Буканьер - Геннадий Борчанинов
Я прошёл на своё место, внимательно рассматривая место подкопа. С виду всё в порядке, солому никто не трогал, а значит, и подкоп не нашли. Я улёгся на место, вытащил из-за пояса щепку и тихо опустил в вырытую ямку. Теперь надо дождаться, когда все уснут, и именно это казалось мне самой большой проблемой. Я рисковал отрубиться прямо так, с щепкой в руке, и я прекрасно знал, чем это могло грозить наутро.
Очень долго я не мог решиться, но в итоге пересилил свою паранойю.
— Эй, Шон, — шёпотом позвал я.
Ирландец лежал на соломе, глядя в потолок и жуя лепёшку, и отреагировал не сразу.
— Шон! — мне даже пришлось повторить чуть громче.
— А? Чего? — кажется, я вырвал его из каких-то грёз, и каторжник будто бы избегал общения со мной.
— Махнёмся местами, — сказал я.
— Что? Зачем? — не понял он.
— Надо. Давай, ты же хотел тут, в углу спать, — сказал я.
— Да мне и тут нормально, — пожал плечами ирландец.
— Ты отсюда свалить хочешь? — прошипел я.
Больше убеждать его не пришлось, мы быстро поменялись местами, и каторжник тут же обнаружил возле стены начатый подкоп. Я вручил ему щепку.
— Я если и сегодня буду рыть, то завтра вообще сдохну, — сказал я.
— Кто-то ещё знает? — спросил Шон, кивая головой в сторону ниггеров.
— Нет, — ответил я, и ирландец, ухмыльнувшись, начал тихонько скрести землю щепкой, стараясь не издавать лишних звуков.
Шон делал всё грамотно, и даже как будто бы не в первый раз. Я какое-то время понаблюдал за его стараниями, одновременно оставаясь настороже, но потом широко зевнул и отправился спать.
— Соломой закидай потом, — напутствовал я.
— Сам знаю, — огрызнулся Шон.
Утром злой и невыспавшийся Шон отправился на заготовку дров, а меня назначили собирать тростник под пристальным надзором месье Лансаны. Нужно было срезать серпом побеги тростника под самый корень, избавлять его от ненужных листьев, увязывать в снопы и складывать на тех же самых рядах. Серпы были тупыми, тростник — прочным, и каждый стебель приходилось долго пилить и мочалить острием. Как я понял, оставшиеся в земле корни продолжат расти и давать урожай.
Спина гудела и ныла от целого дня, проведённого кверху задницей под палящим солнцем. Ещё и охранники не стеснялись добавлять хлыстом или палкой по спинам чересчур нерасторопных, по их мнению, рабов. И так как рабам сегодня выдали серпы, то и охраны было больше, чем обычно. Даже тупой серп может неплохо воткнуться в чей-нибудь глаз.
До заката мы убрали тростник с одного поля, но надо было ещё и погрузить его на телеги, и нам пришлось делать это при свете факелов. Оставлять его на поле было нельзя. Я чувствовал соблазн нырнуть в темноту и убежать в джунгли, но не решился бросить товарищей по несчастью. Это могло сработать, ночь сегодня была тёмной и безлунной, но остатки совести решительно протестовали, бежать нужно всем вместе. Как минимум, вместе с Шоном. О том, как бы он сам поступил на моём месте, я старался не думать.
Когда нас завели в барак, Шон уже лежал в моём углу, тихо шурша соломой.
— Давай, теперь моя очередь, — сказал я.
Шон только поправил солому, без лишних слов поднялся и перелёг на другое место, где мгновенно уснул. Пол возле самой стены уже заметно просел, скоро его уже будет не замаскировать простой соломой. Я тихо просунул руку туда, в яму, нашарил рукой инструмент, лежащий там же. Вместо щепки Шон принёс откуда-то обломок мотыги, и копать этим обломком оказалось гораздо удобнее.
Постепенно возникла ещё одна проблема — куда девать лишнюю землю. Поначалу её можно было трамбовать прямо тут же, рядом со стеной, но вскоре начал появляться заметный бугор, а я не Энди Дюфрейн, чтобы выносить землю в карманах. У меня и карманов-то на шортах не было, только дырки. Да и столько времени у меня не было, чтобы выносить землю малыми порциями.
Я отложил обломок мотыги, поднялся в темноте и подошёл к спящим ниггерам, пытаясь понять, который из них — Муванга. Чёрные спали вповалку, вплотную прижимаясь друг к другу. Но я сумел различить тех, кто спал на животе, и быстро нашёл его исполосованную спину.
— Муванга, проснись, — я тихонько толкнул его в плечо.
Ниггер неохотно разлепил глаза и уставился на меня, пытаясь понять, что мне нужно.
— Вставай, дело есть, — сказал я, помогая ему подняться.
Выпоротые до сих пор не до конца восстановились, но Муванга хотя бы мог вставать и ходить, а значит, он способен мне помочь.
— Да, масса? — спросил он.
— Пошли, — я повёл его в угол, придерживая за локоть.
Он встал напротив моей лежанки, и я пристально посмотрел ему в глаза.
— Тихо. Никому не говори, даже брату, — приказал я.
Муванга испуганно закивал, а я опустился к яме и начал горстями выгребать оттуда землю.
— Раскидывай и трамбуй в проходе. Только тихо, — сказал я, передавая ниггеру горсть рыхлой земли.
Муванга быстро понял, что от него требуется, начал рассыпать землю на пол и трамбовать босыми ногами. По крайней мере, этот ниггер был сообразительным малым. Я же принялся копать вдвое быстрее, чем до этого, отвлекаясь только на то, чтобы насыпать новую горсть в подставленные ладони Муванги.
Подкоп выходил на славу. Шон выкопал яму с нашей стороны, я начал заходить под стену, копая с таким расчётом, чтобы даже самый широкий из нас мог свободно пролезть. Самым широким был я, и застревать, как Винни Пух, мне точно не хотелось. Не то какая-нибудь свинья из охраны принесёт из дома ружьё.
И, видимо, я слишком увлёкся работой, и не заметил, как проснулся кто-то ещё из ниггеров. Я услышал только шорох шагов, обернулся, увидел застывшего Мувангу и ещё одну тёмную фигуру рядом с ним. Слава богу, это
