Иэн Бэнкс - Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)
В двадцати метрах от женщины он остановился и внимательно осмотрел рыболовную сеть на линии прилива. Поплавки все еще были на месте и сияли в низком утреннем свете, как прикрепленные к земле солнца.
Потом он посмотрел на женщину: та сидела, скрестив ноги, сложив руки на коленях и уставившись в море. На ней было простое платье небесного цвета.
Он подошел к женщине и положил свою новую холщовую сумку рядом с ней. Женщина не шелохнулась.
Он сел рядом точно в такой же позе и тоже уставился в море.
Около сотни раз волны накатывались на берег и рассыпались, после чего вода отступала. Он откашлялся и сказал:
– Несколько раз у меня было такое чувство, что за мной наблюдают.
Сма не стала отвечать сразу. Морские птицы закладывали круги наверху, крича на языке, который он так и не выучился понимать.
– Ну, люди всегда это чувствуют, – сказала наконец Сма.
Он разровнял кучку песка, оставленную пескожилом.
– Я не принадлежу вам, Дизиэт.
– Да, – согласилась она, поворачиваясь к нему. – Не принадлежишь, ты прав. Мы можем только просить.
– О чем?
– О том, чтобы ты вернулся. Для тебя есть работа.
– Какая?
– Ну… – Сма разгладила платье у себя на коленях. – Помочь перетащить кучку осажденной знати в следующее тысячелетие.
– Зачем?
– Это важно.
– Все важно.
– На сей раз тебе хорошо заплатят.
– Вы неплохо заплатили и в прошлый раз. Дали кучу денег и новое тело. О чем еще можно просить? – Он показал на холщовую сумку и на себя, облаченного в пропитанное солью тряпье. – Пусть это тебя не обманывает. Я не растранжирил заработанное. Я богатый человек. Здесь я очень богат.
Он посмотрел на бегущие к ним волны – те разбивались, и обессиленное море откатывалось назад.
– Просто мне какое-то время захотелось пожить простой жизнью, – добавил он, усмехнувшись, и тут понял, что смеется впервые после своего появления здесь.
– Я знаю, – сказала Сма. – Но на сей раз будет иначе. Я уже сказала: тебе хорошо заплатят.
Он посмотрел на нее.
– Хватит говорить загадками. Что ты имеешь в виду?
Она повернулась и встретилась с ним взглядом. Ему пришлось напрячься, чтобы не отводить глаз.
– Мы нашли Ливуету, – сообщила она.
Некоторое время он смотрел на нее в упор, потом мигнул, отвернулся и откашлялся, уставившись в сверкающее море; пришлось шмыгнуть носом и отереть глаза. Сма видела, как он медленно подносит руку к груди, не отдавая себе в этом отчета, и потирает кожу над сердцем.
– Ммм. Ты уверена?
– Да, мы уверены.
Он принялся разглядывать волны, вдруг почувствовав, что они перестали быть источником пропитания, посланниками далеких штормов, приносящими дары, и стали обещанием, средством получить то, чего он так желал. И это было так далеко отсюда.
«Неужели все так просто? – подумал он. – Сма произнесла слово – всего лишь имя, – и я уже готов сорваться с места, понестись прочь, снова взять их оружие? Из-за нее?»
Он подождал еще немного. Море несколько раз накатывалось и отступало. В небе кричали морские птицы. Он вздохнул.
– Ну хорошо, – проговорил он, проведя пятерней по спутанным волосам. – Расскажите мне все.
Глава четвертая
– Факт остается фактом, – гнул свое Скаффен-Амтискав. – Когда у нас в последний раз была вся эта тягомотина, Закалве обделался. Замерз в этом Зимнем дворце.
– Ладно, – сказала Сма, – это было совсем не похоже на него. Ну, один раз случилось… мы не знаем почему. Может быть, он смог преодолеть кризис и теперь ждет случая показать, что способен на настоящее дело. Может быть, он сгорает от желания быть найденным.
– О, черт, – вздохнул автономник. – Циничная Сма выдает желаемое за действительное. Может быть, вы тоже начинаете терять квалификацию.
– Заткнитесь.
Сма смотрела на экран модуля – на планету, которая увеличивалась в размерах.
Они летели на «Ксенофобе» уже двадцать девять дней.
Маскарад имел успех – сокрушительный, точно ледокол. Сма проснулась совершенно обнаженная в устланном подушками алькове зоны отдыха, среди таких же неодетых людей. Она осторожно высвободила руку из-под сладострастно раскинувшейся Джетарт Хрин, кое-как поднялась на ноги и оглядела мирно посапывающих членов экипажа, в первую очередь мужчин. Потом, очень осторожно, чуть не падая на пухлых подушках – мышцы, подрагивая, жалобно отзывались на каждое движение, – она прошла на цыпочках мимо спящих людей и наконец ступила на долгожданно твердый пол красного дерева. Остальная часть гостиной уже была прибрана. Корабль, видимо, разобрал и рассортировал всю одежду, и та лежала аккуратными стопками на двух больших столах вблизи алькова.
В промежности у Сма саднило. Она помассировала гениталии, скривилась и нагнулась, чтобы посмотреть: там все было густо-розовым, виднелись ссадины. Сма решила принять ванну.
Автономник встретил ее у входа в коридор. Его красное поле служило – по крайней мере, отчасти – комментарием к случившемуся.
– Хорошо выспались? – спросил он.
– Только не начинайте снова.
Она шла к лифту, а автономник плыл рядом у ее плеча.
– Похоже, вы подружились с экипажем.
Она кивнула.
– Судя по ощущениям, прекрасно подружилась со всеми. Где здесь бассейн?
– Над ангаром, – ответил Скаффен-Амтискав, заплывая в лифт вслед за женщиной.
– Записали что-нибудь соблазнительное прошлой ночью? – спросила Сма, прислоняясь к стене спускающегося лифта.
– Сма, – воскликнул автономник, – разве я могу вести себя столь невежливо?!
– Гмм.
Она подняла бровь. Лифт остановился, дверь открылась.
– Но зато какие воспоминания, – с придыханием сказал автономник. – Думаю, такие аппетиты и такая выносливость делают честь вашему виду.
Сма нырнула в небольшую вихревую ванну, затем вынырнула и пустила изо рта струю воды прямо в Скаффен-Амтискава. Тот увернулся и отплыл назад в лифт.
– Пожалуй, я оставлю вас тут. Судя по прошлой ночи, даже невинный боевой автономник может пострадать в вашем присутствии… стоит вам, так сказать, закусить удила.
Сма плеснула в него водой.
– Убирайся отсюда, похотливая тварь.
– Сладкими словами меня не… – сказал автономник сквозь закрывающуюся дверь.
Сма ничуть не удивилась бы, если бы атмосфера на корабле в течение последующих дня-двух оказалась чуточку напряженной. Но экипаж, казалось, ни о чем не вспоминал, и Сма решила, что по большому счету ребята они хорошие. К счастью, желание простужаться у них быстро прошло. Она принялась изучать Воэренхуц, пытаясь понять, где в этом клубке цивилизаций искать Закалве… и, конечно, предавалась удовольствиям, хотя не так широко и не так исступленно, как в первую ночь на «Ксенофобе».
Прошли десять дней, и корабль «Всего лишь проба» сообщил, что Грация родила двойню и что мать и щенки в полном порядке. Сма подготовила было сообщение о том, что дублерша должна поцеловать гральцев от ее имени, но потом задумалась. Замещавшая ее машина наверняка уже сделала это. Ей стало не по себе, и она послала лишь короткое подтверждение о том, что получила известие.
Она следила за развитием событий на Воэренхуце. Прогнозы Контакта становились все мрачнее. Локальные конфликты на десятке планет угрожали разгореться в полномасштабную войну, и – хотя утверждать стопроцентно было нельзя – ей казалось, что, даже если они приземлятся, тут же найдут Закалве, убедят его лететь с ними, а «Ксенофоб» разовьет максимально возможную скорость, шансы прибыть на Воэренхуц вовремя и успеть повлиять на события составляют пятьдесят на пятьдесят.
– Черт побери, – сказал автономник в один из дней, когда Сма сидела в своей каюте, с сомнением просматривая оптимистические сообщения о ходе мирной конференции на своей планете. И действительно, конференция теперь вызывала у нее сомнения.
– Что?
Сма повернулась к автономнику. Тот посмотрел на нее:
– Они изменили курс корабля «Каковы гражданские применения?».
Сма ждала, что еще скажет автономник.
– Это всесистемный корабль класса «Континент», – пояснил Скаффен-Амтискав. – Подкласс «Быстрый», ограниченный.
– Сначала вы говорили, что это всесистемник, теперь – что это корабль ограниченного радиуса действия. Что-нибудь одно, пожалуйста.
– Я хочу сказать, что выпустили ограниченную партию таких кораблей. Форсированный двигатель. Он еще проворнее, чем этот зверек, стоит ему развить скорость, – сказал автономник и подплыл к ней поближе. Его поля окрасились зеленым и пурпурным: насколько помнила Сма, это означало душевный трепет. Такого выражения у Скаффен-Амтискава она еще не видела. – Он направляется в Крастейлер.
– За нами? Чтобы подобрать Закалве? – нахмурилась Сма.
– Никто этого не скажет, но мне представляется, что дела обстоят именно так. Целый всесистемник – и все ради нас. Ух ты!
– Ух ты, – кисло передразнила его Сма и вывела на экран вид пространства перед «Ксенофобом», все еще несшимся через звездные системы к Крастейлеру.
