Свет на вершине - Василий Анатольевич Криптонов
— Ясно. А зачем ты на крышу лазила?
В том углу чердака, откуда показалась Света, находилась лестница, ведущая на крышу.
— Чтобы быть поближе к свету, — Света зажмурилась. — Там сегодня такой приятный ветерок!
— Угу, — только и сказал я.
Как раз открыл дверь на улицу. Полы шинели тут же подхватил порыв ветра. Зима, которую сегодня провожали, уходить как-то не очень спешила.
Охранник у ворот не сказал мне ни слова. С некоторых пор я для него, кажется, превратился в невидимку.
— Государю императору — ура!
Джонатан, как обычно, материализовался внезапно. Плюхнулся мне на плечо. Когда я открыл дверь машины, порхнул в салон. На пассажирское сиденье — чётко обозначив Свете, где сидит она.
Аватарка, впрочем, не возражала. Беспрекословно полезла на заднее. Когда я выехал на трассу, спохватилась:
— Костя! А куда мы едем?
— Лечить инфлюэнцу.
— Что?
— Ну, инфлюэнца — это ведь болезнь. Заразная. Чтобы ты никого не заразила, тебя надо положить в больницу.
— В какую ещё больницу? — насторожилась Света. — Не надо в больницу!
— Что поделать. Так положено.
Света напряженно засопела. Я прибавил скорости.
— Костя… У меня, кажется, нет инфлюэнцы.
— Уверена?
— Да-да! Это мне показалось.
— Хорошо. Значит, вместо больницы поедем к месту возможного прорыва.
Света обиженно надулась.
Через несколько минут трасса сменилась городской улицей, и мне пришлось снизить скорость.
* * *
С Троицкого моста Петропавловка была видна, как на ладони. Сверкающий шпиль и купола собора, крыши бастионов, крепостная стена — и выстроенный возле неё снежный городок.
— Костя! — Света восторженно смотрела на него. — Посмотри, какая прелесть! Там точно такая же крепость, только из снега!
Тот, кто возводил снежный городок, действительно постарался на славу. Постройка из снега и льда в точности повторяла очертания Петропавловки. А возле городка уже вовсю шли гулянья.
Люди скатывались с ледяных гор, водили хороводы. Перед длинными столами с дымящимися самоварами и стопками горячих блинов плясали скоморохи. Музыка гремела так, что слышно было даже через закрытые окна.
Тучи разошлись, Петропавловку заливало уже почти весеннее солнце. Сверкал белизной снег, сияло золото шпиля и куполов. Всё было таким праздничным, радостным и нарядным, что последнее, о чём хотелось думать — прорыве Тьмы.
Переехав мост, я остановил машину. Вышел сам, подал руку Свете.
— Ничего не замечаешь?
— Как это — ничего? — возмутилась она. — Я всё замечаю! Это так красиво… И так вкусно!
Света повела носом. В воздухе плыли ароматы травяного чая, сбитня и блинов. Я на всякий случай взял аватарку за руку. Если рванёт сейчас угощаться — могу и не догнать.
— Я про Тьму, — пояснил я.
— Тьму? — Света присмотрелась.
— Костя!
Я обернулся раньше, чем меня успели дёрнуть за рукав. Незнакомая тощая девчонка в полушубке, валенках и пуховом платке, намотанном по самые глаза. Позади девчонки топтался канцелярист.
— Доставили, господин капитан, — доложил он.
Я пригляделся.
— Риито?
Девчонка сдвинула платок вниз и знакомо широко улыбнулась — белозубой вспышкой на чернющем лице.
— Так точно, господин капитан! — вытянулся в струнку канцелярист.
— Зачем так замотали? Не могли маскировку наложить?
— Не успели. Маскировка — дело не быстрое.
— Ясно.
В кармане у меня завибрировал портсигар-передатчик. Витман.
'Иванъ Сѣмѣновъ — Монѣтный дворъ, учётчикъ. Зависть?
Иванъ Сѣмѣновъ — Трубѣцкой бастiонъ, смотрiтѣль. Лѣнь?
Ибрагимъ Сѣмѣновъ (по матѣрi — арабъ, называетъ сѣбя Иваномъ) — служитѣль прi полудѣнной пушкѣ. Прѣдположѣнiй нѣт.
Дѣйствуйтѣ по обстоятѣльствам'.
— Предположений нет, — убирая передатчик в карман, буркнул я, — действуйте по обстоятельствам! Можно подумать, у меня предположений — воз… Света! Так что там с Тьмой?
Света неуверенно покачала головой:
— Я её не вижу. Но и не могу сказать, что Тьмы здесь нет…
— Это как?
— Тьма ушла в пески, — подал вдруг голос Риито.
— В пески? — я обернулся к нему.
— Так говорят у нас в деревне, — смутился пацан. По-русски он изъяснялся уже вполне сносно, уроки Нины давали о себе знать. — Это означает, что хищник ушёл не потому, что напугался.
— А почему же он ушёл?
— Чтобы набраться сил.
— Ясно, — вздохнул я, — что нихрена не ясно… Ну, вариантов у нас в любом случае немного. Идём искать Семёнова, чтоб его черти сожрали.
* * *
Полуараба Ибрагима я решил оставить на закуску, для начала проверить стопроцентных Иванов Семёновых.
Мы с Риито и Светой направились к воротам крепости. На мосту бойко шла торговля.
— Чай!
— Сбитень!
— Блины горячие, с пылу с жару!
— А вот кому баранки? Свежие баранки!
— Угощайся, красавица!
Во мне торговцы чуяли аристократа и беспокоить опасались. Свету, разодетую по последней моде, гордо вышагивающую рядом со мной, тоже не трогали. Зато Риито так и норовили дёрнуть за полушубок, привлечь внимание к товару. Пришлось взять пацана за руку.
Учётчика Ивана Семёнова, сотрудника императорского монетного двора, на месте не оказалось. В монетном дворе вообще не оказалось работников.
— Закрыто, ваше сиятельство, — с интересом разглядывая нашу троицу, поведал дюжий детина-охранник. — Праздник нынче. Никого нету.
— Ну, на нет и суда нет. Одного Семёнова вычеркиваем… Трубецкой бастион — там?
Охранник кивнул.
— А у них-то открыто? Или тоже — никого?
— Обязательно открыто, — оскорбился охранник. — Когда ж музею работать, если не в выходной?
— Логично, — согласился я.
Мы поспешили к бастиону.
Глава 9
Историю Петропавловки я знал — как успел узнать многое о городе, в котором волею судеб оказался.
Изначально планируемая как военное сооружение, по факту в этом качестве Петропавловская крепость не выступала ни разу. На протяжении почти трехсот лет в Трубецком бастионе крепости находилась тюрьма. Содержались в ней важные политические заключенные — лица дворянского звания, обвиняемые в покушениях на действующую власть. Участники дворцовых переворотов, и тому подобное. Однако с течением веков попыток переворотов становилось всё меньше. Старые заключенные, отбыв срок, выходили на свободу, новых почти не появлялось. И лет сорок назад отец нынешнего императора решил, что содержать в Петропавловке тюрьму нецелесообразно. Держать на балансе
