Халхин-Гол, до и после. Часть вторая - Фарид Ахмеров
- по заводу № 174 – прекратить производство танка Т-26. Производство загрузить ремонтом танков 3-4 категории годности, переделкой двухбашенных танков в САУ по материалам предоставленным НИТ ПР (основание – статьи и рисунки из АИ);
- по Кировскому заводу – производство Т-28 прекратить. Продолжить разработку танка КВ уменьшенной массы (образец КВ-1с). Разработку СМК прекратить. Направить все конструкторские силы на разработку КВ-1с и тяжёлых САУ на его базе;
- по заводу № 185 – разработку Т-100 прекратить, провести объединение завода с заводом № 174, продолжить совместно с заводом № 174 разработку лёгких САУ на материалах Т-26;
- по заводу № 37 – выпуск танка Т-40 не начинать. Приступить к разработке легкой САУ типа СУ-76 с пушкой калибром 76 мм типа ЗиС-3.
По остальным заводам Народного комиссариата среднего машиностроения – заниматься подготовкой производства танков типа Т-34 и КВ и САУ на их базе.
Предприятия находящиеся западнее Смоленска – готовить к эвакуации на заводы-дублёры.
Передавая эти материалы товарищу Сталину, Ахмеров спросил:
- Товарищ Сталин, а доводить до конструкторов факт переноса и наличия технологий 21 века не будем?
- Будем, но не сейчас. И так информация о вашем существовании расходится, как круги на воде. Вот посмотрим, что в мире будет твориться после 1 сентября, потом и решим. Единственно с кем надо вас познакомить, это Александр Михайлович Василевский. Это ведь он вместе с Жуковым направил в 1941 у вас, записку о превентивном нападении на Германию. Нужно, чтобы он с вами побеседовал. У вас ведь другое мнение о войне с Германией. Надо чтобы он проникся вашими мыслями. Но это подождёт, пока разговор с конструкторами танков. Собственно вы проделали большую работу и, откровенно говоря, на будущее. План по раскладке кому что выпускать мы будем обсуждать ближе ко времени испытаний готовых образцов. А вот то что надо прекращать выпускать – это правильно, надо уже сейчас. Чтобы было время на подготовку выпуска новых изделий. Спасибо. Я думаю, ваше присутствие на совещании не является необходимым. Не возражаете?
- Так точно, не возражаю.
- Вот и хорошо, ещё раз спасибо, товарищи. Занимайтесь по своему распорядку.
И занялись. Перед этим распределились, кто куда поедет.
- Ты, Фарид Алимжанович, кажется, автодорожный заканчивал, вот и езжай в НАТИ, а я с Нехорошевым поеду к ракетчикам в НИИ-3. Буду внедрять Нехорошева в эту контору.
Когда Ахмеров сказал лейтенанту госбезопасности Иванову, куда надо ехать, тот сразу ответил:
- Знаю, товарищ подполковник, на улицу Верхнюю, в районе Беговой.
Кажется в Москве нет такого места, дорогу куда не знал бы товарищ лейтенант госбезопасности.
Конечно, перед поездкой в НАТИ были звонки из наркомата внутренних дел руководству организации о том, что к ним направляется подполковник из НТИ ПР, были выделены машины ГАЗ-АА и танкетка Т-27. Танкетку выделили из состава одной из частей дивизии имени Дзержинского, вместе с экипажем. Экипаж должен был участвовать в процессе изготовления «кадавра», как назвал это средство передвижения Левицкий. Автомобиль ГАЗ-АА тоже был из этой дивизии, поэтому и получилось организовать переделку так быстро. Начальство НАТИ не возражало против предложения руководства НКВД, но восторга по поводу совместной работы с всесильным ведомством не излучало. Но сила солому ломит, и скрепя зубами НАТИ обещало выделить аж, целых три ведущих специалиста в помощь работникам НКВД и место в стендовом зале.
Подъезжая к НАТИ, Ахмеров думал по поводу «места в стендовом зале», вспоминал свою работу в ГСКБ по машинам для хлопководства, где 50% времени было проведено именно в стендовом зале. Но он и подумать не мог, что всё будет так похоже. Сопровождаемые начальником отдела исследования НАТИ, Ахмеров и Иванов пересекли внутренний двор организации и подошли к зданию очень похожему на корпус стендового зала родного для Ахмерова отдела исследования ГСКБ. Только большие двустворчатые ворота в НАТИ были покрашены в зелёный цвет, а ворота в ГСКБ – в голубенький цвет хлопкоуборочных машин. Войдя в калитку ворот, Ахмеров обнаружил ещё одно различие, кран-укосина в ГСКБ стоял слева при входе, а в НАТИ – справа. А всё остальное было почти одинаково: заточной станок (обычно называемый – наждак), ряд больших верстаков с тисками и разметочными плитами, на другой стороне дальше по ходу – вертикально-сверлильный станок. И много, много стендов с элементами конструкций различных машин, некоторые совешенно футуристического вида. Прямо перед входом, напротив ворот стояли автомобиль ГАЗ-АА и танкетка Т-27. Рядом с машинами стояла группа людей, трое из них были в рабочих халатах синего цвета, двое в форме военнослужащих войск НКВД. При появлении начальства трое в халатах спешно погасили свои цигарки, спрятали их в своих карманах и изобразили что-то похожее на строй. Военные стояли вдвоём вдоль танкетки и старший из них с полоской ефрейтора на петлице негромко скомандовал «смирно». Начальник отдела представил своих сотрудников, правда выглядели они не как лучшие специалисты, а как пойманые в «курилке» случайно задержавшиеся там, те кому делать нечего:
- Флавицкий, Ричард Георгиевич – старший техник;
- Курдин, Ярослав Иванович – механик;
- Балаянц, Владимир Анатольевич – ведущий конструктор.
Они лучшие работники отдела, участвовали в своё время в разработке Т-27 и поэтому знают, как всё устроено. Кроме того, каждый из них достаточно квалифицированый слесарь. Руками тоже работать умеют.
Поздоровавшись с гражданской частью персонала, подполковник перешёл к военным.
- Здравствуйте, товарищи!
- Здраст!
«Опять этот здраст», - подумал Ахмеров.
- Ефрейтор Седых, Николай Романович.
- Красноармеец Фролов, Александр Арнольдович.
- Подполковник Ахмеров, Фарид Алимжанович. Можно и так и так, кому как легче. Я, буквально, три месяца назад был гражданским пенсионером, поэтому если кто-то обратится по гражданскому, я не в обиде.
Закончив знакомства, начальство НАТИ удалилось. Подполковник собрал всю свою группу поближе к верстаку стоящему у окна и развернул перед «коллегами» рисунки и эскизы того, что он хотел получить от скрешивания ГАЗа и Т-27. Кроме того, он устно объяснил, почему как объект переделки выбрал танкетку. Все согласились, что как бронемашина, танкетка потеряла свою боевую ценность, как учебная машина – тоже не годится. Как на такой машине готовить экипажи средних, даже лёгких
