Первый инженер императора – I - Александр Вольт
— Алексей Петрович, я буду говорить начистоту, — я посмотрел на него прямо. Глаза в глаза. — Рано. Ваши поданные не готовы.
— Что ты имеешь ввиду? — тень изумления проскочила на его лице. Хороший знак. Он готов слушать, а не гневаться только потому, что я пошел вразрез с его мнением.
— Народу нужно просвещение, Алексей Петрович. Дремучий народ — хуже допотопных людей. Вы сами сказали, что они способны выдумать чего-нибудь, а затем раздуть из проблемы размером с муху — целого слона. Представьте себе бескультурных жадных пьяниц, у которых в руках найдется оружие, способное мгновенно убить с дистанции. Представьте себе вашего дворника или садовника… да что там, просто любого нищего из переулка, который нашел оружие. Он может убить кого-угодно, — я слегка наклонил голову, продолжая смотреть ему в глаза и слегка понизив тон. — Даже вас, Ваше Величество.
Он приложил руку к заросшей щетиной щеке и почесал ее, щуря глаза, словно взвешивая мои слова.
— Вы готовы на это? — спросил я у него. — Готовы рискнуть?
— С чего ты взял, что так будет? — спросил он с недоверием в голосе.
— Что именно?
— Откуда у нищего оружие? — уточнил монарх.
Я улыбнулся, откинувшись на спинку стула и сложив руки на животе.
— Ваше Величество…
— Алексей Петрович, — настоял он.
Я вздохнул.
— Алексей Петрович. Ваши подданные ничего не знают об оружии. Они будут бросать его где попало. Забывать. Терять. На спор стрелять в яблоко, которое установят на голову соседской дочки. Я не говорю, что все ваши люди полные идиоты. Но как показала практика…
Я замолчал, на мгновение схватив осознание насколько я близок к истине. Я человек, заставший человечество почти на заре своего превосходства. Наука шагала километровыми шагами, прогресс, казалось, невозможно остановить.
Уснув в криокамере, я проснулся в феодальном строю через четыреста лет. Где мы свернули не туда?
И после такого я не имею права сказать, что многие из жителей в мире простофили?
Могу.
— Чего смеешься? — спросил монарх.
— Посмотрите на меня, Алексей Петрович. Я видел то, что было раньше. Моя память все еще затуманена, но кое-что уже проясняется. И я могу сказать, что, если бы люди не делали глупостей — мы с вами не сидели бы за этим столом при таких условиях.
Мне показалось, что мои слова нашли отклик в его мозгах и сердце. Царь Алексей Петрович сидел с задумчивым видом, подперев подбородок кулаком. Не знаю сколько мы сидели, но мозг услужливо подсказал, что за время нашего молчания стрелка настенных часов «тикнула» ровно девяносто четыре раза.
— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он.
— Нужно развитие. Прогресс. Если вы опасаетесь революций или…
— Я ничего не опасаюсь, — перебил он меня. — Продолжай.
— … или того, что умные поданные будут поддавать критике ваши решения, то необязательно делать из них профессоров из всех и каждого. Но обучить горожан элементарной грамоте, дать задание в помощи мне по обустройству города, проведению электрификации, чтобы избавиться от свечей, чтобы уйти от ручного труда. Это все поднимет их общий уровень грамотности. Шаг за шагом мы сможем подойти к тому, чтобы каждый из жителей здесь в вашем государстве был способен владеть оружием и готовым отдать жизнь за своего монарха.
Я пытался переубедить царя, потому что отчасти действительно опасался хаоса, который может возникнуть среди малограмотного населения, у которого появится огнестрельное оружие. А еще и потому, что мне было чем занять почти все свое свободное время. Уж лучше я буду развивать город и параллельно свою лабораторию, в которой смогу искать решение своей проблемы.
А не тратить огромный пласт времени, чтобы разработать примитивный пистолет, к которому даже патроны сейчас почти нереально сделать, потому что пороха нормального тут нет, гильзы не наштамповать и вообще получится максимум мушкетон, стреляющий мусором из широкого дула.
— На бумаге звучит хорошо, — сказал он задумчиво. — Но можешь ли ты дать гарантии?
Странный вопрос. Провокативный. Этот человек явно испытывал меня. Прощупывал со всех сторон, словно я был на приеме у психотерапевта.
— Никаких гарантий, Алексей Петрович. Ровным счетом, как и в вашей теории о вооружённых безграмотных крестьянах.
— Туше, — ответил монарх, разведя руками. — Мне нечем крыть.
Я отрицательно покачал головой.
— Я не соревнуюсь с вами в остроте ума, Ваше Величество. Я пытаюсь оптимизировать план из сложившейся ситуации.
— Хочешь сказать, что ты действуешь, как ментат?
— Прошу прощения? — удивился я новому слову, значение которого не знал.
Царь как-то хитро ухмыльнулся.
— Забудь, что я сказал. Видимо, в ваше время такого не было. Давай сделаем шаг назад. Что тебе нужно, чтобы начать, как ты говоришь, производить твой прогресс?
Я задумался, нахмурив брови. Хороший вопрос.
— Люди, — сказал я. — Это самое ценное и важное. И материалы.
— Я могу дать тебе самых лучших людей.
Прозвучало, как бравада, но я не обратил внимания.
— Не надо самых лучших. Дайте работящих.
— Сколько?
Я задумался и понял, что… не знаю. Я не знаю с чего начать на данный момент. Не знаю с какого бока подойти к решению вопроса, потому что я не брался как следует его анализировать. У меня есть Великий Новгород, обнесенный высокой стенок с одними центральными воротами и башнями по периметру. У меня есть средневековье, в котором невесть что творится за стеной и дикий люд, неспособный отличить физику от черной магии или колдунства.
Я коротко хохотнул. Затем еще раз и еще.
— Не знаю, Ваше Величество. Мне нужно подумать.
— Хорошо, — внезапно сказал царь. — Времени у тебя полно.
И тут он ошибался. Я подавил желание заржать, сделав вид, что закашлялся. У меня было отнюдь «полно» времени. Но разве монарху об этом скажешь? Мои слабости должны оставаться только со мной, если я не уверен, что человек на моей стороне.
А Алексей Петрович преследовал сейчас только свои цели и интересы.
— Но не затягивай, — сказал он. — В идеале послезавтра мне нужен от тебя план.
— Послезавтра будет, — ответил я. К тому времени уже точно буду понимать сколько людей нужно и с чего следует начать.
И тут меня осенило. Оставался самый главный нерешенный вопрос, который нужно урезонить.
— Ваше Величество, но есть один нюанс.
Монарх поднял брови от удивления.
— Какой?
