Стивен Кинг - 11.22.63
— Кейс.
Она подвела под лоб глаза, а потом позвала через плечо:
— Лучше тебе выйти сюда, папочка, тут у нас один живчик.
Фрэнк Фрати был, по крайней мере, вдвое старше Чеза Фрати, но похожесть все равно усматривалась. Несомненно, они родственники. Если бы я заметил, что как-то делал ставку у мистера Фрати в Дерри, у меня не было сомнений, что между нами произошел бы приятный разговор о том, какой маленький этот мир.
Вместо этого я сразу же взял быка за рога. Не мог бы я поставить пятьсот долларов на то, что Том Кейс победит в поединке в Мэдисон Сквер Гардене Дика Тайгера?
— Да, конечно, — ответил Фрати. — Это так же легко, как вонзить раскаленное клеймо себе в сраку, но зачем бы вам такое зах'телось делать?
Его дочь издала короткий, звонкий хохот.
— Какого рода коэффициент я мог бы получить?
Он посмотрел на дочь. Она задрала ладони. Два пальца торчали на левой руке, один на правой.
— Два к одному? Это же смешно.
— Такая уж смешная жизнь, друг мой. Пойдите посмотрите пьесу Йонеско, если мне не верите. Рекомендую вам «Жертвы обязанности» [603].
Хорошо, он меня, по крайней мере, не называет коллегой, как это делал его коллега из Дерри.
— Давайте немного обсудим этот вопрос, мистер Фрати.
Он взял в руки акустическую гитару «Эпифон»[604] и начал ее настраивать. Какой-то он был проворный.
— Тогда дайте мне какую-то тему для обсуждения или катитесь в Даллас. Там есть одно место, называется…
— Я знаю это место в Далласе. Однако отдаю предпочтение Форт-Уорту. Сам здесь когда-то жил.
— Тот факт, что вы отсюда выехали, больше свидетельствует о наличии здравого смысла, чем ваше желание поставить на Тома Кейса.
— Как относительно предположения, что Кейс сделает нокаут до завершения первых семи раундов? Что вы на это мне можете предложить?
Он посмотрел на дочь. На этот раз она подняла три пальца на левой руке.
— А если Кейс выигрывает нокаутом в течение первых пяти?
Она подумала, а потом подняла четвертый палец. Я решил не давить дальше. Записал свое имя в его гроссбух и показал ему водительскую лицензию, прикрыв большим пальцем мой адрес в Джоди, точно так же, как это делал почти три года назад, ставя на «Пиратов» в «Финансовом обеспечении». Потом отдал ему деньги, которые представляли приблизительно четверть той денежной наличности, которая у меня еще оставалась, и положил его расписку себе в кошелек. Двух тысяч хватит на уплату еще нескольких счетов Сэйди и на то, чтобы продержаться в Техасе то время, которое я еще здесь пробуду. Плюс, этого Фрати мне хотелось тормошить не больше, чем когда-то хотелось тормошить Чеза Фрати, хотя тот и натравил на меня Билла Теркотта.
— Я вернусь на следующий день после бала, — сказал я им. — Приготовьте мои деньги.
Дочь засмеялась и закурила сигарету.
— Не это ли говорила та хористка архиепископу?
— Вас часом не Марджори зовут? — спросил я.
Она застыла с закушенной сигаретой, через ее губы сочился дымок.
— Откуда вы знаете? — увидев выражение моего лица, она расхохоталась. — Шучу, на самом деле меня зовут Ванда. Надеюсь, с боксом вам больше везет, чем с угадыванием имен.
Идя к машине, я тоже на это надеялся.
Раздел 25
1Утром пятого августа я оставался с Сэйди, пока ее не положили на каталку и повезли в операционную. Там нее ждал доктор Эллиртон вместе с другими врачами, количества которых хватило бы, чтобы составить баскетбольную команду. Глаза у нее блестели от уже полученного наркоза.
— Пожелай мне удачи.
Я наклонился и поцеловал ее.
— Всей удачи всего мира.
Прошло три часа, пока ее не прикатили назад в ее палату — ту самую, с той же самой картиной на стене, с тем же самым приплюснутым унитазом — она крепко спала, храпя, левая сторона ее лица пряталась под свежей повязкой. Ронда Мак-Гинли, медсестра с плечами футбольного защитника, разрешила мне остаться с Сэйди, пока она очухается, что было большим нарушением правил. Правила для посетителей более суровые в Стране Было. Если старшая медсестра не подарит вам своей симпатии, конечно.
— Как ты? — спросил я, держа Сэйди за руку.
— Страдающая. И сонная.
— Тогда спи, сердце мое.
— Может, в другой раз… — ее голос замер с вянущим звуком хрррррр. Глаза закрылись, но она с натугой раскрыла их вновь. — …будет лучше. В твоем мире.
После этого она уже отключилась, а у меня было о чем подумать.
Возвратившись к посту медсестры, я услышал от Ронди, что внизу, в кафетерии, меня ждет доктор Эллиртон.
— Мы подержим ее сегодня и еще, наверное, завтра, — сказал он. — Меньше всего нам хотелось бы, что бы прицепилась какая-то инфекция. (Я, конечно, сам только что об этом думал — одно из тех совпадений забавных, хотя и не очень веселых.)
— Как все прошло?
— Как и ожидалось, но раны, нанесенные ей Клейтоном, весьма серьезные. В зависимости от скорости регенерации, я думаю, следующая операция состоится где-то в ноябре или в декабре. — Он закурил сигарету, выдохнул дым, и продолжил: — У меня сейчас адская команда хирургов, и мы делаем все, что только можем… но существует граница.
— Да, я знаю. — Я был уверен, что знаю также еще кое-что другое: не будет больше операций. Здесь, по крайней мере. Когда Сэйди в следующий раз ляжет под нож, ножа вообще там не будет. Там будет лазер.
В моем мире.
2Мелкая экономия всегда благодарит, кусая тебя за сраку. Я отказался от телефона в квартире на Нили-стрит, чтобы сэкономить восемь или десять долларов в месяц, а как он мне теперь нужен. Хорошо, что в четырех кварталах оттуда стоял магазин «Ю-Тот-М»[605], а в ней, рядом с кулером для кока-колы, стояла будка таксофона. Номер де Мореншильда у меня был записан на бумажке. Бросив в аппарат дайм, я его набрал.
— Резиденция де Мореншильда, чем могу помочь?
Голос не Джинни. Наверное, служанка… а все же таки, откуда берутся де Мореншильдовы баксы?
— Я хотел бы поговорить с Джорджем, пожалуйста.
— Боюсь, он сейчас в офисе, сэр.
Я выхватил из нагрудного кармана ручку.
— Вы можете продиктовать мне тамошний номер?
— Да, сэр. Си-Чепел 5-6323.
— Благодарю.
Номер я записал у себя на тыльной стороне ладони.
— Как мне передать, кто звонил по телефону, если вы к нему не дозвонитесь, сэр?
Я повесил трубку. Вновь меня словно окутало холодом. Я поприветствовал это. Если мне хоть когда-то требовалась холодная ясность, то это именно сейчас.
Я вбросил еще дайм, на этот раз, услышав секретаршу, которая сообщила мне, что я попал в корпорацию «Сентрекс». Я сказал ей, что хочу поговорить с де Мореншильдом. Она, конечно, захотела узнать о чем.
— Скажите ему, что речь идет о Жане-Клоде Дювалье[606] и Ли Освальде. Скажите, что это в его интересах.
— Ваше имя, сэр?
Разорвать-Лопнуть здесь не прокатит.
— Джон Леннон[607].
— Не вешайте трубку, пожалуйста, мистер Леннон. Я узнаю, доступен ли он сейчас.
Не зазвучало никакой ожидающей музыки, что уже воспринималось как большое благо. Я прислонился к стене будки, втупившись взглядом в табличку: ЕСЛИ ВЫ КУРИТЕ, ВКЛЮЧИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ВЕНТИЛЯТОР. Я не курил, но вентилятор все равно включил. Пользы от него было мало.
В ухе у меня щелкнуло так, что я даже скривился, а следом послышался голос секретарши:
— Вы на связи, мистер Джон?
— Алло, — тот бойкий, самоуверенный актерский голос. — Алло? Мистер Леннон?
— Алло. Это безопасная линия?
— Что вы имеете…Да, конечно, обычно. Одну минутку. Я закрою дверь.
После небольшой паузы он появился вновь.
— О чем идет речь?
— О Гаити, друг мой, и нефтяных концессиях.
— А к чему тогда мсье Дювалье и тот парень Освальд? — в его голосе не прозвучало тревоги, одно лишь жизнерадостное любопытство.
— О, вы их обеих знаете значительно лучше, чем я. Называйте их просто Бэйби Док и Ли, чего вам стыдиться?
— Я очень занят сегодня, мистер Леннон. Если вы мне не объясните, о чем вообще речь, боюсь, буду вынужден…
— Бэйби Док может подписать то, что вы ждете на протяжении последних пяти лет, лицензию на разработку нефтяных месторождений в Гаити. Вам это известно; он правая рука своего отца, он руководит тонтон-макутами, и он первый в очереди на трон. Вы ему по душе, и вы по душе нам …
Голос де Мореншильда потерял актерские интонации, стал похож на голос настоящего человека.
— Говоря «нам», вы имеете ввиду…
— Вы всем нашим нравитесь, де Мореншильд, но нас беспокоит ваша связь с Освальдом.
