Самый лучший пионер: Том второй - Павел Смолин
После разговора в дверь постучали, и ко мне заглянула улыбающаяся Клавдия Ильинична:
— Проснулся? Пойдем, накормлю тебя.
— Спасибо, умоюсь и сразу приду, — пообещал я и пошел в ванную.
Вчера был зубной порошок, а теперь — импортная зубная паста. Беспокоится дед о моих зубках, приятно! А вот это у фарцовщиков нужно купить и для себя, при всей любви к отечественному производителю.
Умывшись, отправился на кухню.
— Будем делать пиццу с подложкой из цветной капусты и еврейскую народную «намазку» хумус! — заявил я, стянул с вешалки фартук и повязал на себя. — Доверите мне ножик, Клавдия Ильинична?
— Выбирай любой! — с гостеприимной улыбкой указала мне на подставку с целой кучей.
Выбрав показавшийся наиболее удобным, помог поварихе настрогать все потребное, мы замесили «тесто», выложили слои начинки и отправили в духовку запекаться.
Дальше я принялся толочь горох — замочили вчера вечером.
— А ты это сам придумал? — спросила Клавдия Ильинична, кивнув на духовку.
Хумус-то она знает, но меню ей выдает дедовский врач, который, похоже, не.
— Просто прикинул, чем можно заменить вредное для деда тесто, — пожал я плечами. — А так — почти уверен, что где-то кто-то такое готовить тоже умеет.
Улыбнулся.
— Я еще в книжку про «Марсианина» этот и парочку других рецептов добавлю, из обычных советских продуктов — нашим хозяйкам же только покажи, что так можно, а дальше они до совершенства доведут.
— Наши хозяйки такие! — хихикнула повариха, села за стол и достала из кармана халата блокнотик и карандаш. — А что за рецепты?
— Два торта — «Московское суфле» (потому что от «Птичьего молока» поляки порвутся и будут скандалить. Ну их нафиг, блаженных) и «Будильник». Записывайте первый…
Это все будет во флешбеках о невесте «марсианина» — ручки, мол, золотые. А еще главный герой, уже названый Филиппом (я же обещал фарцовщику назвать в честь него кого-то крутого, а что может быть круче марсианского Робинзона?), будет петь песни. Много песен — как раз на полноценную пластинку. Первая в истории книга с саундтреком! А еще песенки выбрал такие, чтобы немалая их часть понравилась пребывающей в трауре Фурцевой — про разлуку и вот это вот все. Ну и про космос немножко, но так, почти «для галочки». Обоснование такое — ну кто, сидя в одиночестве на мертвой планете, будет сочинять оды долбаной пустоте, которая ему — преграда и неиссякаемый источник опасности? А вот дом и невесту воспевать — это логично. И песня про траву у дома — тоже обоснование.
— «Агар-агар»? — озадаченно постучала карандашиком о стол повариха.
— Смесь полисахаридов агарозы и агаропектина, получаемая путём экстрагирования из красных водорослей — Phyllophora, Gracilaria, Gelidium, Ceramium и других, произрастающих в Чёрном море, Белом море и Тихом океане, и образующая в водных растворах плотный студень, — оттарабанил я определение. — Его наши биологи используют, для изготовления плотных и полужидких питательных сред. Думаю, поделятся, если попросить — у нас в стране жадин не любят! У меня в «Марсианине» персонаж естественнонаучно подкован — в космос же команду максимально универсально подготовленных специалистов нужно отправлять, для экономии и оптимизации.
— А нам с Клавой дашь почитать? — мощно ворвалась в кухню Агафья Анатольевна, успевшая переодеться после утренних процедур в длинную юбку и серенькую блузку.
— Чем больше людей прочитает — тем мне приятней! — ответил я. — Доброе утро. А вы — морж?
— Моржую немножко, — подтвердила она. — Здравствуй.
— Слова «моржую» в словарях нету, — поведал я стратегическую информацию. — В устной речи есть, а официальная наука не признает. О, песня!
Под растерянными взглядами дам сбегал в комнату и вернулся с гитарой. Усевшись на табуретку, предупредил:
— Я при дамах не выражаюсь, но тут вся суть в слове на букву «Ж». Худсовет ни за что не пропустит, поэтому петь где попало не стану.
Тетеньки с улыбками покивали, и Агафья Анатольевна махнула ручкой — давай мол, жги.
— Я уже совсем большая…
[ https://www.youtube.com/watch?v=4_DPaLm0ddU&ab_channel=%D0%9E%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%96%D0%B9%D0%A1%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D0%B2 ]
Дамы и не подумали меня осуждать, чуть ли не попадав под стол от смеха.
— Ой уморил, Сережка! — вытерла слезинку Агафья Анатольевна.
— Я потом деду спою, — поделился я планами, прислоняя гитару к стене. — А то больно он интеллигентный — разговаривает как книга!
— А книги разве разговаривают? — с улыбкой спросила Клавдия Ильинична.
— А как же! Текст — это универсальный код, которым можно передавать абсолютно все — от сухой, строго прикладной информации до запахов, звуков и тактильных ощущений, — пустился я в размышления. — Феномен, своего рода! А главное — текстом можно кодировать пережитые кем-то — даже выдуманным! — эмоции и опыт. У нас код поэффективнее многих будет — всего тридцать три буквы, позволяющих делать абсолютно все, а вот у азиатов — полный швах, целые смысловые сегменты в один иероглиф «зашивают», поэтому приходится все их учить.
Из моей комнаты, где я предусмотрительно оставил дверь приоткрытой, донесся звон телефона, и я снова побежал туда, оставив дам переваривать полученную информацию.
— Алло?
— Сережа, это ты? — раздался по ту сторону провода тихий, шипящий, но узнаваемый Надин голос.
Хе, живая! Вот и хорошо.
— Сережа — это я! — подтвердил я.
— Я через три дня в СССР лечу, но придется в больнице лежать, — поделилась она новостями.
— Обязательно приду в гости, — пообещал я.
— Только не пугайся, я теперь лысая! — захихикала она.
— Нас таким не напугаешь!
— А еще я к «Биму» новые иллюстрации рисую, лучше!
— «Лучше» — это нам надо! — обрадовался я еще и этому.
— Все, мне пора, скоро увидимся! — попрощалась Надя.
— Увидимся!
И в трубке пошли гудки. Международные звонки, особенно за океан, нынче дороги и технически сложны — спасибо деду, получается.
Вернулся на кухню
