Опричник - Геннадий Борчанинов
— Что у тебя, своего ката нет? — нахмурился я.
Лично допрашивать арестованных мне как-то совсем не по чину. Могу, конечно, но в данном случае я не видел острой необходимости лично проводить дознание.
— Да есть, как не быть, — усмехнулся князь. — Я думал, может, тебе интересно будет.
— Нет, — сказал я. — Я своё дело сделал, остальное за тобой. Как уговаривались.
— Понимаю, — кивнул воевода. — Но ты погости пока. Мало ли что.
И я остался. Времени пока хватало, я же не ожидал, что зачинщиков бунта удастся отыскать так скоро. И даже на заезд в поместье времени хватит.
С воеводой я распрощался, на не самой позитивной ноте, вернулся к нашему временному пристанищу, где меня ждали дядька и брат. Фёдор с каким-то остервенением правил зазубрину на сабле, дядька возился около печки, надирая бересты для растопки.
— Всё, домой? — спросил брат.
Ему Казань, похоже, совсем не понравилась. Судя по тому, как заблестели его глаза. Даже не хотелось его разочаровывать.
— Пока нет, — сказал я, и Фёдор скорчил недовольную гримасу.
— Нагулялся уже что ли, Фёдор Степаныч? — хмыкнул дядька из-за печки.
— Вроде того, — буркнул он.
Я снял шапку, расстегнул шубейку, бросил на лавку, прошёл к печке, погрел немного озябшие руки.
— Скоро уже уедем, нам тут делать особо нечего, — сказал я. — Воевода погостить пока попросил, не стал ему отказывать.
— Ну и слава Богу, — буркнул Леонтий. — Не рады нам тут.
— Конечно, — хмыкнул я. — Ничего. Всё забудется.
— Ну не знаю, — сказал брат. — Сколько крови-то пролилось. Такое забудешь. Поколениями уже вражда тянется.
— Забудется, я тебе говорю, — сказал я.
Если бы не излишне кровожадные воеводы, забылось бы ещё быстрее. Далеко не все из них могли смотреть на несколько шагов вперёд.
На следующий день мы втроём выбрались погулять по Казани. Купить сувениров, подарков, да и просто посмотреть на остатки ханской Казани, от которой в моём времени почти ничего не осталось.
Но спокойно ходить по улицам, увы, не получилось. Отовсюду на нас косились, показывали пальцами, перешёптывались. Уличные торговцы отказывались иметь с нами дело, татары бурчали нам вслед оскорбления и проклятия. Настроение, короче говоря, испортили всем троим, так что пришлось идти в русский район, где к нам относились уже совсем иначе. Зашли заодно в церковь, где тощий молодой попик выслушал Леонтия с Фёдором. Я к исповеди подходить не стал, не посчитал нужным.
Всё же я делал правое дело, и никакой вины за собой не чувствовал. Даже в будущей смерти бунтовщиков виновен вовсе не я. И в тех смертях во время захвата муллы тоже я не повинен.
Однако спокойно гулять по городу мы уже не могли, чувствуя себя здесь абсолютно лишними. Мавр сделал своё дело, мавр должен уйти. Дознание и последующее расследование воевода пусть проводит сам, теми методами, какие посчитает нужными, а мы, пожалуй, отправимся туда, где мы нужнее всего. Обратно в Москву.
Так что на следующий же день я заглянул к князю Воротынскому и попросился домой, прямо объяснив ему, что наша помощь здесь уже не нужна. Воевода не хотел нас отпускать так скоро, мол, не всех ещё поймали, но я сказал, что мы, то есть, я, Леонтий и Фёдор, уже и не поймает. Татары нам не то что не доверяют. Они при нашем виде переходят на другую сторону улицы.
Деваться ему было некуда, отпустил. Удостоверился сперва, что я не выставлю его перед государем в плохом свете, и отпустил с Богом на все четыре стороны, так что к обеду мы уже покинули пределы Казани, вновь отправляясь по волжскому льду.
Никаких писем или документов, подтверждающих выполнение задания, воевода нам не выдал, с другой стороны, нам и не требовалось. Иоанн Васильевич поверит на слово, а потом проверит сам. В Свияжск, где сидел ещё один воевода, управляющий Луговой стороной бывшего ханства, на этот раз заезжать не стали, прошли мимо, разглядывая неприступные стены гордой крепости. Путь наш теперь лежал к Ветлуге, к моему поместью, которое требовалось посетить и проинспектировать.
Всё-таки с этого поместья я обязан буду весной выставить вооружённых воинов, и для этого оно должно приносить доход. Оставалось лишь надеяться, что там живут местные черемисы, которые смогут платить хоть какой-то оброк, иначе деньги на снаряжение всадников мне придётся изыскивать где-то ещё. Ведь помимо себя и Леонтия мне нужно было ещё четыре воина-послужильца. Где взять их к весне, я понятия не имел.
Глава 10
К моему поместью мы ехали настороженно, словно по вражеской территории. Я опасался мести, и каждый увиденный вдалеке всадник заставлял меня пододвигать поближе саблю и пистолеты. Если в самой Казани порядок ещё хоть как-то поддерживался, то в глухих и диких местах бывшего ханства проще простого было нарваться на неприятности.
Однако уже через несколько дней мы въехали в земли черемисов, которые к новой власти относились не так враждебно. Где-то тут и находились отписанные мне земли. Жалованная грамотка была у меня с собой, на дне сумки, но её содержание я помнил наизусть. Пятьсот четей земли от Ветлуги до Икши вместе со всем населением теперь принадлежали мне. Оставалось только найти к ним дорогу.
Я выбрал самый верный способ, мы по волжскому льду вышли к тому месту, где в неё впадает Ветлуга, а затем повернули на неё. Крюк получится, прямой дорогой было бы добираться гораздо проще, но так я хотя бы мог быть уверен, что мы не потеряемся в этой глуши.
Здесь не было ни ямов, ни постоялых дворов, ни деревень, в которые можно было бы заехать и переночевать, так что нам приходилось жечь костры, чтоб согреться ночью. Топлива тут хватало, лес стоял стеной на обоих берегах.
Иногда встречались человеческие следы. Тропинки в снегу, затянутые льдом проруби, остовы старых лодок, торчащие из-под снега. Человеческого жилья видно не было. И даже запах дыма, неизбежно сопровождающий любое поселение, хоть маленькие выселки, хоть огромное городище, в воздухе не чувствовался.
— Ну и глухомань, — произнёс Фёдор, когда мы уже два дня шастали по черемисским землям, не встретив ни одной живой души.
— Прячутся они, вестимо, — сказал Леонтий. — Привыкли так.
— От кого тут прятаться-то, — фыркнул брат. — От волков разве что.
