Война, торговля и пиратство… - Игорь Леонидович Гринчевский
Отлично! И разнобой в показаниях — тоже нормально. Градуировка приборов у меня пока «хромает», да и точки измерения отличаются. Главное, не в том, что почти 300 градусов достигли, а в том, что добились этого, не поднимая температуру греющих газов выше 450. Уж не знаю почему, но источники говорили, что при более высоких значениях трубки долго не прослужат. Читаем дальше.
«…проба 1 — расплавилась, проба 2 — расплавилась, проба 3 — осталась твёрдой…»
Ага, первая — фосфат натрия, это 1340 градусов. Вполне ожидаемо, что достигли. Вторая — безводный сульфат кальция, 1420 градусов. Тоже хорошо. А третья у нас что? Сульфид марганца, альфа-форма? Ну, это 1530, на это я особо и не рассчитывал. Дальше что?
«Выводы: 1) Чистое железо в печи не плавится. 2) Сталь низкоуглеродистая не плавится тоже. 3) Среднеуглеродистая — плавится, но лить в таком виде её не выходит, пришлось догревать в газовой печи. 4) Высокоуглеродистая сталь плавится, но льётся плохо. 5) Чугун любой плавится отлично. 6) Процесс пудлинговки в оной печи идёт охотно и до конца, пока остатки чугуна не загустеют 7) Стекло в этой печи и варится хорошо, и для выдувки сосудов разных потом вполне пригодно…»
Ну-у-у, братцы, прямо от сердца отлегло! Судите сами — торфяной кокс родичи уже и без меня умеют получать. И даже коксовую смолу отделяют и сохраняют. Насос и теплообменник без меня собрали, значит, и дальше сумеют. Кирпичи огнеупорные — делают. Динасовые — даже без меня, а для шамотных им пока что оксид алюминия требуется, но это дело разрешимое.
Для тиглей им карбид кальция нужен, но и там на мне только завершающая операция, да и то — это пока что, ненадолго. Остальное уже — «сама, сама, сама…»
Такими темпами уже к концу года можно добиться, что отработанные перспирации «хуразданский промышленный кластер» будет выполнять без моего участия. А через пару лет — и без Софочкиного. Были у меня, знаете ли, на неё другие планы.
* * *
Местная церемония удочерения — это нечто! Начать с того, что наиболее распространённым вариантом является даякуцюн. Внутренний переводчик поначалу мне выдавал — «усыновление» или «удочерение», но… происходит это от слова «даяк». Перевести его можно как няня, но правильнее, точнее по оттенкам смысла будет— «воспитатель»!
При этом ребенка передают на воспитание в другую семью, чаще всего родственникам, боевым побратимам или близким друзьям. Иногда это делается, чтобы связать семьи особыми отношениями. Мальчик потом, когда вырастет, может вернуться в свою изначальную семью и даже привести невесту из воспитавшей его семьи или рода. Девочек так передавали реже, но, если случалось, то обычно они находили себе мужа в принявшем их роде и оставались его частью.
Впрочем, повторюсь, бывало по-всякому. Вот Род Еркатов резко прирос в доходах и количестве земли. И за год с небольшим увеличился в численности на две трети. Помимо новых детей и примаков на этом и «воспитанники» сказались. Многие старались отдать пацанов и даже девчонок к сталеварам, кузнецам и химикам. Некоторые сообразили, что добыча торфа и камыша стала чем-то «крутым». В итоге наш Маугли заматерел и даже местами «забронзовел». Брали в основном от своих, от Еркатов и других членов изначального Союза племён, но на «освободившиеся» места те набирали детей уже среди более дальней родни.
Зачем? Так ведь мы резко росли. Подмастерьев пришлось срочно повышать до мастеров. А учеников — до подмастерьев. А новых учеников откуда брать? Сколько-то, понятно, из своих набрали. А остальные — из вот таких вот воспитанников.
Так что смысл даякуцюн мог быть не только в том, чтобы завязать или укрепить отношения. Иногда это делалось, чтобы ребенок выучился какому-то мастерству, а нередко — просто чтобы спасти его от голодной смерти.
Времена были суровые, войны, набеги, болезни, неурожаи и голод — всё это были близкие спутники айков в эти времена. Вот ослабевшие или оставшиеся без кормильцев семьи и просили тех, кому повезло больше, принять их детей на воспитание.
Я даже подумал, что может, благодаря такой традиции армяне и дожили до моих времён? Ведь резали их все, кому не лень — персы, арабы, турки… нередко до настоящего геноцида доходило, а они — сохранились.
Но иногда случались и настоящие усыновления, когда ребёнок уже считался принятым в род, в семью… Да вот меня хоть взять — формально я Еркатом не считался, пока дед официально не принял. Зато после этого — даже на пост Главы рода мог со временем претендовать.
Вот и с удочерение Софии так же было. Почему я думаю, что церемония древняя? Очень просто: была задана куча вопросов и ответов, смысла которых я не понял. Больше скажу — я даже часть слов не разобрал. В оставленном мной прошлом такое бывало, когда доводилось присутствовать на церковных службах. Вокруг поют и разговаривают на церковно-славянском языке, большинство слов кажутся знакомыми, но смысл от меня ускользал, только общими мазками.
К счастью, я тут был за мебель, основные вопросы задавались Араму, как старшему из присутствующих тут Еркатов. Как я понял, Главу Арцатов меньше, чем его эребунский коллега и не устроил бы. Даже мой дед считался «не совсем равным» — масштабы финансовых операций не те!
А Исаак, устраивая по финансовой части, был всего лишь «замом». Вот и пришлось напрягать старого Арама. Мне же пришлось только пару раз вякнуть «да» на обращенные ко мне вопросы и преподнести подарок «ранее опекаемой». Что? Так она ж последние месяцы официально уже была моей наложницей.
Но дипломатия, даже между родами, полна лицемерия и условностей. Об этом снова как бы «забыли». Поэтому сейчас считалось, что я и был «даяком»-воспитателем. В этом качестве я и произнёс короткую, но прочувствованную речь, хваля её ум и красоту (вполне заслуженно'), а потом подарил полотенце с личной эмблемой.
— Треугольник — символ устойчивости, так учили древние. Даже стул на трёх ножках стоит и никогда не шатается. Но в тебе теперь совместились Арцаты, Еркаты и немного — я сам. Поэтому тут три треугольника. Белый обозначает серебро, основу рода Арцатов. Красный — цвет раскалённого железа, символ всех Еркатов. А синий — это цвет первой полученной мной краски. Отныне это будет цвет химиков!
Речь мою, как и самовольство с подарком, тем не менее, все приняли одобрительно. Я поцеловал девушку в лоб и передал её руку главному Серебряному. Дескать, возвращаю.
Почему-то при этом взгрустнулось, будто
