Дизель и танк - Алим Онербекович Тыналин
— Любопытно… Если эти показатели подтвердятся на испытаниях, это будет настоящий прорыв.
В этот момент я услышал, как Пятаков о чем-то негромко беседовал с секретарем конкурсной комиссии. Тот внимательно слушал, время от времени бросая встревоженные взгляды в сторону немецкой делегации.
— А что, правда, будто Крупп ведет переговоры с американцами? — вдруг довольно громко спросил Пятаков.
Секретарь снова оглянулся в сторону представителя MAN. Высокий немец в круглых очках, резко обернулся:
— Это провокация! Никаких переговоров нет.
— А я слышал, что в Детройте уже готовят документы, — вмешался другой чиновник, стоявший рядом.
Пятаков нахмурился:
— Весьма неприятная информация, если подтвердится…
Они заговорили тише и дальше я уже не слышал.
Я сделал вид, что полностью поглощен проверкой приборов. Варвара подошла ко мне:
— Леонид Иванович, все системы готовы. Можем начинать испытания.
— Товарищи! — Бурмистров поднял руку. — Прошу всех участников подготовить машины к первому этапу испытаний.
Велегжанинов, все еще напевая, в последний раз проверил инструменты. Бережной поправил фуражку и занял место у грузовика. Руднев продолжал отпускать язвительные замечания о конструкции конкурентов:
— Нет, вы только взгляните на эту систему охлаждения у итальянцев! Просто водопровод какой-то…
Первым на испытательный стенд встал двигатель MAN. Массивный шестицилиндровый дизель в безупречно чистом темно-зеленом корпусе. Немецкие инженеры методично проверяли все системы.
— Сто двадцать лошадиных сил, — негромко сказала Варвара, глядя в их техническую документацию. — Но расход топлива просто адский.
— И масса почти на двести килограммов больше нашего, — добавил Руднев. — Хотя система охлаждения любопытная.
Двигатель запустили. Он работал удивительно ровно, почти без вибрации. Приборы показывали отличные характеристики крутящего момента.
Следующим был «Фиат». Итальянцы привезли компактный мотор с алюминиевым блоком цилиндров.
— Легкий, — одобрительно кивнул Руднев. — Но для наших дорог слишком нежный. Первая же яма — и блок треснет.
Коломенский завод представил мощный дизель собственной конструкции. Добротворский лично руководил испытаниями. Двигатель выдавал хорошую мощность, но заметно перегревался.
Форд представил новый рядный шестицилиндровый дизель, разработанный специально для грузовиков. Компактный, с верхним расположением клапанов и насос-форсунками собственной конструкции. Мощность — восемьдесят пять лошадиных сил, расход топлива несколько выше немецкого MAN.
Харьковчане показали интересную разработку с верхним распредвалом. У ярославцев был надежный, но тяжелый дизель старой конструкции.
Наконец очередь дошла до нас. Бережной, поправив фуражку, в последний раз обошел стенд. Велегжанинов, напевая уже что-то из «Травиаты», выставил приборы.
— Начинаем! — скомандовал Бурмистров.
Бережной в последний раз обошел стенд, что-то шепча под нос. Велегжанинов методично проверял все соединения, не прекращая напевать.
— Можно запускать, — кивнула Варвара, сверив показания приборов.
Наш дизель завелся с первого раза. Ровное гудение наполнило испытательный бокс. Стрелки приборов медленно поползли вверх.
— Температура в норме, — докладывала Варвара. — Давление масла стабильное. Расход топлива по плану.
— Первый этап — проверка холодного запуска, — объяснял Бурмистров собравшимся представителям заводов. — Затем двухчасовая работа на номинальной мощности, замеры расхода топлива и масла. После этого — испытания на максимальной нагрузке.
Наш дизель продолжал ровно гудеть на стенде. Варвара диктовала показания:
— Температура охлаждающей жидкости — восемьдесят пять градусов, давление масла — четыре и две атмосферы, расход топлива — двести двадцать грамм на лошадиную силу в час.
Руднев торжествующе поднял палец:
— Это на пятнадцать процентов экономичнее немецкого!
— Следующий этап, — продолжал Бурмистров, — проверка работы на разных режимах. Затем испытания в условиях перегрузки. После этого — суточный марафон на стенде.
— А завтра, — добавил Зубцов, — начнутся дорожные испытания. Двадцать километров по городу, пятьдесят по шоссе, и самое сложное — тридцать километров по проселку.
— В финале — подъем на Воробьевы горы с полной нагрузкой, — закончил Пятаков. — Вот там и посмотрим, чего стоят все эти красивые цифры на бумаге.
Тем временем наш двигатель вышел на максимальные обороты. Стрелка тахометра дрожала на отметке две тысячи восемьсот оборотов.
— Крутящий момент триста ньютон-метров! — в голосе Варвары звучала плохо скрываемая гордость.
Немецкие инженеры что-то быстро записывали в блокноты. Представитель Форд внимательно разглядывал конструкцию нашей топливной системы. Даже обычно невозмутимые итальянцы заметно оживились.
— А теперь проверим работу на разных режимах, — объявил Бурмистров. — Начинаем с малых оборотов, постепенно увеличиваем нагрузку.
Звонарев колдовал над приборами. Бережной, не отрывая взгляда от двигателя, поглаживал фуражку.
— Восемьсот оборотов, — командовала Варвара. — Тысяча… Тысяча двести…
На каждом режиме двигатель работал ровно, без провалов и рывков. Руднев торжествующе поглядывал на конкурентов:
— Обратите внимание на плавность работы, товарищи. Никакой вибрации!
— Тысяча пятьсот оборотов, — продолжала Варвара. — Момент растет линейно… Расход топлива стабильный…
Добротворский с Коломенского завода что-то тихо обсуждал с Пятаковым. До меня долетели обрывки фразы: «…принципиально новая конструкция…»
— Две тысячи оборотов! — Варвара подняла глаза от приборов. — Все параметры в норме.
Зубцов одобрительно кивал.
— Переходим к испытанию на максимальной нагрузке, — объявил Бурмистров. — Двадцать минут на полной мощности.
Велегжанинов еще раз проверил все соединения, теперь напевая что-то из «Пиковой дамы». Варвара не отрывала глаз от приборов.
— Начали! — скомандовал Бурмистров.
Двигатель загудел мощнее, стрелки приборов поползли вверх. Пять минут… десять… пятнадцать…
— Температура стабильная, — докладывала Варвара. — Давление масла в норме. Расход топлива даже чуть ниже расчетного.
Немецкие инженеры перешептывались, качая головами. Представитель Форд что-то быстро писал в блокноте.
— Двадцать минут! — объявил Бурмистров. — Испытание завершено. Первый этап считаю пройденным успешно.
— Что ж, господа, — Зубцов обвел взглядом собравшихся. — Предлагаю сделать перерыв. Через час начинаем суточные испытания. И помните — завтра нас ждут дорожные тесты.
Когда все начали расходиться, ко мне подошел Пятаков:
— Впечатляет, Леонид Иванович. Особенно система охлаждения. Надеюсь, и завтра не подведете.
— Постараемся, — улыбнулся я.
Испытания проходили на территории Научного автомоторного института на Усачевке. Просторные боксы, современное оборудование, отличная измерительная аппаратура. В соседнем корпусе располагалась лаборатория топливной аппаратуры.
После первых испытаний все направились в институтскую столовую — большой светлый зал с высокими окнами. За длинными столами, накрытыми белыми скатертями, расположились участники конкурса.
Немцы держались обособленно, что-то обсуждая вполголоса. Итальянцы шумно переговаривались за своим столом. Представители Форд о чем-то спорили с инженерами Коломенского завода.
Наша команда устроилась у окна. Бережной степенно хлебал грибной суп, не снимая фуражки. Велегжанинов методично расставлял приборы строго в определенном порядке. Варвара просматривала записи испытаний.
