту историю см. в романе «Профессия — превращатели!»
Результатом было то, что Руса избавился от третьей жены, старой и довольно распутной, взамен его брата обручили с одной из внучек Главы рода Арцатов.
[4] Битва при Гавгамелах (также битва при Арбелах, 1 октября 331 года до н. э.) — решающее сражение между войсками Александра Македонского и персидского царя Дария III, после которого империя Ахеменидов прекратила своё существование.
[5] Прядильная машина Харгривса (также «Прялка Дженни» или «Дженни-пряха») — механическая прядильная машина, сконструированная Джеймсом Харгривсом в 1764 году. Считается одним из важнейших изобретений своего времени, ознаменовавшим начало промышленного переворота.
Глава 9
«Мелкие улучшения»
— Глупости! — возмущённо фыркнула Розочка. — Ни о чём таком мы с сестрёнкой не договаривались!
Ну да, конечно, разумеется! Ни о чём не договаривались, а сама Софию «сестрёнкой» зовёт! Интересно, а та как её называет? Ничего, послезавтра и узнаю. Сегодня у нас по плану первая брачная ночь, потом отсыпной до обеда,
