Олег Измеров - Дети Империи
С другой стороны, здесь, в отличие от наших советских времен и дефицит не напрягает, такого, что бы что-то было позарез нужно и нет — Виктор пока не встречал. Хотя, конечно, им здесь проще — войны большой не было, потерь таких.
И стимул больше зарабатывать здесь есть — чтобы была возможность взять больше квартиру и рассчитываться за квартирный кредит. Не машину, не всякую дребедень, а именно квартиру. С высоким потолком, в доме панельном, но с колоннами — с понтом дворец. Там можно спокойно и семью приумножать. А ездить при этом и на трамвайчике можно — как все.
Ну хорошо, а если кто "не как все"? Кто чего-то своего хочет, выдвинуться из толпы, так сказать? Насколько успел почувствовать за эти неполных три дня Виктор, попыток стричь всех под одну гребенку здесь также не наблюдалось. Скорее, желание личного самовыражения здесь пытались утилизовать, извлечь из этого общественные дивиденды. Джаз играть — пожалуйста, оно от водки отвлекает, стиляжничать — пожалуйста, расскажем о формате, как правильно стиляжничать, а не клоуном выглядеть, изобретать — внедрим, было бы что полезное предложено… разве что в Осодмиле на массовость нажимают, но опять-таки, Виктора не насильно туда записали, да и не похоже, чтобы тех, кто туда ходит, это особо тяготило — приятно, черт возьми, пацанам чувствовать себя хозяевами города, типа как в законе они…
Ну вот как им все это удается? Или, скорее, почему это не удавалось у нас?
…Когда после работы Виктор уже подходил к общежитию, навстречу ему вывалилась компания человек в шесть, четыре девчонки и два пацана. Пацаны были с его комнаты, Гена и Сашка, а девчонки — Джейн, Вэлла и еще двое, ранее ему не знакомых.
— ВиктОр! — взвизгнула Вэлла, замахав еще издали рукой в воздухе. — Идемте с нами! Мы идем в "Ударник" смотреть "Грозовое небо"! Про войну и любовь! Вадим стоит в кассе! Еще не смотрели? Урбанский играет! Идемте обязательно! Вот такое кино! Цветное!
"Ладно" — решил Виктор. "Попробуем этот способ убивать время, а заодно и посмотрим неизвестный нашей культуре фильм с Урбанским. Интересно, а "Ударник" — это где?"
— Идете? Вот здорово! Знакомьтесь, это Барби и Полли, они тоже из нашей комнаты. Девочки, это ВиктОр, тот самый…
— Варя. — протянула та, которую Вэлла назвала Барби. По своей комплекции она на куклу Барби совсем не смахивала.
15. Про войну и любовь.
Дойдя до Майского Парка, Виктор понял, что "Ударник" — это не что иное, как знаменитая на всю Бежицу трехзальная "Победа". Здесь она была еще двухзальной и в войну разрушена не была. У окошек касс у входа, несмотря на холод, тянулась длинная очередь.
— Вадим! Вадим! Вот он, у самой кассы стоит! Вадим! Еще один билет! Товарищи, имейте сознательность, пропустите гражданина на билеты деньги передать! Ну на билеты же не хватает, мы только что принесли!
В фойе перед сеансом на эстраде играл джазовый квартет. Виктор пригласил Вэллу в буфет и взял ей мороженое. Во — первых, она одна из их компании оказалась без кавалера, во-вторых, неизвестно, сколько бы он простоял в этой очереди, решись он пойти сам.
"Ударник"-"Победа" приятно удивлял Виктора обилием выкрашенной под золото лепнины, узорными бронзовыми люстрами и обилием плюшевых штор.
— Недавно ремонт делали, — проинформировала Вэлла. — Теперь самый красивый кинотеатр во всем городе. На этом фильме уже пол-института побывало. А вы какое больше мороженое любите? На фабрике-кухне есть ледовый бар, там готовят мороженое и парфе. Это какой звонок, еще второй?
Красный зал был ностальгически знакомым, особенно деревянные лакированные стулья с хлопающими сиденьями. Вот люстра — это да. Чтобы лампочки менять, ее, наверное, по тросу вниз спускают?
Матовые шары начали меркнуть, тяжелый плюш занавеса гудящие электродвигатели растянули в разные стороны, и, под бодрый марш-фокстрот, на экране появилось название кинохроники — "Родная страна".
Виктор впился глазами в экран. В первом сюжете какой-то академик архитектуры доказывал, что небольшое увеличение номенклатуры стандартных стеновых панелей, вопреки мнениям критиков, не привело к существенному удорожанию строительства, но позволило резко разнообразить вид жилых домов.
— Города социалистического будущего, — провозглашал с экрана академик, — не должны выглядеть однообразными рядами индустриальных строений. Помните, что завтра, благодаря резкому повышению производительности труда в стройиндустрии, каждая семья будет жить в отдельной квартире, где есть ванная, душ, газ на кухне, холодильные шкафы и стиральные машины. И тогда на первый план выйдет эстетическое воздействие среды на сознание советского человека…
Камера показала уже построенные улицы и кварталы, создатели которых явно вдохновлялись стилем американских городов начала века. "Как из детского конструктора можно собрать сотни разных моделей, так и этот гигантский конструктор дает новым зодчим возможности бескрайнего полета фантазии…"
Прощай, "Ирония судьбы", подумал Виктор. Как же теперь Женя Лукашин, попав в Ленинград на 3-ю Улицу Строителей, перепутает ее с московской? И как вообще его трезвого в самолет погрузят? Впрочем, остается еще "Служебный роман"… или просто сюжет изменится, например, Женя этот будет какой-нибудь рассеянный ботаник…
Кинохроника продолжалась. В Москве продолжалось строительство 600-метровой телебашни. Горьковский автозавод наращивал выпуск семиместного лимузина "Спутник" — машина была непохожа ни на "ЗиМ", ни на "Чайку" и выглядела компактной, стильной и элегантной. В Сибири прокладывались высоковольтные линии. А вот начато строительство атомного ледокола; на верфи побывал Берия. Скромненько он как-то, сюжет с главой государства идет не в начале, а в середине, и опять-таки без митинга, без выступлений, а просто ходит, показывают ему производство, задает вопросы специалистам и вообще в центре внимания рассказ о самом ледоколе. Никакого пиара почему-то. Московский "Спартак" выиграл у "ЦСКА" в канадский хоккей на последней минуте, 4:3. Рижские и ленинградские модельеры продемонстрировали новые модели весеннего сезона, которые направят в торговую сеть уже в конце февраля.
После короткого перерыва началось "Грозовое небо". Фильм был о военных летчиках, защищавших Бакинские нефтепромыслы от налетов королевских ВВС Англии "где власть в это время захватила милитаристская клика во главе с Черчиллем", летом 1942 года. Насколько можно было понять из начала, Англия хотела этим сорвать поставки нефти в Германию, за которую немцы строили в нашей стране целые заводы и отдавали передовые технологии ("Вона как!" — подумал Виктор. "А я — то погляжу, отчего тут Фольксвагены и Опели раскатывают!").
Картина и в самом деле оказалась захватывающей. Примерно как если взять ленту "В бой идут одни старики", добавить к ней романтизм "Офицеров" и масштабную зрелищность американской "Тора! Тора! Тора!". При всем этом, война в фильме, несмотря на ограниченность масштабов, выглядела кровавой и страшной, особенно бомбежки жилых кварталов Баку, огненный шторм, в котором погибли тысячи людей. Союзники в этой версии истории мало чем отличались от люфтваффе. Впрочем, они и так мало отличались — вспомнить хотя бы Дрезден, Хиросиму, бомбардировки Вьетнама… Сбитый британский ас из фильма на вопрос, почему он расстреливал колонну беженцев, отвечает: "Нам сказали, что там не будет людей, одни туземцы".
В фильме были и девушки-пилоты, и, конечно, трогательная любовь, и одна из линий вдруг безжалостно обрывается, когда одна из девушек, по фильму ее звали Лариса, расстреляв боекомплект, таранит вражеский самолет, разбомбивший школу. Она гибнет, еще не зная, что ее возлюбленный, Павел, уже тоже подбит, и, когда он выбрасывается из горящего самолета, его парашют расстреливает вражеский истребитель сопровождения… Снято это все было жестко, без избытка пафоса, который порой проскальзывал в отечественных лентах сороковых-пятидесятых, но и без того размазывания слез по щекам на фоне национального флага, которое так любят создатели американских патриотических фильмов. Не было какого-то явного образа государства, страны, просто, как в древние времена — схватка с напавшими на пещеру безжалостными хищниками, война на выживание.
После фильма их компания разбрелась по парам кто куда. Виктор проводил Вэллу до общежития и смотался в продуктовый, взяв на один раз скоропортящихся продуктов, а в качестве чего пожевать между делом на всякий случай — пакет сушек. Все-таки отсутствие холодильника в общаге — неудобство. Правда, зимой можно хранить продукты в авоське за форточкой.
Значит, стране в сороковых помогли нефтемарки. Фюрер был готов отдать за черное золото любой тогдашний хайтек, так что, выходит, и своих инженеров особо не требовалось, разве кроме ВПК. А теперь почему так взялись за их подготовку? (Виктор узнал, что размер стипухи уже был вытянут до брежневских размеров, то-есть, в местных, две сотни.) А, скорее всего, отношения с фюрером почему-то испортились, вот лафа и обломилась. Логично. И, видимо, всех, кто чего-либо в технике смекает, реабилитируют. Удачно попал. Как говорится, не было бы счастья…
