Господин штабс-капитан - Александр Айзенберг

всё было готово, то после примерки, когда все одели новую форму, то передо мной оказался отряд, который смотрелся совершенно чужеродно для этого времени. Камуфляжная, трёхцветная не совсем обычного покроя одежда, ремни, берцы, ножны с ножом и кобура с наганам, а рядом небольшой кожаный чехол для глушителя. Да, на заводе отца смогли сделать вполне приемлемые глушители, так что я с помощью генерала Горевича купил два десятка офицерских самовзводных нагана, генерал просто подтвердил, что оружие покупается для вооружения охотничьей команды, которая готовится к отправке на фронт. Всё это влетело мне в крупную сумму, хорошо хоть, что отец всё понимал и не препятствовал мне в этом. Ещё из хороших новостей, это то, что на заводе закончили с чертежами и приступили непосредственно к работам. Вернее закончили с общими чертежами и для начала решили сделать корпус танка, будет он частично сварной, частично на болтах с заклёпками. Много газосваркой не наваришь, потому и болты с заклёпками остаются, если получится, то позже танк станет полностью сварной на электросварке, а пока приходится использовать то, что есть под рукой. Ещё смогли купить и привезти два двигателя для танка, но по любому тут работы ещё минимум на пару месяцев и это в самом идеальном случае. Кстати по пулемёту, тот самый оружейник, который устанавливал оптические прицелы на мосинки, согласился переделать банки от пулемётов Льюиса, под пулемёт Мадсена, они всё же будут в танке удобней, да и повместительней тоже, причём значительно.

Магазины к пулемёту Масена были на 25, 30 и 40 патронов, в то время, как диски пулемёта Льюиса были на 47 и 97 патронов, так что для танка более всего подойдёт диск на 97 патронов.

Понемногу задачи, которые я для себя поставил решались, пусть не так быстро, как хотелось бы, и не совсем так как планировалось, но всё же. Отпуск по поправке здоровья подходил к концу, а уклонятся я не собирался, а потому решив все основные задачи, я во главе своей охотничьей команды вместе со снайперами, всё же 7 октября 1914 года отправится назад на фронт. Для охотничьей команды я заранее выбил документы, они уже все числились вольноопределяющимися входящими в мою роту с соответствующими документами, а Разин смог с первого раза удачно сдать экзамен на чин прапорщика. Я и он ехали в обычных мундирах, а вот сами разведчики и снайпера уже в камуфляже и при разгрузках и ранцах, везде они привлекали к себе повышенное внимание своим совершенно необычным для этого времени видом. Даже на головах у них были не фуражки, а такие же камуфляжные кепи. Несколько раз к нам для проверки подходили жандармы, но изучив предъявленные документы, каждый раз уходили. В этот раз я ехал в вагоне второго класса вместе со своими людьми, негоже с самого начала отдалятся от них, всё же воевать будем вместе и я не генерал. В поезде на нас тоже косились, глядя на необычную форму разведчиков, но быстро привыкли.

Сразу после того, как я отбыл назад на фронт, отец поехал в Швецию через Финляндию. Перед своим отъездом у меня состоялся с ним ещё один разговор, на котором я убедил его не тянуть с отъездом. Пока дела идут не плохо, стоит поторопится, вот отец и уехал в Швецию через Финляндию, пока ещё там порядок. В Швеции, в самом Стокгольме, он должен был купить дом в хорошем месте и перевести туда всю семью, желательно ещё в этом году, и открыв там же счёт в банке, вывести в него большую часть денег из России. Дома должно было остаться средств только для нормальной работы заводов и мастерских, и свой дом отец решил всё же не продавать. Я его уговаривать не стал, в конце концов это не те деньги, ради которых стоит стоять на своём. Главное, смог убедить его вывести основные средства заграницу и вывести туда семью. Сам он кстати решил вернутся, не захотел пускать дела на самотёк, но одному ему по любому в случае чего будет гораздо легче уехать. Я кстати пока тут был, ещё кое что сделал, уговорил отца взять себе на службу нескольких отставников, кто к призыву вроде уже не годен, но ещё вполне крепкий. Все они были бессемейными, двое из них потом уедут вместе с матерью и братом с сестрой в Стокгольм, а пара останется с отцом. Всех их отец взял по рекомендации генерала Горевича, который раньше служил с ними и отлично их знал. Верные люди ни когда не помешают, а отцу они раньше просто были не нужны. Он всегда вёл все свои дела честно и ни чем запрещённым не занимался, вот и нужда в таких людях отсутствовала. Надеюсь новый год мать с братом и сестрой встретят уже в безопасном Стокгольме, а после окончания войны смогут уехать в Швейцарию.

До фронта доехали без приключений, хотя новенькие пассажиры косились на моих разведчиков, но их документы проверяли в пути только раз, когда какая-то мнительная дама вызвала жандармов. Мы прибыли во Львов, который был занят нашими войсками ещё 21-го августа.

Все даты по юлианскому календарю, на деле это 3 сентября 1914 года.

Там я выяснил, где находится моя дивизия и вместе с обозом двинулся туда. Добираться самостоятельно я не захотел, уже начиналась прифронтовая зона, а внешний вид моих людей был незнаком и их вполне могли с испугу принять за противника. Бережёного бог бережёт, вот я и двинулся вместе с обозниками. Нам нужно было ехать полтора дня, а на исходе дня произошло первое ЧП. Уже близился вечер, когда впереди вдруг раздались выстрелы. Обозники сразу встали и вперёд двигаться не стремились, а я со своими людьми соскочив с телег, сразу скрылся в лесу, через который и шла дорога. Она правда не всё время шла через лес, хватало и полей, но в данный момент был лес. Осторожно двигаясь среди деревьев параллельно дороге, мы вышли к опушке, где увидели, как десяток австрийцев, штыками, добивали наших раненых, которых везли на телегах в госпиталь. Для револьверов расстояние было достаточно большим, а вот для винтовок ни какое, а потому наши снайпера сразу и открыли по австрийцам огонь. Чуть больше минуты и в живых считай ни кого из противника не осталось. Лишь пара раненых, которых мои бойцы со злости тут же прибили, зато трофеи теперь есть, хотя наших раненых конечно жаль. Из всего обоза выжили один фельдшер и трое