Александр Логачев - По лезвию катаны
— Да, — сказала Омицу. — Иногда нас просят помочь в лечении людей или скота. Я умею лечить, но не очень хорошо. Очень хорошо умеет лечить Ёсико. У нее внутри есть такое тепло, что ей достаточно иногда просто провести рукой над раной или язвой. Если ты сломаешь ногу, то увидишь, как быстро заживет твоя нога.
Омицу явно хотелось говорить на другие темы, что она и сделала:
— У тебя не было жены, Ямамото. Но ты, судя по всему, умеешь обращаться с женщинами. Значит, у тебя было много женщин. Почему же у тебя не было детей? У тебя неплодоносное семя? Я знаю, такое бывает. У Тоётоми было так же. Никто не смог получить от него ребенка. Я тоже не смогла. Это очень плохо, если у тебя такое же семя.
Своей не стесненной ничем откровенностью Омицу сумела смутить Артема. М-да, вот естественный человек. Все вещи называет своими именами, Артем к этому не привык. Так, о чем она спросила? Почему у меня нет детей? Ну, не рассказывать же, в самом деле, о контрацепции? Полночи уйдет на то, чтобы растолковать, зачем, почему, как это делается, кто позволяет и чем мешают лишние дети.
Артем предпочел замолчать эту тему. Тем более что другой вопрос щекотал его любопытство.
— Тоётоми, это кто такой? — Помимо воли и желания в нем шевельнулось нечто вроде ревности. Каждый мужчина, или, если угодно, самец, хочет быть безоговорочным обладателем всех женщин или, если угодно, самок в доступной ему близости. Нужны они ему, не нужны, без разницы. Так заложено природой.
— Тоётоми был яма-буси, жил с нами.
— Его в последнем бою убили самураи?
— Нет, он погиб еще раньше. Его задрал тигр.
— Ты говорила, что вы иногда ходите по городу, — сказал Артем.
— Да.
— Что тебе нравится в городе?
Одолевать девушку расспросами про телевизоры и телефонную связь Артем не стал, помня свой нулевой успех с Такамори. И потом, честно говоря, по тому, как она себя ведет и что говорит, не похоже, чтобы она была знакома с телевизорами и телефонами. Да к тому же, сдается, косвенными расспросами легче докопаться до истины.
— Мне нравится, как одеваются женщины, — просто ответила Омицу. — Я бы тоже хотела носить кимоно и еще хотела бы, чтобы у меня были в волосах большие красивые заколки. А еще я хочу, как они, делать лицо белым-белым, чтобы быть красивее. Но почему ты так интересуешься людьми, которые живут внизу? Ты хочешь уйти к ним?
— Нет, — не вполне искренне ответил Артем. — Просто, как всякий чужестранец, я хочу больше узнать о вашей стране.
— Я пойду завтра в город. Можешь пойти со мной. Только тебе нельзя показываться на людях. Но ты можешь побыть где-нибудь рядом.
— Я пойду с тобой, — твердо сказал Артем. Черт побери, надо снять все вопросы. А то, сиднем сидя в горах, до скончания веков можно терзаться — а вдруг я все же нахожусь не в средневековой Японии, а на задворках ядерного века? И во-вторых, не мешает просто оглядеться. Потому что если искать дорогу назад, в будущее, то поиски следует начинать с Китая. А откуда еще? Там, где выход, там — по логике вещей — скоре всего, и вход. И надо придумывать, как в этот Китай перебраться…
— А еще в городах и селениях мне нравятся жены и мужья, — вдруг сказала Омицу.
— В каком смысле? — не понял Артем.
— Мне нравится, когда мужчина и женщина живут вместе. Я бы хотела жить с тобой и чтобы не пришлось отдавать тебя другой даже на время. — Омицу запустила ладонь в его волосы. — Останься со мной после того, как ты сделаешь ребенка этой коротконогой Ёсико и этой Миноура с противным тоненьким голоском, хорошо? Я буду очень послушной, буду делать все, что ты мне скажешь…
— Погоди, погоди, — Артем приподнялся на локтях. — С чего ты взяла, что я собираюсь… делать ребенка Ёсико и Миноура?
— А как же иначе? — сказала Омицу. — Нам нужны дети…
— Так, так… — Артем в возбуждении вскочил на ноги. — Я вроде бы начинаю понимать, что к чему. Ну конечно, конечно… Все сходится!
И действительно, все удивительным образом сходилось в его мозгу. Состыковывалось, как кубики в конструкторе — паз в паз.
— Как же я сразу не догадался! То-то мне казалось странным, что меня посвятили в святейшую из тайн и при этом не убили. И поганая деревянная фигурка! Водопад! И водопад сюда же, конечно! Ну, теперь все понятно! Ах ты, старый мухомор…
Артем быстро натянул на себя меховую безрукавку.
— Мы потом с тобой договорим, Омицу, обязательно договорим. А сейчас мне надо уйти. Образовалось срочное дело…
…Артему не пришлось выволакивать Такамори из пещеры. Старик медитировал на пригорке поблизости от входа в нее. Или делал вид, что медитирует. А хоть кто-нибудь спит в эту ночь?
Из духовного уединения Артем вырвал старичка самым немилосердным образом — за шкирятник. Огляделся, где тут подходящее местечко для серьезного мужского разговора. Ага, вон поблизости славная ниша в скале, скрытая зарослями от нескромных взоров тех, кому вздумалось бы гулять по ночам. Туда гимнаст и поволок «спящего в горах», который не оказывал ни малейшего сопротивления. В тишине уютной ниши Артем, взяв Такамори за грудки, хорошенько его встряхнул:
— Вот что ты, оказывается, удумал, старый пенек! Вот почему ты пинком в спину не столкнул меня в пропасть! Вот почему ты не придушил меня на последнем привале или не отравил за послед, ним ужином! Решил превратить меня в племенного быка! В производителя! Чтоб я справно покрывал кур в твоем горном курятнике! К тому же смешение кровей идет только на пользу породе, так? Отвечать!
Старик покорно болтался в крепких руках акробата, не предпринимая ни малейшей попытки вырваться.
— Ты не понимаешь, Ямамото, — заговорил яма-буси, едва Артем выпустил первый пар. — Жизнь не должна останавливаться. Как и в природе. Весной должна зацвести сакура, зимой вода должна замерзнуть, женщина должна понести и родить.
— Хватит пороть чушь, старик, — перебил Артем. — Ты мне вот что лучше скажи. А что за награда меня ждала после того, как я… управлюсь? Падение с утеса, укус змеи, чай из ядовитой травы?
— Почему ты считаешь нас такими злыми? — Такамори постарался улыбнуться как можно добродушнее. Получилось это у него так себе, признаться.
— Не ври, а? Неужели тайна Долины Дымов не стоит жизни одного-единственного чужака? Не-ет, тайна для вас дороже.
Артем уже выпустил первый пар и перестал трясти старика за грудки.
— Есть способы сделать так, чтобы человек потерял верхнюю память, то есть память последних дней или месяцев, но сохранил нижнюю или глубокую память, то есть память последних лет, — сказал Такамори.
— И что это за способы такие?
— Мы называем это тэн-тей-дзюцу. Или духовная стрельба из лука. Непосвященному невозможно объяснить, как невозможно человеку сразу взлететь на вершину горы, а нужно подниматься по тропе шаг за шагом…
— Харэ! — оборвал Артем эту песню песней незнакомым японцу словом. — Я ведь немножко умный, старик. Я обратил внимание на то, как ты потерял контроль над собой, когда схватил ту деревянную фигурку. «Что это с ним?» — удивился я тогда, но не стал доискиваться объяснений. Они пришли позже сами собой. Я вдруг вспомнил, как ты рассказывал, что ваш Великий Учитель по имени, если я ничего не путаю, Энно Одзуну жил в пещере у водопада. Ты говорил, что его никто из самураев не мог найти, а искали, надо полагать, старательно и долго. Он здесь и скрывался, здесь и проживал, поэтому и не нашли. И что еще тебя могло так несказанно поразить, как не вещь, которую держал в руках сам Великий Учитель, я имею в виду деревянную фигурку? И этого, как я понимаю, не должен был знать никто. Не только я, но и остальные члены твоей лесной бригады. Недаром ты сразу припрятал фигурку. Одного себя ты считаешь достойным такой великой тайны. Наверное, навоображал себе, что ты духовный преемник или даже прямой потомок Учителя.
— Ты очень догадливый, гайдзин, — Такамори вновь улыбнулся, но это была другая улыбка, в которой не прослеживалось и намека на добродушие. — Я действительно не хотел лишать тебя жизни после того, как ты исполнишь свое мужское предназначение. Я всего лишь сделал бы так, чтобы ты крепко заснул и отнес бы тебя подальше в горы. И оставил бы там. Ты не знаешь этих гор, а ты никогда бы сам не нашел дорогу в долину…
Все, добродушный комичный старик враз кончился, как лента кинофильма. Перед Артемом предстал новый Такамори, опасный и непредсказуемый, похожий на гремучую змею.
— Но скорее всего, я подох бы в этих горах от голода, холода или дикого зверья, — сказал Артем, ощущая, как в нише сгущается электричество. Он подобрался, напряг и вновь расслабил мышцы.
— Теперь уже незачем об этом говорить, гайд-зин. Кроме меня, никто не должен знать, что это долина Великого Учителя Энно Одзуну…
Так и есть! Старик стремительно шагнул вперед, его худая жилистая рука с кинжальной быстротой и точностью вылетела в сторону Артема.
Если бы Артем не закрылся рукой, то удар пришелся бы точнехонько в область сердца. А так пришелся в предплечье. Как ломом въехали. Левая рука мгновенно онемела. Не дожидаясь, когда Такамори нанесет повторный удар, Артем отскочил назад.
