Цеховик. Книга 1. Отрицание - Дмитрий Ромов
Утром встаю рано и делаю растяжку. Особо нагружать тело пока не хочу, а растяжечка норм. И ещё дыхательную гимнастику. Вывожу Раджа, а когда возвращаюсь, встречаю удивлённую маму.
– Ты чего так рано вскочил? – с тревогой спрашивает она. – Тебя же обычно палкой не разбудишь.
– Ну видишь, – улыбаюсь я, – есть в сотрясе и положительные моменты. Мозги на место встали.
– Ой, да ну тебя, Гошка. Давай руки мой, я завтрак приготовила.
На кухне меня ждёт пышный омлет и чёрный хлеб с маслом. Что говорить, масло выше всяких похвал. Я такого вкуса лет сто не чувствовал. Тут, наверное, половине продуктов можно присваивать марку «био» и «органик».
– Мам, я хочу в магаз сгонять.
– Куда?
– Ну, в магазин. Вдруг чего выбросят к празднику. Надо же нам Новый Год встретить радостно. «Голубым огоньком» сыт не будешь.
– Да у нас есть всё необходимое.
– Ну, а я излишеств каких-нибудь поищу.
– Знаешь, давай, не будем деньги просто так разбрасывать, с неба не падают. И откуда замашки такие? Французские, понимаешь, духи ему подавай. Мне и с рижскими нормально.
– Ладно, пойду я. Может увижу чего.
– Нельзя тебе ходить ещё. Падай на диван и читай. Или телевизор посмотри.
– Ой, что там смотреть-то? «Весёлых ребят» только, так это ж вечером. Программа не очень. Пойду я разведаю, что к чему. Платоныча проведаю заодно. А то как он там один без меня?
– Отнеси ему котлеты.
– Да я зайду яблок куплю в «Золотую осень». У меня рублишко завалялся.
– Откуда опять?
– Мам, я у тебя не брал, честное слово.
– На вот, – протягивает она мне зелёненькую трёшку. – На что попало не трать и Платонычу своему купи что-нибудь. Не узнаю я тебя, Егорка. Раньше из дому не выгонишь, а теперь наоборот. Больной и то метёшься куда-то… Взрослеешь, что ли?
В овощном магазине я покупаю два килограмма мандарин. Везёт. Вот что значит приходить в субботу к самому открытию, даже очереди нет. Ещё беру банку персикового сока с мякотью. А себе стакан томатного за десять копеек.
Продавщица наливает гранёный стакан из прозрачного конуса. Здесь же, на прилавке стоит литровая банка с бурой водой и такая же банка с солью. Да, технология та ещё, система мипель, как бабушка говорила, через «м». Вытаскиваю ложку из бурой банки, зачерпываю немного соли, размешиваю её в своём стакане, а ложку возвращаю в банку с водой. Вода становится чуть более тёмной.
Выпиваю. Отлично. Вкус потрясный. В следующий раз куплю мандариновый. Дорогой, но тоже очень вкусный. Просто супер вкусный. После этого иду прямиком в больницу и поднимаюсь в своё отделение. Сегодня должна Таня дежурить.
– Так мужчина, ну-ка выйдете! – слышу я знакомый голос и поворачиваюсь на звук.
Огненная копна волос, халат в обтяжку. Она.
– Танюш, привет, – улыбаюсь я, как Смоктуновский после отсидки в «Берегись автомобиля».
– О! – удивляется она. – Ты чего это здесь делаешь, Егор?
– Соскучился. Смотри, это тебе, – протягиваю я авоську с мандаринами. – С наступающим. Ты Новый Год где встречаешь?
– Здесь, – хмуро отвечает она и принимает подарок.
– Серьёзно что ли?
– Ага, серьёзней некуда.
– Да, блин… Не повезло. Но ты не переживай, я к тебе загляну значит в следующем году. В самом начале. Сразу после полуночи.
– Здесь врач будет дежурный.
– Татьяна, – делаюсь я очень серьёзным. – Не заставляй меня ревновать, ясно?
Она чуть улыбается.
– Нашёлся ревнитель, тоже мне. Как сам-то?
– Плохо без тебя.
– Ты это заканчивай. Давай чтобы без драм, мал ты ещё в любовь-морковь играть.
– Точно мал? Серьёзно? – поднимаю я брови и многозначительно смотрю на неё. Она краснеет.
Ах ты ж моя хорошая. Ну что за время всеобщей невинности.
– Дурак, – смеётся Таня.
Второй раз дураком называют.
– Думаешь, надо подрастить? Вроде ж не жаловалась.
Она закрывает лицо и заливается смехом. Хороша ты, Таня, до чего же хороша. Мы минут пятнадцать болтаем, потом она говорит, что ей нужно идти делать процедуры. Я привлекаю её к себе и целую, но она выскальзывает и испуганно озирается по сторонам.
– Ты чего? Если застукают, знаешь, что будет?
– А может, у меня чувства, – говорю я со смехом. – Я и жениться готов!
– Иди уже, женильщик.
– А сосед мой здесь? – спрашиваю я. – Не выписали ещё?
– Его тридцать первого, в понедельник должны выписать, если всё в порядке будет.
– Пустишь меня к нему на пять минуток?
Она снова с сомненьем оглядывается и, наконец, говорит:
– Ладно. Только тихо, как мышка. Понял? Накинь вон халат, на крючке висит.
Я беру халат и шагаю в палату.
– Юрий Платонович, с наступающим! – бодро говорю я и водружаю на тумбочку сок и несколько мандаринов. Она у него и так вся заставлена продуктами, банками и склянками.
– Ба, какие люди! Захворал что ли, Егор? Или меня навестить пришёл?
– Вас навестить. Думаю, как там Платоныч поживает, скучно ему одному. А у вас, я смотрю передачка дефицитная. Навещал кто?
– Да, коллеги приходили, товарищ Шерлок Холмс. Ну садись. А тебе разве можно выходить из дому? У тебя же постельный режим вроде.
– Ай, – машу я рукой. – Чего бока пролёживать, дел в шапку не соберёшь.
Похоже, он рад моему визиту. Мы немного болтаем, а потом я перехожу к делу, потому что пришёл не просто так. То есть не только затем, чтобы его навестить.
– Вопросик у меня. Даже два. Можно?
– Ну давай.
– Мне бы духи французские купить. Не знаете где?
Я обрисовываю ему ситуацию, рассказывая всё, как было.
– Духи не проблема, – отвечает Большак. – Пятьдесят рябчиков, и они твои. С этим я помогу.
– Так сорок же вроде… – чуть хмурюсь я.
– В Москве, может и сорок, а у нас, как ты говоришь, полтос.
– Понятно. Ну деньги есть, спасибо Кахе. Вот они… Трёшка материна, правда. Но как раз у меня сейчас пятьдесят. Мне, правда, ещё продуктов надо купить к Новому Году.
– А духи когда нужны?
