Александр Логачев - По лезвию катаны
Если бы Артем не закрылся рукой, то удар пришелся бы точнехонько в область сердца. А так пришелся в предплечье. Как ломом въехали. Левая рука мгновенно онемела. Не дожидаясь, когда Такамори нанесет повторный удар, Артем отскочил назад.
Ниша, в которой разговор перешел в схватку, размерами вполовину уступала боксерскому рингу. В отличие от того же ринга, пол здесь был очень неровным — было за что зацепиться ногой, было обо что трахнуться головой. Да и правил на этом татами соблюдать, похоже, никто не собирался.
Такамори впился в Артема цепким взглядом. Он не спешил нападать, потому что стоял, перекрывая выход, и Артему было его никак не обойти.
Артем и не пытался обойти, он отступал все дальше, пока не уперся в стену. При этом он растирал правой рукой левую. Левая рука отходила, но очень медленно. М-да, не самая походящая ситуация, чтобы оставаться одноруким.
— А как же дети? — спросил Артем, главным образом, чтобы потянуть время. — Кто сделает твоим женщинам детей?
— Слушай ты меня вчера внимательно, гайд-зин, помнил бы, что мы не единственные яма-буси в стране Ямато. Когда-то мы разбились на кланы и разошлись по стране — так легче уцелеть. Но мы не потеряли связи друг с другом. Мы пошлем кого-нибудь к нашим одноверцам и…
Такамори вдруг взмыл в воздух, словно подброшенный пружиной.
— …попросим помочь! — выдохнул старик, вместе с выдохом взбегая на стену. Он оттолкнулся от стены, крутнулся в воздухе и нанес удар ногой.
В последний момент Артему все же удалось чуть развернуть корпус, и удар пришелся по касательной. Однако все равно досталось чувствительно. (Однажды Артем повздорил с цирковым конюхом, и тот ожег его плеткой — ощущения были вполне сопоставимые с нынешним.)
Усилием воли Артем заглушил боль. К этой процедуре ему было не привыкать. На выступлениях случалось всякое. Случалось, например, крепко приложиться о какую-нибудь железяку рукой или ногой. Не будешь же на глазах у зрителей трясти конечностью, ругаться или взвывать от боли. Приходилось напрягать волю.
А чертов старик, мягко приземлившись, сразу отступил назад, чтобы не попасть под ответный удар и чтобы перевести дух — все же в его возрасте работать сериями уже тяжеловато.
— Жаль, что ничего не получится, — сказал Такамори. — В тебе чувствуется сила. От тебя могли бы родиться крепкие здоровые дети. И один из них, может быть, стал бы дзёнином вместо меня.
— Кем?
— Главой клана яма-буси.
— А-а… Но они были бы не похожи на жителей страны Ямато, тебе не кажется? — Артем попробовал ложный выпад правой рукой, но Такамори на него не купился — точнее говоря, треклятый старик даже бровью не повел. — Они были бы выше ростом, широкоглазые, да и волосы могли бы быть, как у меня, русые.
«Из этого тупика надо выбираться, — подумал цирковой акробат, — старикашка загнал меня, как боксер боксера, в угол ринга».
— Какая разница, — Такамори пожал плечами. — Нам все равно среди людей не жить. А приток свежей крови всегда идет на пользу. Дети могли бы вырасти выносливыми и сильными…
Такамори стремительно сократил дистанцию и согнутыми клювом пальцами нанес удар в печень. И ведь попал, старая сволочь, — Артем отлетел назад и больно приложился копчиком о стену. Печень взорвалась немыслимой болью. Артема скрючило.
«Почему не добивает?!» — пронеслось в его голове секундой позже.
Неужели…
Да, в последний момент Артем отмахнулся наугад и наудачу… Выходит, попал?! Цирковой акробат поднял голову.
И ведь действительно попал! С чего бы тогда старику трясти головой и опираться рукой о стену. Нокдаун, типичный нокдаун! Ха, был бы здесь рефери, мог бы открывать счет. (Артем по нечаянной прихоти мысли вспомнил, как сломалась ослепительная карьера лучшего из боксеров последнего времени Роя Джонса-младшего — тот тоже попал под слепую отмашку довольно-таки среднего боксера. А следующий бой Рой Джонс уже проиграл вчистую. Словом, Джонс стал типичным «пробитым» боксером. Ну, а оправится или не оправится, в конечном счете, великий Рой — это Артем, похоже, так никогда и не узнает.)
Печень все еще держала Артема в скрюченном положении, поэтому он не смог воспользоваться выгодами своей случайной удачи. Чудовищным напряжением воли он гасил боль. Та потихоньку затухала. Но уж очень потихоньку…
— Вот то-то, что среди людей вам не жить, — проговорил Артем сквозь зубы. — И что эта за жизнь такая, ты мне скажи? Как кроты, прячетесь по норам. Сколько вы скрываетесь, я чего-то позабыл? Много-много поколений скрываетесь?! И что это вам дало? Вас стало больше? Среди людей, живущих внизу, стало больше ваших последователей?
— Мы храним учение Энно Одзуну. — Такамори, похоже, приходил в себя. Внятно говорить уже может. Вскоре в его башке затихнет звон, уляжется головокружение, и он зайдет на новую атаку. — Не будет нас, Знание пропадет.
— А вас рано или поздно не будет, можешь мне поверить, — заверил старика Артем. — И потом, скажи, зачем нужно такое Знание, которое доступно лишь горстке людей?
— Неправда! — Последние слова, похоже, задели Такамори всерьез. — Люди знают о нас, рассказывают друг другу. У нас есть внизу друзья, они разделяют учение Энно Одзуну…
— Лишь в той его части, где про лечение болезней и целебные травы. Во-во, через этих друзей вы когда-нибудь все и накроетесь. Пока еще не додумались нащупать ваши связи на равнине, сыскного опыта им не хватает, но рано или поздно додумаются. Тогда самураи захватят одного из ваших и пытками добьются от него, где остальные.
— Самураи не пытают своих пленников.
— Тоже до поры до времени. А потом какой-нибудь сёгун прикажет своим самураям не считать яма-буси за людей, и будут вас пытать как миленьких. А сломаться под пытками может даже самый железный из яма-буси…
Оба оклемались почти одновременно. Снова встали друг напротив друга. Обоих пошатывало. Но, судя по решительному лицу Такамори, он ничуть не сомневался в исходе схватки. «А ведь, пожалуй, эти монстры могли в легендарном бою при деревне управиться и без моей помощи, — нехотя признал Артем. — Хотя пацаненок бы погиб, это определенно, это к доктору не ходи. Так что я-то правильно вмешался, так можно сказать, подводя предсмертные итоги».
И еще вот что подумал Артем: «Теперь окончательно понятно, почему у самураев почитается за доблесть добыть голову яма-буси. Потому что не такие уж они тихони, а совсем даже наоборот».
Такамори несколько раз приподнялся на носках, что называется, попружинил, повел головой влево-вправо. Ясно, проверяет, насколько он в порядке. А еще ясно, что Такамори собирается сейчас заходить на последнюю, окончательную атаку.
В которой выложится весь без остатка. Поэтому и дает себе время окончательно восстановиться. Чтобы на сей раз точно обойтись без промахов и недоразумений.
Артему приходилось с сожалением констатировать, что его молодость и более могучее телосложение преимущества не дает. Старичок попался подкованный в драках. За его плечами, надо думать, неплохой опыт стычек с теми же самураями. Значит, циркачу и акробату надо что-то срочно выдумывать.
Артем вспомнил виденные им по телевизору бои без правил. Там тоже самые разные товарищи сходились — и по возрасту, и по классу, и по сложению. Против бойцов с ударной техникой… — А ведь Такамори определенно можно отнести к бойцам с ударной техникой! — есть свои приемчики. Один из самых надежных — броситься в ноги, завалить, перевести схватку в партер. Пожалуй, подойдет…
И Артем стал ждать, когда Такамори созреет на атаку. Он прокрутил в мозгу свои действия, как прокручивал трюки перед выступлением. Едва противник сорвется с места — броситься в ноги.
Однако сволочной старикашка, может быть, что-то учуяв, подпрыгнул и засадил Артему ногой в подбородок. Клацнули зубы, в затылке, которым акробат стукнулся о стену ниши, разорвалась петарда. Артем обнаружил, что сползает по стене на пол, а в глазах клубится муть.
Но Такамори опять не стал добивать. Хотя в этот раз вроде бы ничего ему не мешало поставить последнюю жирную точку. Гадский старикашка медлил, выжидал чего-то. «Смакует миг победы, наслаждается». Артем не дал себе упасть, ухватившись за какой-то выступ. Выпрямился. Прислонился к стене, чтобы удобнее было стоять прямо.
На какой-то миг им овладело безразличие к своей судьбе. Будь что будет, и пусть уж поскорее все закончится. Может, так оно и лучше. Чем долгие годы мучиться в поисках, возможно, несуществующего выхода, пусть уж разом…
Но эту липкую паутину малодушия Артем решительно смахнул с души. «Хрен тебе, старый пенек! — со злостью подумал гимнаст. — Хочешь потянуть удовольствие — это твои проблемы. А я сделаю все, чтобы проблемы стали неразрешимыми».
Возможностей у Артема оставалось немного.
Свой шанс он увидел в быстром сближении. Рвануть вперед. Сблизиться. Слиться в одно целое. Завести руки ему под мышки, скрепить пальцы в «замок» на жилистой стариковской шее. Захват Нельсона, так это, кажется, называется у борцов. Вырваться из такого захвата Такамори не сможет, несмотря на всю свою отменную ударную технику. И нечего медлить.
