Солдат и пес-2 - Всеволод Советский
— Слушай, Борька… Вопрос такой…
— На засыпку?
— Да для тебя, думаю, нет. Ты того… говорят, Наталью жухнул? Запмолитшу. Бывшую, то есть.
— Кто говорит?
— Ну, это неважно.
— Гм! Как это говорится… Я не стану ни подтверждать, ни опровергать этих сведений.
Сержант посмотрел на меня с восхищением:
— Ну ты, брат, даешь! Вот что значит образование!
— Так и ты вот на рабфак поступишь…
— Обязательно! — горячо заверил Гена. — Я уже выяснял, могут зачислить и в дополнительный набор, в октябре. Придется нагонять, но черт с ним! Нагоню!..
И разговор съехал в сторону.
Я не сомневался, что своеобразная, смешанная с завистью и хмурыми ухмылками, уважуха мне от сослуживцев будет. Последствия могут быть всякими. Поживем — увидим. А пока…
В тот же день меня нашел Богомилов. Пересеклись на бегу почти в прямом смысле, разговор улегся в полминуты:
— Все решено. Завтра там же. Идешь на флюорографию. Кстати, сделай! Во всех смыслах надо. А потом на рандеву. Как это: шепот, робкое дыханье, трели соловья…
— Серебро и колыханье сонного ручья…
— Вот-вот-вот, оно самое!
— А после того самого… колыханья?
— А это уже не твоя забота. Ее будут вести. Твоя задача… самая интересная. Повезло! Выпал большой шлем.
Он рассмеялся:
— Ну, все!
И назавтра я после обеда шел на флюорографию.
Райбольница находилась на другом углу городка, поэтому прогулка у меня получилась знатная. Спешил, шел быстрым шагом, даже взмок, несмотря на крепкий уже осенний холодок.
Ну, вот и он знакомый дом. Волнений больше никаких я не испытывал, а вот сложное предчувствие с неясными сигналами из будущего было. Но ответить на это предчувствие мне могло только будущее, а я и шел ему навстречу.
Я позвонил — и дверь распахнулась мгновенно, точно она, Наталья, ждала меня прямо у порога.
Она светло улыбнулась:
— Здравствуй!
— Привет.
И мы с ходу заключили друг друга в объятия и поцелуи. Холодная, жесткая, шершавая шинель Наташу не смутила.
— Ох… — томно проворковала она. — Ты такой большой… такой сильный…
— Присутствует, — не стал я скромничать.
— Я не могу ждать, — шепнула она мне на ухо, ласково целуя в мочку. — Так тебя хочу…
Если хочешь, то получишь — поразмыслил я, давая волю рукам, в частности, забираясь под бюстгальер и нащупывая там нечто восхитительно нежное…
Двух минут не прошло — и мы в постели. И вот там-то я куда отчетливее осознал магическую прелесть, данную этой женщине. Она вся была такая гладкая, теплая, упругая! Смугловатая кожа точно шелковая на ощупь, а уж то самое, женское сокровище, куда я погрузился своим… как бы это сказать, золотым ключиком — оно как будто ждало меня, так очаровательно и сильно обняло этот самый ключик, что я понял, что мой организм сам кончит туда, хочу я или нет. Вот она, власть женского естества над мужским!
Но я-то, конечно, хотел.
Что и сделал, создав обоюдный оргазм, выбросивший нас в астральный космос. На миг — а может, больше?.. — я ощутил, что обычный мир исчез. Просто лопнул, как перезрелый плод! Его разорванную плоть разнесло куда-то, черт знает куда, а я очутился в пространстве, озаренном волшебным светом. Было ли здесь время?.. А вот этого я не смог понять.
Но оно вернулось, конечно. Я ощутил, как побежали секунды, увидел полумрак зашторенной комнаты, ощутил нежнейший поцелуй на щеке…
— Это было… я не знаю, как это назвать. У меня нет слов для этого… — серебряным ручейком пролился мне в ухо голосок.
Да и не надо слов, наверное… — подумал я. Хватит того, что было.
Однако, эта мысль была не главной. Теперь я вспоминал слова Богомилова: ее будут вести. И это не моя забота… Хм. Пусть будет моя тоже.
То как мы одевались, перебрасывались всякими милыми словечками — о том говорить нечего. Оделись. Утепленное кожаное пальто, изящные ГДР-овские полусапожки — выглядела Наташа и вообще роскошно для той эпохи, а уж для маленького городка… Понятно, почему она была тут дама прима.
— Ты иди, — прошептала она вместе с поцелуем и провела мне бархатной ладошкой по щеке. — Секретность надо соблюдать!
Я согласился, но спросил:
— А ты домой? В городок?
— Не совсем. Ключи Маринке надо отдать. А потом да. Ты со мной не ходи! Мы как бы шифруемся…
— Конечно.
И выйдя, я сделал своего рода ход конем. Пошел по направлению к части, но свернул вправо и затаился близ соседнего дома. Такой там типа скверика — три березки, да рябина. Подъезд отсюда был виден отлично.
Вот и Наташа вышла, повернула влево… Ох, все в ней прекрасно, кроме мозгов! Походка… тоже слов нет. Точно летит над землей, не касаясь ножками.
Я залюбовался, воспарил в эмпиреи… И услышал резкий шум мотора с запозданием.
Черт!!!
К Наташе, идущей по дворовой тропинке, подлетела машина. «Жигуль-копейка» цвета «кофе с молоком». Распахнулась задняя дверь, оттуда выскочил мужчина, хищно метнулся к женщине…
Глава 6
Мое дальнее зрение и здесь сработало безупречно. Я увидел номер старого образца: 78−16.
Суть в том, что к Олимпийским играм 1980 года в СССР решили перейти на новый стандарт регистрационных знаков транспортных средств. Автомобильных номеров, проще говоря. До того аж с 1958 года использовались жестяные таблицы типа «белые цифры и буквы на черном фоне»: четыре цифры через черточку и три буквы, ориентирующие на название региона. Скажем, для Ивановской области могло быть «иво», для Татарии « ттс» и так далее. И вот вздумали это дело поменять — вероятно, приближая к какому-то международному образцу. Отныне ввели таблички «черные цифры и буквы на белом фоне», четыре цифры без черточки, а различное расположение букв теперь отличало частный автомобиль от государственного.
Так вот, на «копейке» стоял старый номер. Черный. Регион здешний.
Мужика я тоже более-менее разглядел. Среднего роста, крепкий, коренастый, в темной куртке, в темных брюках. Наверное молодой, даже тренированный: движения быстрые, резкие. Самый обычный вид, подобранный, впрочем, с умом. Один из тысяч — такого и не опознаешь.
Его подготовка была видна не только в этом. Он так умело дернул Наташу за рукав пальто, и даже, кажется, сделал ей легкую подсечку — бедняжка птичкой впорхнула в салон «Жигулей», на заднее сиденье, успев что-то
