Стивен Кинг - 11.22.63
Я продрался сквозь нее, едва обращая внимание на царапины, которые оставляли у меня на руках жесткие ветки. Пригнувшись, я прошел через задний двор Сэйди и попробовал дверь. Заперта. Я сунул руку под порог, уверенный, что ключа там не будет, так как прошлое хотя и гармонирует, но при этом, сопротивляется.
Ключ был на месте. Выловив ключ, я вонзил его в замок и медленно, с прижимом, начал вращать. Потихоньку щелкнуло по ту сторону двери, это засов отскочил. Я застыл, ожидая шума сигнализации. Тишина. В гостиной горел свет, но я не слышал голосов. Может, Сэйди уже мертва, а Клейтон сбежал?
«Боже, прошу, нет».
Как только я осторожно приоткрыл дверь, то услышал его. Он громко и монотонно бубнил, словно какой-то Билли Джеймс Хергис на транквилизаторах. Рассказывал ей, какая же она потаскуха и как она разрушила его жизнь. А может, это он о той девушке, которая до него дотронулась, болтал. Для Джонни Клейтона все они были одинаковые: жаждущие секса носители болезней. Тебе нужно устанавливать правила. Конечно, прокладывая швабру.
Я выскользнул из туфель, оставив их на линолеуме. Над мойкой горел свет. Я взглянул, убедившись, что моя тень не двигается впереди меня в косяке. Извлек револьвер из внутреннего кармана пиджака и отправился через кухню с намерением стать возле двери гостиной и ждать, пока услышу «Эйвон по вызову». И тогда я метнусь туда.[574]
Но совсем не так произошло. Когда Дик отозвался, оптимизма не было в его голосе. Прозвучал шокированный вскрик негодования. И не с крыльца, а прямо из дома.
— Ох, ты, Боже мой, Сэйди!
После этого все происходило быстро.
8Клейтон сломал замок передней двери, и, засов потом не встал на место. Сэйди этого не заметила, а вот Дик заметил. Вместо того чтобы постучать, он толкнул дверь и вступил вовнутрь с кастрюлькой в руках. Клейтон так и сидел на пуфике, револьвер так и был направлен на Сэйди, но свой нож он положил рядом, на пол. Дик потом говорил, что он даже понятия не имел, что у Клейтона есть нож. Я сомневаюсь, что он и револьвер в его руке заметил. Все его внимание сосредоточилось на Сэйди. Верх ее голубого платья стал уже кроваво-бордовым. Рука и та сторона дивана, где та свисала, были залиты кровью. Но самое худшее было с ее лицом, повернутым к Дику. Левая щека Сэйди висела двумя фалдами, словно разорванная штора.
— Ох, ты, Боже мой, Сэйди! — крик был спонтанным, чисто шок и ничего другого.
Клейтон обернулся, верхняя губа задрана в оскале. Поднял револьвер. Я это увидел, ворвался через дверь между кухней и гостиной. Я увидел, как Сэйди выбрасывает вперед ногу, бьет в пуф. Клейтон выстрелил, но пуля ушла в потолок. В то мгновение, когда он поднимался на ноги, Дик кинул кастрюльку. Крышка с нее слетела. Лапша, мясо, зеленый перец в томатном соусе брызнули веером. Кастрюлька, все еще полуполная, ударилась о правую руку Клейтона. Рагу выплеснулось. Револьвер был выбит из его руки.
Я увидел кровь. Я увидел изуродованное лицо Сэйди. Я увидел Клейтона, упавшего на забрызганный кровью ковер, и поднял свой револьвер.
— Нет! — закричала Сэйди. — Нет, не надо, прошу, не надо!
Это прочистило мне мозги, словно пощечина. Если я его застрелю, я подпаду под полицейское расследование, неважно, насколько оправданным было убийство. Личина Джорджа Эмберсона распадется, и угаснут всякие шансы предотвратить другое убийство, которое должно произойти в ноябре. Да и вообще тяжело будет что-то объяснить. Этот мужчина уже обезоружен.
Так мне подумалось, так как я не увидел нож. Нож оказался под перевернутым пуфом. И даже если бы он лежал на виду, я все равно его мог не заметить.
Я засунул револьвер назад в карман и поднял Клейтона на ноги.
— Вы не имеете права меня бить! — С его губ брызгала слюна. Глаза моргали, как у человека в судорогах. С него потекла моча; я слышал, как она капает на ковер. — Я пациент психиатрической клиники. Я не отвечаю за свои действия, я не несу ответственности, у меня есть справка, она у меня в машине, в бардачке. Я вам ее пока…
Дрожание его голоса, жалкий испуг в его глазах теперь, когда он был обезоружен, то, как свисали вокруг его лица, окрашенные в оранжево-белый цвет волосы, даже аромат чоп-суи… от этого всего я пришел в неистовство. Но главное — Сэйди, притихшая на диване, залитая кровью. Волосы у нее распустились, клок их висел возле ее левой, страшно истерзанной щеки. Она будет носить шрам на том же месте, где носит призрак своего шрама Бобби Джилл, конечно, прошлое стремится к гармонии с собой, но шрам Сэйди будет выглядеть намного хуже.
Я хлопнул его по правой щеке так сильно, что слюна брызнула у него из левого уголка рта:
— Ты, бешенная сволочь, это тебе за швабру.
Повторил с другой стороны, на этот раз, выбив слюну с правого угла его рта и получив удовольствие от его визга, горькое удовольствие, безрадостное, такое, что случается в наиболее плохих случаях, когда причиненное зло настолько большое, что оплатить его ничем невозможно. Ни простить:
— Это тебе за Сэйди!
Я сжал кулак. В каком-то другом мире Дик кричал в телефон. А не тер ли он себе грудь, как когда-то тер себе грудь Теркотт? Нет, по крайней мере, пока что, нет. В том же, другом, мире простонала Сэйди:
— А это за меня!
Я выбросил вперед кулак и — я говорил, что буду рассказывать правду, доподлинную правду до последней капли, — когда нос у него треснул, вопль его боли прозвучал музыкой в моих ушах. Я отпустил его, разрешив завалиться вниз.
Тогда я обернулся к Сэйди.
Она попыталась встать с дивана, но вновь упала назад. Она пыталась протянуть ко мне руки, но и этого не смогла сделать. Они упали на ее пропитанное кровью платье. Глаза у нее покатились под лоб, и я испугался, что она сейчас упадет в обморок, но она сдержалась.
— Ты приехал, — прошептала она. — О, Джейк, ты приехал ради меня. Вы оба здесь.
— Бортевая аллея! — кричал в трубку Дик. — Нет, я не знаю номера. Не помню я его, но вы увидите старика в забрызганных рагу туфлях, который будет стоять на улице, и будет махать руками! Быстрее! Она потеряла много крови!
— Сиди спокойно, — произнес я. — Не старайся вста…
Глаза у нее расширились. Она смотрела мне за плечо.
— Берегись, Джейк! Джейк, берегись!
Я обернулся, нащупывая в кармане свой револьвер. И Дик обернулся тоже, держа телефонную трубку в обеих руках, словно бейсбольную биту. Тем не менее, хотя Клейтон и подхватил тот нож, которым он истерзал Сэйди, дни его нападений на кого-нибудь уже прошли. На кого-нибудь, кроме самого себя, то есть.
Это было новое повторение той сцены, свидетелем которой я стал когда-то на Гринвил-авеню вскоре после своего приезда в Техас. Здесь не ревел Мадди Уотерс из «Розы пустыни», но здесь также были тяжело раненная женщина и мужчина со сломанным, кровоточащим носом, с выдернутой из брюк рубашкой, полы которой телепались ему едва ли не до колен. Вместо пистолета, он держал в руке нож, но все остальное было тем же самым.
— Нет, Клейтон! — крикнул я. — Оставь это!
Его глаза, глядевшие сквозь пряди оранжевых волос, выпятились, когда он уставился ими в шокированную, теряющую сознание женщину на диване.
— Этого ты хочешь, Сэйди? — завопил он. — Если этого ты хочешь, я подарю тебе то, что ты хочешь.
Истошно завопив, он поднял нож себе к горлу… и резанул.
Часть 5
22/11/63
Раздел 23
1Из далласcкой газеты «Морнинг Ньюс», 11 апреля 1963 года (1 страница):
СТРЕЛОК ЦЕЛИЛСЯ В УОКЕРА
автор — Эдди Хьюз
Стрелок с мощной винтовкой, как сообщает полиция, пытался убить генерал-майора в отставке Эдвина А. Уокера у него дома вечером в среду, но не попал в неоднозначного соорганизатора «Крестового похода», ошибшись всего лишь на дюйм.
Уокер обрабатывал свою налоговую декларацию в 21:00, когда через заднее окно его дома влетела пуля, ударив в стену рядом с ним.
Полиция считает, что жизнь Уокеру спасло сделанное им движение.
«Кто-то в него прекрасно прицелился, — сказал детектив Айра Ван Клив. — Кто бы это ни был, он, вероятно, хотел его убить».
Уокер выковырял несколько фрагментов оболочки пули из правого рукава куртки и все еще вытрясал осколки стекла и пули из своих волос, когда прибыли репортеры.
Уокер сказал, что вернулся к себе домой, в Даллас, в понедельник после первого выступления в лекционном туре, названном «Операция Полночные перегоны». Он также сообщил репортерам…
Из далласской «Морнинг Ньюс», 12 апреля 1963 года (7 страница):
ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНОЙ ПОРЕЗАЛ бывшую ЖЕНУ И ПОКОНЧИЛ ЖИЗНЬ
