Мышь и драконье пламя (СИ) - Агата Лэйми
Он выдохнул, опустил руки и отодвинулся. И если я ждала, что Коул сейчас поступит не так, как делает Коул, то очень сильно ошибалась. Закинув самым бесцеремонным способом на плечо, он потащил меня дальше по коридору, привлекая ещё больше внимания к нашей парочке.
— Пусти, — зашипела, отчаянно взмахнув ногами в воздухе, понимая, что оказывать сопротивление бесполезно. И когда этот упрямый дракон делал то, о чём я его просила? И вообще когда Коул делал то, о чём его просили? Да, наверное, никогда. — Куда ты меня вообще тащишь?!
И нет, я совсем не хотела быть истеричкой или что-то вроде того, но всё ещё злилась. Может быть, не из-за предложения, а из-за Томаса. Потому что нельзя вот так просто бить людей, даже если хочется. Я нахмурилась, продолжая висеть на плече дракона, словно сосиска, понимая, что перемещение в кармане мне нравилось больше. Там хотя бы не было видно… минуты позора на глазах у всей академии.
— Туда, где нам никто не помешает, — послужило мне ответом.
В ту же секунду в метке что-то кольнуло, сначала слабо, будто бы укус комара, сосредоточившись в центре метки, распространяясь волной по телу, протекая по позвонкам и усиливаясь, нарастая, становясь почти невозможной. Хриплое дыхание Коула раздалось над самым ухом, прерывистое, болезненное.
— Нам нужно к лекарю, — слабо выдохнула, ощущая, как внутри всё скручивается от боли, распространяющейся по телу и не оставляющей без внимания ни одну его клеточку, терзая невыносимыми муками.
Пальцы слабо царапнули по поверхности стены коридора в жалкой попытке ухватиться хоть за что-то, чтобы не потерять равновесие. Шум сливался воедино. Дышать невыносимо трудно, казалось, с каждым вдохом вдыхаешь огонь, что только усиливал страдание.
— Нужно доставить их в лечебное крыло, — позади послышался женский пожилой голос, кажется, он принадлежал одной из преподавательниц по алхимии.
Слабое, едва заметное касание к талии заставило приоткрыть глаза, разглядела Коула, бледного и измученного. На лбу показалась испарина, его чёрная прядка волос на лбу, что всегда сводила меня с ума, сейчас прилипла к коже. Под глазами залегли тени, губы побелели и потрескались…. А глаза… глаза — налитые кровью, с нездоровым лихорадочным блеском, который наверняка был и у меня. И может быть я дура, но показалось, будто бы от касания Коула к моей коже, мне стало чуточку легче, совсем на немного, лишь позволив немного отрезвить разум и проделать путь до лечебного отделения, что казался мне невероятно долгим и наполненным мучениями.
Склянки с землями, уколы, целительские заклинания, символы на теле и всё остальное, чем пытались несколько часов подряд остановить ужасную боль, — ничего из этого не помогало.
32
До этого момента я никогда не задумывалась о том, как чувствует себя котлета? Почему именно котлета? Потому что по ощущениям казалась себе именно ею, будто всё тело перемололи на тысячи кусочков, а затем слепили заново. Ломота. Ужасная, невыносимая ломота в каждой клеточке тела, болели даже те части тела, которые, я не думала, что могут болеть.
Коул… Он лежал на моей койке совершенно бессовестно, что явно нарушало очередные правила академии, сдвинув наши спальные места вместе, образовав из них одно, и невозмутимо поглаживал меня по голове.
— У нас гости, — шепнул в ухо, едва за дверью целительского отсека послышались шаги, а в дверях возник его дядя под руку с высокой худощавой женщиной с чёрными кудрявыми волосами до плеч, в зелёном платье и яркими зелёными глазами.
— Это Саманта Гилберт, она специализируется на создании заклинаний, изучении их природы и изменений, — ректор кашлянул в кулак, смутившись и отведя глаза, и взмахом руки придвинул один из стульев к женщине, что задумчиво остановилась возле нас. — И наверно единственная, кто может помочь.
Вот только между этими двоими явно чувствовалась натянутость, которую было заметно невооружённым глазом, то, как женщина даже не глядела в сторону дяди Коула, а на его фразу лишь презрительно фыркнула, поведя плечами.
— Если бы сразу обратились, то могла бы помочь, а теперь, — её голос, низкий, хриплый совсем не вязался с её образом, — посмотрим, — совершенно проигнорировав стул, который поставил ей ректор, Саманта опустилась на край кровати, сведя аккуратные ухоженные брови вместе и недовольно цокнув языком. — Метка нарушена, я сомневаюсь, что смогу что-то сделать, а переписать её… сейчас это будет слишком опасно.
Некоторое время в палате царило молчание, Коул нахально продолжал обнимать меня за плечи свободной рукой с таким видом, будто всё так и должно быть.… А мои щеки, наверное, пылали так сильно, что видно их должно было издалека.
Но, наверное, рука Коула, лежащая на моём плече, это единственное, что удерживало от жалких, позорных всхлипов, потому что… всё, что сказала Саманта, значило, что мы умрём? И вот сейчас, когда у нас почти всё наладилось, мы умрём? Потому что Томас испортил метку, потому что… От размышлений лопалась голова, воздуха не хватало, а молчание, что царило в палате, ни капли не вселяло воодушевления.
Женщина молчала, склонившись над нашими руками, постоянно водила пальцами, кристаллами и мрачнела всё больше и больше. Шансы на призрачное спасение таяли с каждым ее движением…
— Итак, — она нахмурилась, отложила свои кристаллы и взглянула на нас взглядом, который не предвещал ничего хорошего. — Метка повреждена, и повреждена она магией, а точнее — клыком оборотня, а не просто физическим воздействием… Заклинание запустило обратные процессы. По моим предположениям у вас около двух недель до смерти.
— То есть, если бы я повредил метку о гвоздь, например, то всё было бы не так плохо? — не удержался Коул, съязвив и невинно моргнув.
Две недели? Через две недели мы умрём как в сказке: «Жили они долго и счастливо и умерли в один день»… Только это совсем не сказочно… И… Это моя вина! Потому что Фиби охотилась на меня, и если бы… если бы…
— Да, а ещё по ней прошлись целительными заклинаниями. Вообще, это запрещённая магия, созданная одним безумцем для поиска подходящей пары. Чудак был одержим поисками идеальной женщины, но талантливый чудак, только жестокий и с отклонениями, вот и наворотил целый сборник всяких заклинаний, которые вроде и помогают, а только от помощи их умереть можно. Вообще бы их убрать надо было из академии, но когда ж ты меня слушал, — с нажимом произнесла Саманта, уставившись на мистера Гудмана. — Так вот… снять заклинание я не могу,
